Александр Дугин - Украина: моя война. Геополитический дневник

Эта книга состоит из текстов, написанных весной — летом 2014 года на тему украинской драмы: Майдана, свержения Януковича, захвата националистической хунтой власти в Украине, начала Русской Весны, воссоединения с Крымом, битвы за Донбасс и создания Новороссии. Эти тексты имеют три уровня:

1. Геополитический и политологический анализ происходящего, попытка понять и систематически изложить смысл драматических событий в Украине (уровень отстраненного объективного анализа).

2. Личностная реакция на происходящее, системное изложение гражданской патриотической позиции (уровень эмоциональной включенности, эмпатии, когда геополитика и ее процессы проходят не в абстрактном поле, но в контексте полной экзистенциальной включенности в процесс).

3. Формулирование патриотических ответов, проектов и программ как императив — осмысленный и прожитый на первых двух уровнях.

Первый слой текстов может служить основой для беспристрастной аналитики и не теряет ценности. Второй слой представляет интерес только для тех, кто, наряду с автором, относится к событиям на Украине как к личной драме, сопереживает, соучаствует, сострадает им. Третий слой дает своего рода виртуальное поле пожеланий или указаний, которые могут совпадать с действительностью и подтверждаться Realpolitik, «большой политикой» (оценка Майдана, воссоединение с Крымом, мобилизация ополчения Новороссии), а могут и противоречить ей (отказ — на сегодняшний момент осени 2014 года — от ввода миротворческого контингента, непризнание политической независимости ДНР и ЛНР, колебания относительно судьбы Донбасса в Москве). Геополитический анализ объективен; эмоциональная ангажированность субъективна; спектр практических императивов — зона пересечения желаемого и действительного.

Все вместе это представляет собой своего рода геополитический дневник, со всеми характерными признаками: мыслями, замечаниями, резкими эмоциями, подчас пристрастными определениями, совпадениями и расхождениями с фактической стороной дела и т. д. Данная книга представляет собой именно этот жанр, что накладывает на нее определенные, вполне понятные ограничения: из того, что часть «императивов» реализовалась, вытекает, что понимание происходящего было корректным; то, что другая часть не реализовалась, подчеркивает зазор между позицией автора и результирующим вектором российской политики на момент осени 2014, когда они стали существенно расходиться. Риск этой книги в том, что она описывает процесс, который не получил завершения. Но в зависимости от того, каким будет это завершение, станет понятным — насколько автор был прав, а насколько ошибался; в чем он опередил события, верно распознав их смысл, а в чем поторопился или неправильно соотнес факторы. Потому и сама эта книга впоследствии может иметь различную судьбу: оказаться «пророческой» или «набором заблуждений», «субъективных оценок» и «эмоциональных срывов».

Если бы на карте стояло только это, то ситуация была бы великолепной, а риск — смехотворным. Но от того, каким будет завершение украинской драмы, зависит далеко не только научный авторитет ее автора. На карту поставлена Русская Весна, победа или поражение России в битве с ее экзистенциальным врагом (атлантизмом, глобальной финансовой олигархией, Западом), судьба Русского Мира, Большой России, а Россия может быть либо великой, либо никакой. И конечно же за величие народ всегда во все века платит очень большую цену, проливая подчас целые моря крови. И за Новороссию наш народ заплатил уже огромную цену. На Донбассе, защищая Русский Мир, погибли десятки тысяч людей. Из них очень многих я знал лично. Двое были моими друзьями, пошедшими в Новороссию и погибшими там во имя идеалов евразийства в борьбе за русское будущее, — это Борис Сысенко и Александр Проселков. Многих из павших я знал не так близко, кто-то писал мне, с кем-то я встречался. Кто-то пошел на Донбасс, прислушиваясь к моей позиции и принимая мой анализ. Я осознаю, что несу личную ответственность за драму и кровь Новороссии, за ее судьбу, за ее мертвых и ее живых. Поэтому я не могу быть беспристрастным. Это моя война, и я в ней такой же участник, такой же солдат, как и все остальные. И риск от этого не сводится к репутации, но к утверждению и отстаиванию жизненной позиции, принципов и символов веры, моей русской веры, веры в Великую Россию.

Книга оборвана на полуслове. Я продолжал писать тексты и после того, как сдал в издательство уже написанное. Да и по ходу дела ситуация менялась, ряд моих прогнозов сбывался, становясь фактами, ряд опровергался. Я предпочел оставить все как есть, внеся лишь небольшие правки. Честно говоря, я бы лучше изменил кое-что в недавней истории, чем в своих текстах. Поэтому вместо того, чтобы выглядеть более проницательным аналитиком, я предпочитаю остаться тем, кто я есть, — последовательным русским патриотом, настаивающим на своем и когда это идет в том же направлении, что и решения власти, и тогда, когда это входит с ними в противоречие. Истина и принципы для меня важнее успеха. Мои ошибки в прогнозах свидетельствуют не столько о некомпетентности, сколько о расхождении русской версии естественного развертывания событий с чем-то еще, с успешными действиями тех сил, которые сделали все возможное, чтобы не допустить Русской Весны, чтобы остановить Русское Пробуждение, чтобы обратить поднимающуюся силу народа с истинного врага на ложного или вообще рассеять. С самого начала я знал, что Русская Весна столкнется с диким сопротивлением не только вовне (киевская хунта, украинский нацизм и, главное, Запад в лице США с их волей к продлению глобальной доминации), но и внутри, так как сегменты этой глобальной западоцентричной сети существуют и в России, представлены в российской элите и составляют шестую колонну, гораздо более закамуфлированную и скрытую, нежели пятая, и действующую более тонко, но подчас и более эффективно. Но я не ожидал, что ей удастся перехватить инициативу в Новороссии и привести ситуацию к тому печальному состоянию, в котором она находится на сегодняшний момент.

Смысл киевского Майдана и свержения Януковича состоял в том, чтобы нанести удар по России и лично по президенту Путину. Этот удар был нанесен, война с Россией вошла в острую форму. В чем-то мы сумели этот удар отразить, в чем-то он достиг своей цели, и по определенным позициям мы вынуждены были отступить. Я с самого начала ориентировался только на один сценарий: нам всем, Русскому Миру, Путину, России Западом (в первую очередь США и НАТО) объявлена война, и в такой ситуации у нас есть только один выход — выиграть ее. Естественно, это предполагало победу как над внешним, так и над внутренним врагом. Я все анализировал с позиции победы. Правильно это было сделано или нет, сейчас я не могу сказать. Победные линии совпадают, а о поражении я не задумывался. Там, где мы видим существенные отличия анализа и реальности, речь идет о поражениях Русского Мира, на которые я не ориентировался и которые во внимание не принимал. «Ну и зря!» — скажут отстраненные аналитики. Наверное, со своей стороны они правы. Мне важнее, что скажут русские патриоты, люди, пробужденные Русской Весной, жители Новороссии, живые и мертвые. Их мнение мне только и важно. Я до сих пор верю только в одну нашу победу — в Новороссии и в самой России. Успехи наших врагов, в том числе и шестой колонны, отрицать невозможно. Но это еще не конец, хотя едва ли только начало.