Яков Кедми - Безнадежные войны

Эфраим Халеви,

бывший директор Моссада,

бывший председатель Совета безопасности Израиля

Это не автобиография. Скорее, речь идет о разрозненных воспоминаниях, которые я решил записать. Жизнь научила меня говорить только то, что нужно и можно. Так я и писал эту книгу.

Я работал над книгой в течение года, писал по памяти. Дневников у меня никогда не было, и поэтому я не пользовался документами или письменными источниками. Не исключено, что в тексте могут быть некоторые неточности. Однако я предпочел не пользоваться архивами «Натива» и других учреждений или частных лиц.

Я писал воспоминания на иврите, хотя этот язык для меня не родной. Тем не менее, так мне было проще рассказать о многих событиях, которые описаны в книге.

Мне посчастливилось стать участником важных для моего народа и моей страны исторических событий. Некоторые аспекты нашей недавней истории лишь частично известны широкому кругу читателей.

Моя точка зрения далеко не всегда совпадает с общепринятой – это во многом связано с моим жизненным путем. Почти сорок лет я принимал активное участие во многих ключевых событиях, связанных с жизнью еврейского народа. Был одним из первых активистов, начавших борьбу за выезд из СССР. После репатриации принимал участие в общественной жизни и борьбе за изменение политики Израиля по отношению к евреям Советского Союза и их выезду с израильской бюрократией. Я пытался изменить политику страны в этом вопросе в соответствии с моими взглядами. В конце концов решение этой проблемы стало моей профессией. Двадцать два года я проработал в одной из самой лучших спецслужб мира и удостоился чести стать ее руководителем. Таким образом, мне представилась возможность не только кардинально повлиять на эмиграцию евреев из СССР, но и оказать реальное влияние на судьбу государства Израиль и еврейского народа.

По соображениям секретности и из желания сконцентрироваться на сути происходящего я старался описывать только те события, в которых принимал непосредственное участие. Подробный и детальный анализ всех описываемых событий не входил в мои планы. Я также не претендую на исчерпывающее описание борьбы евреев за выезд из СССР; я пишу лишь о том, что видел собственными глазами.

Название книги «Безнадежные войны», на мой взгляд, наиболее полно отражает события всей моей жизни. В дальнейшем я объясняю, как и при каких обстоятельствах оно родилось.

Я очень признателен Реувену Мирану, Дуби Шилоаху и Йонадаву Навону, которые помогали мне советами во время работы над книгой. Но, прежде всего, я бесконечно благодарен моим родным и близким, которые поддерживали меня в самые разные периоды моей непростой жизни и поощряли взяться за перо.

Август, 2008 г.

Черный пес – огромный, угрожающий, он намного больше меня. Этого пса все боятся. А я его не боюсь – мы дружим. Нам обоим примерно по три года. Его зовут Джульбарс, это моя собака. Я не понимаю, почему его все боятся. Он делает все, что я ему велю. Я даже катаюсь на нем верхом.

Это мои первые воспоминания. Возможно, именно тогда я впервые почувствовал, что могу не бояться того, чего боятся другие. Я понял, что могу управлять тем, что внушает страх, точно так же, как своей кавказской овчаркой.

А потом Джульбарса увели. Сказали, что он слишком опасен. Я плакал и ужасно тосковал. Папа привел мне другого пса. Его звали Пиратом. Красивая немецкая овчарка. Такая же огромная, как Джульбарс. Мы очень быстро подружились. И на нем я мог кататься верхом и запрягать в саночки, и его боялись все, кроме меня. До сих пор очень люблю больших собак.

Второе детское воспоминание, которое врезалось мне в память: как меня в первый раз дразнили за то, что я еврей. Я не понял, о чем идет речь, но почувствовал, что это что-то плохое. Когда я пришел домой, то спросил родителей, что значит «еврей», потому что так обзывались ребята, которые меня дразнили. Почему они дразнят только меня?

Папа посмотрел на меня, потом на маму, а мама посмотрела на папу и тяжело вздохнула. И тогда отец объяснил мне, что это не ругательство, а дети – просто невоспитанные и пытаются меня обидеть. Евреи – это название народа, и мы принадлежим к этому народу. Есть и другие народы: русские, украинцы, французы. Что еще можно было сказать трехлетнему ребенку? Объяснить суть еврейской традиции и принципы отношений с антисемитами? Я понятия не имел, что такое антисемитизм.

Впоследствии я не раз сталкивался с антисемитизмом, распространенным в Москве, да и не только в ней, тех лет. Мне было почти шесть лет, когда заболел Сталин. За несколько месяцев до этого отец взял меня на демонстрацию, которая проходила на Красной площади в честь годовщины Октябрьской революции. Он посадил меня на плечи, мы шли в колонне мимо Мавзолея. Я видел Сталина и всю советскую правящую элиту. Как любознательный ребенок из интеллигентной семьи, я знал почти всех, кто стоял на трибуне Мавзолея: Молотова, Берию, Буденного с усами. Какой-то человек привлек мое внимание, и я спросил, кто этот смешной лысый дяденька, который все время размахивает шляпой. Отец посмотрел по сторонам и сказал, что в этом человеке нет ничего смешного, это очень важный человек и зовут его Никита Хрущев. Все это время Сталин глядел на проходящие по Красной площади колонны с трибуны Мавзолея. Таким я и запомнил Сталина.

Помню детский сад и двух русских воспитательниц в белых халатах. Одна из них сказала напарнице: нашего Сталина убивают евреи, все из-за них. От еврейских врачей одни неприятности, они накликают на нас беду. На всю жизнь я запомнил этот момент, уже тогда мне стало ясно, что эти вещи касаются и меня, и тогда меня охватил страх. Через несколько дней после этого я говорил с одним русским мальчиком в моей детсадовской группе. Он спросил: «А вдруг Сталин умрет?» Я закричал, что Сталин не может умереть, он будет жить вечно, мы все умрем, а он будет жить, потому что вот такой он, Сталин. Такова была вера. Абсолютная, почти религиозная вера в установленный великим Сталиным порядок, справедливее которого нет на свете. Великий вождь был как бог, несмотря на провозглашаемый на государственном уровне атеизм.

Сталин умер через два дня. В первый (но не в последний) раз в жизни рухнули выстроенные мной представления о мире, которые казались мне идеальными и справедливыми, в которые я пылко и безоговорочно верил. Для шестилетнего ребенка такой урок был шоком. Сталин умер как раз в тот день, когда мне исполнилось шесть лет, 5 марта 1953 года.

Я родился в типичной советской еврейской семье. Моя мама родилась уже в Москве. Ее родители переехали туда с Украины в конце XIX века. Москва тогда была за пределами черты оседлости, но семья получила разрешение на жительство в Москве. Отец родился в Смоленске. Мой дед со стороны отца приехал в Смоленск из Самары. Моя бабушка со стороны отца была родом из Западной Белоруссии. В 1945 году отец окончил немецкий факультет Военного института иностранных языков и через Москву направлялся в свою часть, которая располагалась в Австрии. В вагоне метро он заметил красивую еврейскую девушку. Маме тогда было 19 лет. Он заговорил с ней, они назначили свидание, вскоре поженились, и отец проследовал дальше в свою часть.