Алексей Щербаков - Алистер Кроули. Привратник Сатаны. Черная магия в XX веке

Мотивация Ницше становится понятна, если вспомнить общество, которым он восхищался, считая его чуть ли не идеальным. Ницше по специальности являлся преподавателем античной философии и литературы, его идеалом была «книжная» Древняя Греция. Именно книжная, а не реально-историческая, в которой дерьма было не меньше, чем в любой другой цивилизации. Но что представлял собой этот самый идеал? До сих пор романтики повторяют, что Греция была родиной гуманизма. То есть человека греки уважали во всех его проявлениях. Это так. С одним небольшим дополнением. Да, в Древней Греции провозглашался и претворялся в жизнь принцип «все для человека, все ради человека». С одной маленькой поправкой — понятие «человек» в те времена принципиально отличалось от нынешнего. К примеру, в Афинах эпохи Перикла — золотого периода этого города — человеком считали только афинянина. А гражданин соседнего полиса (города-государства) был уже не совсем человеком. Не говоря уже о рабах, которых в Афинах на двадцать тысяч свободных граждан было сто тысяч. Эти вообще числились «говорящими животными». Так что нацизм — это вообще-то гуманизм по-древнегречески.

Практическое приложение ницшеанских идей было различным. Так, большим поклонником немецкого философа был террорист Борис Савинков. Как, впрочем, и многие его партайгеноссе — и боевики других экстремистских структур. Политические программы эсеров, анархистов и максималистов были им глубоко безразличны. Им нравился сам процесс борьбы, в которой они чувствовали себя титанами, стоящими по ту сторону добра и зла.

Но, повторюсь, такой путь был не каждому по зубам. Виселицей и каторгой от него пахло. А просто болтать, повторяя ницшеанские максимы, становилось уже банально. И тут на помощь пришел оккультизм.

Массовая мода на оккультизм расцвела почти одновременно с модой на ницшеанство. Она возникла независимо — но из того же корня.

Вообще-то оккультизм существовал столько же, сколько и христианство. Да и причины его возникновения те же — «сумерки богов», глобальный кризис язычества в тогдашнем цивилизованном мире. Одним из форм преодоления духовного застоя как раз и было христианство. Но в свой ранний период оно диктовало полное отречение от наследия прошлого. Христианство, по сути, являлось революцией в духовной сфере. А революционеров всегда слегка заносит… Потом-то все устаканивается.

Кое-кому казалось — это чересчур. Было обидно бросать существовавшие магические знания. А их было много. В дохристианском Древнем Риме существовала полная свобода вероисповедания[1]. Здесь сошлись многие традиции. В том числе многих «любителей странного» завораживала изощренная, отточенная веками мистика Древнего Египта.

Так вот, секты гностиков, а после и герметические секты, в течение пяти первых веков нашей эры пытались свести в систему то из мистического наследия прошлого, что казалось им ценным. То пытаясь увязать все это дело с христианством, то от него отталкиваясь. В результате возникла довольно стройная система представлений. Все религиозные системы представлялись лишь «попсовым» отражением истинного знания, к которому надо подобраться. С победившим христианством такой подход не сочетался по определению.

«Знание Бога обретается при непосредственном божественном вдохновении или посредством священных преданий, созданных под влиянием божественного вдохновения. Благодаря этому знанию приобретший его человек преображается и восходит к участию в божественном бытии: знать Бога означает быть Богом. Избранный — это не тот, кто ведет праведную жизнь, а тот, кто просветлен, кто обладает знанием о божестве. Грех, отделяющий человека от Бога, состоит не в каких-либо отступлениях от норм морали, а в невежестве. Учение о гнозисе — одна из основополагающих идей оккультизма. Она объясняет то презрение к нравственным условностям, которое проявляли многие гностики и каббалисты, а также, как это ни странно, служит причиной гностической и каббалистической страсти к классификациям, которые представляют собой попытку вписать все свойства Бога и мира в некую логически стройную схему» (Ричард Кравдиш, «Черная магия»).

Собственно говоря, от этого-то и отталкивались все те, кто ступил на скользкую дорожку путешествий в запредельное.

Потом все это как-то заглохло. Но основа была заложена.

Первое возрождение оккультизма началось в XIV веке в связи со вспыхнувшим в Европе интересом к колдовству и магии. Строго говоря, интерес этот полностью никогда и не проходил. Но в данный век адептов разных тайных учений развелось как грязи. Причины были вполне земные. Прежде всего — жуткая эпидемия чумы, по некоторым оценкам, унесшая половину (!) населения Европы. К этому прибавились войны, в частности — Столетняя война, на несколько поколений превратившая Францию в «горячую точку» со всеми присущими таким точкам радостями. В этих условиях можно и не к тому обратиться.

Есть спрос — будет и предложение. Как из-под земли стали появляться как вульгарные колдуны и ведьмы, так и более продвинутые товарищи, претендующие на обладание тайными магическими знаниями. В их обиходе замелькали как списки старых трудов герметистов, так и пришедшие с Востока в обозах крестоносцев книги по Каббале. Подоспели и новые произведения. Именно из этого времени дошли до нас наиболее известные гримуары — руководства по магии.

Откуда их авторы брали свои знания — дело темное. Хотя, конечно, все ссылались на древние источники. Иначе и нельзя. Такова уж была специфика тогдашнего мышления образованных людей (другим книги были недоступны в принципе). Но только вот фальсификацией текстов «под старину» прохиндеи занимались во все времена. Почему бы не предположить, что и тогда ловкие люди стали подрабатывать этим увлекательным бизнесом. Риск был большой — святая инквизиция без долгих разговоров отправляла распространителей оккультных изданий на костер. Но представляете, сколько такие книги стоили!

В XV–XVI веках все это духовное наследие попытались привести к некоторой системе. Так, собственно, и возникли современные «оккультные науки». Кстати, оккультизмом баловался и Джордано Бруно, который стараниями просветителей XVIII века зачислен в число ученых, пострадавших от мракобесов-клерикалов. Вообще-то никаким ученым он не являлся — был, как бы это сказать, мыслителем. В той же астрономии он разбирался весьма поверхностно, она служила для Бруно лишь подтверждением его оккультных теорий. Которые создавались, что называется, от фонаря — по принципу «мне так кажется». Именно так он и родил гипотезу о множестве обитаемых миров во Вселенной (кстати, эта гипотеза до сих пор ничем не подтверждена), обосновав ее с чисто оккультной точки зрения[2]. Время тогда было суровое — и за пропаганду подобных идей Бруно отправили на костер. Дело в том, что церковь однозначно ставила знак равенства между оккультизмом и сатанизмом. И со своей точки зрения церковные идеологи были не так уж и неправы.