Бенгт Янгфельдт - Ставка - жизнь. Владимир Маяковский и его круг

Многих из ближайшего окружения Маяковского я имел честь знать лично, некоторых из них близко — Лили Брик, Василия Катаняна, Романа Якобсона, Льва Гринкруга, Луэллу Краснощекову, Галину Катанян, Татьяну Яковлеву и Веронику Полонскую. Памяти тех, кто дал мне так много, посвящается эта книга.

Вашу мысль,

мечтающую на размягченном мозгу, как выжиревший лакей на засаленной кушетке, буду дразнить об окровавленный сердца лоскут; досыта изъиздеваюсь, нахальный и едкий.

У меня в душе ни одного седого волоса, и старческой нежности нет в ней!

Мир огромив мощью голоса, иду — красивый, двадцатидвухлетний.

Нежные!

Вы любовь на скрипки ложите.

Любовь на литавры ложит грубый.

А себя, как я, вывернуть не можете, чтобы были одни сплошные губы!

В. Маяковский. Пролог к поэме “Облако в штанах”

Между двумя комнатами для экономии места была вынута дверь. Маяковский стоял, прислонившись спиной к дверной раме. Из внутреннего кармана пиджака он извлек небольшую тетрадку, заглянул в нее и сунул в тот же карман. Он задумался. Потом обвел глазами комнату, как огромную аудиторию, прочел пролог и спросил — не стихами, а прозой — негромким, с тех пор незабываемым, голосом:

Вы думаете, это бредит малярия?

Это было, было в Одессе.

Мы подняли головы и до конца не спускали глаз с невиданного чуда”(Здесь и далее в цитатах сохранена орфография оригинала).

Владимир Маяковский писал стихи уже несколько лет, однако читкой "Облака в штанах”, состоявшейся у Лили и Осипа Брик в Петрограде в июле 1915 года, начинался новый этап его литературной и личной биографии. “Брики отнеслись к стихам восторженно”, а Маяковский “безвозвратно полюбил Лилю”, — вспоминает младшая сестра Лили Эльза, присутствовавшая при чтении.

Для Маяковского встреча с супругами Брик стала поворотной точкой его жизни — “радостнейшей датой”, как он <овет.

Летом 1915 года мировая война шла уже год, и Снимали, что за ней последуют серьезные политические и со1ные преобразования. В сфере эстетики, в литературе, живоП[музыке революция была свершившимся фактом, и Россия а в этом процессе передовую позицию. Композитор Игорь винский и Русский балет Дягилева взяли Париж штурмо>/удожест- венной сфере русские шли в первом эшелоне, првленные такими именами, как Василий Кандинский, Михаарионов, Владимир Татлин, Казимир Малевич… Каждый из Ъ-своему содействовал тому небывалому развитию, которо, ти годы переживала русская живопись.

Стартовый выстрел для "модернистского ^ва” дал итальянец Филиппо Томмазо Маринетти: в 1909 rQ провозгласил появление нового эстетического течения — туризма, охватившего литературу, живопись и музыку и Рвавшего к разрыву с культурным наследием. И в России ризм возымел колоссальное значение, особенно в литерат>)дним из лидеров этого движения стал, несмотря на свою ^ость (на момент встречи с Лили и Осипом ему было всего дать два), Владимир Маяковский.

По меткому определению Бориса Пастернак; с детства был избалован будущим, которое далось ему дов? рано и„видимо, без большого труда”. Когда, спустя два год будущее наступило, оно носило имя Русская Революция — Ъу с двумя мировыми войнами наиболее эмблематичное ггическое событие XX века. Революции, огромному социаЛюлитиче- скому эксперименту, целью которого являлось пСение бесклассового коммунистического общества, Маяковсугдал весь свой талант и все свои силы; ни один писатель не бьль неразрывно связан с ней, как Маяковский.

В этой борьбе он был не один. В ней принэ участие; целое поколение единомышленников, воспитаннь всепогло щающей идее революции. К тому же поколению адлежалиг Лили и Осип Брик, которые были так же неразр> связаныг с Маяковским, как тот с революцией. Невозмо говорить

о Маяковском, не говоря о них, и наоборот. В двадцатые годы союз Брики — Маяковский стал воплощением политического и эстетического авангарда — и новой авангардистской морали. Маяковский был первым поэтом революции, Осип — одним из ведущих идеологов в культуре, а Лили с ее эмансипированными взглядами на любовь и секс — символом современной женщины, свободной от оков буржуазной морали.

Начиная с ошеломляющего июльского вечера 1915 года Маяковский, Лили и Осип стали неразделимы. Пятнадцать лет существовал этот овеянный легендами любовный и дружеский союз — пятнадцать лет, до момента, пока солнечным апрельским утром пистолетная пуля не разбила его вдребезги. И не только его — пуля, пронзившая в 1930 году сердце Маяковского, убила и мечту о коммунизме, предвестив наступление коммунистического кошмара тридцатых годов.

Об этом водовороте политических, литературных и личных страстей рассказывает эта книга, посвященная Маяковскому и его ближайшему окружению.

Рог времени трубит нами в словесном искусстве.

Прошлое тесно. Академия и Пушкин непонятнее гиероглифов Бросить Пушкина, Достоевского, Толстого и проч. и проч. с Парохода современности.

Только мы — лицо нашего Времени.

Пощечина общественному вкусу

Маяковский родился 19 июля 1893 года в селении Баг- дады на западе Грузии, неподалеку от губернского города Кутаиси. Его отец, Владимир Константинович, был лесничим и, согласно семейной легенде, происходил из запорожских казаков; считалось также, что фамилию семья получила благодаря тому, что большинство родственников со стороны отца отличались высоким ростом и недюжинной силой. Мать, Александра Алексеевна, была родом с Украины. У Владимира было две сестры: Людмила старше на девять лет и Ольга старше на три года. (Брат Константин умер от скарлатины в трехлетнем возрасте.) Семья принадлежала к дворянскому сословию, но жила исключительно на жалованье отца, что предполагало достойное существование без изобилия.

Высокий и широкоплечий, как и его предки, Владимир Константинович был веселым, приветливым, общительным и гостеприимным человеком с темными волосами и бородой. Он был очень энергичным и легко вступал в контакт с другими людьми.

Даты в книге приводятся по григорианскому календарю. В XIX в. различие между ним и юлианским, который использовался в России до 1918 г., составляло двенадцать дней, в XX в. — тринадцать. По старому стилю Маяковский родился 7 июля. (Здесь н далее — прим. автора)

Ш Маяковский в двадцатилетием возрасте, 1913 г.

Говорил грудным басом, его речь, по словам старшей дочери, была наполнена “пословицами, прибаутками, остротами”, и он знал “бесчисленное множество случаев и анекдотов и передавал их на русском, грузинском, армянском, татарском языках, которые знал в совершенстве”. Вместе с тем он был человеком весьма чувствительным и восприимчивым, обладал горячим темпераментом, а его настроение менялось “часто и резко”.