Жан-Ив Борьо - Макиавелли

Все так, но, если принять в расчет детали, обстоятельства ему не благоприятствовали: клан Макиавелли был не из тех, на кого обращали взоры в поисках молодых, подающих надежды талантов ради того, чтобы предложить им высокую должность, и своим возвышением Никколо был, по всей видимости, обязан высокому покровительству. Легко вообразить, что Адриани, которому молодой Макиавелли был обязан своим солидным гуманистическим образованием, необходимым для начала политической карьеры, поддержал юношу и способствовал его выдвижению летом 1498 г. на первую важную государственную должность… Тем более что речь шла о должности «секретаря», то есть ответственного за дипломатическую почту, и исполнять ее надлежало человеку образованному… Гуманистическая традиция многим обязана целой череде поколений этих «секретарей». Это были, как правило, молодые люди, носители латинской культуры, обладавшие широкими познаниями в юриспруденции; они занимались составлением кратких отчетов по письмам и донесениям, написанным по-латыни или на современном разговорном языке, для важных особ, на которых они работали. Среди сих «великих» был собиратель латинских рукописей Поджо Браччоллини, теоретик архитектуры Леон Баттиста Альберти, два папы римских первой половины XV в., Евгений IV и Николай V, при которых они исполняли роль «апостольских составителей кратких справок». Макиавелли, как мы увидим вскоре, в возрасте двадцати девяти лет был нанят флорентийской администрацией для исправления подобной должности: в его обязанности, в числе прочих, входило ведение дипломатической переписки Флорентийского государства; до него это дело доверялось исключительно людям, известным своими литературными и юридическими познаниями. Протекция Адриани не помогла бы ему, не обладай он такими же навыками и знаниями, как и его предшественники. Следовательно, мы можем предположить, и только, что Макиавелли учился в университете Студио Фьорентино (который с 1473 по 1503 г. размещался в разных местах: главным образом в Пизе, но также и в Прато, а в 1497 г., когда над городом нависла угроза чумы, снова перебрался во Флоренцию), где его покровитель вел свои основательные и глубокие научные изыскания (studia humanitatis).

Впервые имя Никколо Макиавелли всплывает в официальных источниках, хотя и по незначительному поводу, 2 декабря 1497 г. благодаря дошедшему до нас письму. В нем от имени своей семьи он обращается к официальному лицу, епископу Перузскому Хуану Лопесу. Хотя Бернардо Макиавелли был еще жив, именно Никколо составил и подписал прошение с ходатайством по поводу бенефиций при церкви Санта-Мария-делла-Фанья в приходе Фанья в Муджелло, находившейся под патронатом семьи Макиавелли. Право на эти земли оспаривалось заклятыми врагами Медичи – семейством Пацци. Возвратившись незадолго до этого из ссылки, Пацци постарались вернуть себе имущество, конфискованное после неудавшегося заговора 1478 г. против власти Медичи. Борьба была нелегкой, но Макиавелли в обращении к Хуану Лопесу поддержала Синьория, и они победили в этой тяжбе. Епископ Хуан Лопес был фигурой влиятельной: он принадлежал к ближайшему кругу будущего папы Александра VI еще в бытность его кардиналом Родриго Борджа. Став папой римским, Борджа не забыл его и в феврале 1496 г. даровал ему кардинальский сан, а чтобы обеспечить его материальное благополучие, назначил апостольским администратором Каркассона и Олорона. Именно этого человека сумел убедить своим красноречием молодой Никколо к выгоде консортерии Макиавелли.

Однако его политическая карьера начинается только в следующем году, с первого из долгой череды непростых донесений, которых вскоре потребуют от него Советы и канцелярии Синьории. Первый отчет был заказан ему монахом Риччардо Бекки, послом Флорентийской республики в Риме, направленным туда для переговоров по делу Савонаролы.[12] К этому времени Савонарола уже отчасти утратил свое влияние, но у него по-прежнему оставалось много сторонников, что вызывало беспокойство у флорентийских властей, не понимавших, куда его мощное красноречие может завести. Поэтому Бекки было необходимо знать содержание опасных проповедей Савонаролы. В письме от 9 марта 1498 г. Макиавелли пересказывает две из них, по книге Исхода, которые тот произнес в монастыре Сан-Марко, куда перебрался после беспорядков в Санта-Мария-дель-Фьоре, вызванных его обличительными речами. В своем подробном основательном отчете Макиавелли рассматривает механизмы воздействия речей Савонаролы, который обрушивал на сограждан свою громоподобную риторику («Он начал с запугиваний, приводя доводы очень убедительные для тех, кто не умеет рассуждать»),[13] вольно обращался с библейскими текстами (в первой проповеди он толковал слова «Quanto magis premebant eos, tanto magis multiplicabantur et crescebant» («Но чем более изнуряли его [народ], тем более он умножался и тем более возрастал»)[14] и примерами (в данном случае из жизни Моисея) для того, чтобы укрепить свою позицию, манихейскую и упрощенческую, и ослабить враждебную партию: «…он выстроил две шеренги – в одной воинствующие под водительством Божьим, здесь он и его сторонники, в другой находятся приспешники дьявола, то есть его враги». В понимании Макиавелли Савонарола – приспособленец, напуганный тем, что в Синьории нового состава большинство за его противниками. Он искажает действительность, исходя из минутных интересов («сообразуется с обстоятельствами момента и приукрашивает свое вранье»), для того чтобы опорочить своих противников во Флоренции и папу Александра VI. Подводя итог, можно сказать, что доклад не содержит критики «по существу» предлагаемой Савонаролой политики (например, учрежденного им Большого совета), а изобличает порочные приемы, с помощью которых он, занимая в течение четырех лет кафедру в монастыре Сан-Марко, манипулировал своими сторонниками. Однако для нас интересно, что Макиавелли был хорошо знаком с историей Савонаролы и мог в интересах дела извлечь важнейшие уроки из поражения этого «безоружного пророка».

Первое избрание Никколо Макиавелли секретарем Второй канцелярии приходится на конец этого эпизода, хотя некоторые еще недавно и считали, основываясь на одном, вероятно, неправильно истолкованном письме, что с 1494 или 1495 г. он уже состоял на государственной службе в качестве помощника секретаря, то есть на более низкой должности. Избрание прошло не слишком гладко. В феврале 1498 г., еще в тот период, когда Савонарола не утратил своего влияния, ему предпочли Антонио делла Валле, ближайшего помощника Бартоломео Скала. Но после падения Савонаролы вся администрация сверху донизу была полностью заменена, и это сыграло на руку Макиавелли.

На этот раз все происходило иначе: двое из троих его конкурентов были хорошо известны по разным причинам. Один из них, университетский профессор, пятидесятитрехлетний Франческо Гадди, был обязан своей карьерой клану Медичи. Второй – личность малопривлекательная, бывший секретарь Совета восьми,[15] Франческо ди сер Бароне известен тем, что подделал многие документы по процессу Савонаролы. О третьем кандидате, нотариусе Андреа ди Ромоло, сведений мало, в дальнейшем он станет помощником Макиавелли. 15 июня[16] 1498 г. Совет восьмидесяти (также упоминающийся под названием Совета по искам – Consiglio dei Richiesti) принял решение о назначении Никколо, который был намного младше своих поседевших на государственной службе конкурентов (тогда как сам он не мог быть избран по возрасту даже в Большой совет), а затем 19 июня Большой совет одобрил это назначение, тем самым утверждая Макиавелли в роли управляющего Второй канцелярией. А 14 июля декретом Синьории он был также назначен «секретарем» Совета десяти по поддержанию мира и свободы (Dieci di Pace e Libertà), исполняющего основные функции дипломатического ведомства в Флорентийской республике. Это был очень ответственный пост, и, хотя Макиавелли не числился ни доктором наук, ни нотариусом, так как в официальных актах его имя упоминается без титулования мессер или сер, к тому времени его уже хорошо знали во Флоренции как чиновника, занимавшего важную государственную должность.

Времена менялись. Влиятельные секретари, такие как Салютати, Поджо Браччолини, Бруни, были знатоками словесности и виртуозами пера (Салютати приписывают авторство восьми тысяч посланий). Их достоинства признавались всеми, в основе их прочной репутации лежали глубокие познания и, следовательно, политическая мудрость… То же можно сказать и об Адриани и, уже в меньшей степени, о Скале. Но с приходом в политику таких фигур, как Макиавелли, эта традиция прервалась. Его предшественник на посту секретаря Второй канцелярии, человек высокообразованный, гуманист Алессандро Браччези был ярым сторонником Савонаролы, и в этом качестве в 1497 г. его послали в Рим, чтобы «споспешествовать» постоянному флорентийскому послу в Ватикане Риччардо Бекки, известному своим враждебным отношением к Савонароле. Синьория в ту пору еще находилась под влиянием Савонаролы и спешно направила Браччези, чтобы, поелику возможно, сгладить впечатление от того, что сообщал папским властям Бекки, добиться для Савонаролы минимальных уступок (разрешения на проповедь) и уберечь Флоренцию от наложения интердикта.