Сергий Тишкун - Люди Греческой Церкви. Истории. Судьбы. Традиции

– В афонских монастырях причащаются четыре-пять раз в неделю. Что вы скажете по поводу такой практики?

– На Святом Афоне некогда существовало различие между личной аскезой монаха и общим ходом церковной жизни. В частности, это касается Божественной литургии. Афонские монахи стремились прежде всего к аскезе, к уединению с Богом – и Божественная литургия как бы отошла на второй план. Тогда и на Афоне, и в Греции люди причащались максимум три раза в год. Монахи-аскеты на Афоне однажды выходили из келий и шли в храм, чтобы причаститься, или же их возили на Божественное литургию. В XVIII–XIX веках ряд монахов совершили духовную революцию. Они объявили, что не могут жить без Божественного Причастия, что оно должно быть частым. Их называют святыми отцами-колливадами[8]. Это пришлось по нраву всей Греции, и священники, проповедники, богословы начали советовать причащаться чаще. Теперь я не знаю, что происходит на Афоне, но во многих монастырях монахи причащаются часто. И это правильно. Аскеза – это человеческое, но мы не сможем спастись своими силами, без благодати Христовой.

– Владыка, вы проходили служение в православных миссиях в странах, традиционно нехристианских. Насколько успешно проходит там проповедь Евангелия?

– Да, я служил в миссиях в Корее, в Африке. Православным миссионерам там сложно. К сожалению, предшествующие миссионеры Римско-Католической Церкви и протестанты хотели получить выгоду и использовали людей. Теперь на христианских миссионеров смотрят с подозрением, они – чужаки. Поэтому когда я выходил в рясе на улицу, люди становились серьезными и настороженными: «Чего он от нас хочет?»

Были и забавные случаи. Например, в Китае не носят бороду. Когда они видели меня, то говорили: «Это чужеземец… белый…» А дети хлопали в ладоши и все время норовили схватить меня за бороду – я очень смеялся.

В Азии, по крайней мере в Корее, место религии занимает почитание предков. Младший чтит старшего, старший чтит мертвых. При этом у них очень крепкие семьи, главой семьи является самый старший ее член, он направляет семью, контролирует все, в том числе браки младших. В его руках вся власть. Это прогонолатрия.

Православную Церковь в Восточной Азии основал сто лет назад русский миссионер. Православие, как правило, покоряет азиатов своей Божественной литургией, обрядами, храмом. Им очень нравится, что молиться можно на родном корейском языке, и вообще уклад, традиции нашей Церкви органично вписываются в их культуру. Особенно православная традиция молиться за умерших, относиться к ним как к живым. Вообще, азиаты очень загадочные, у них богатое воображение. В нашей Церкви присутствует таинство, и это производит на них впечатление… Потихоньку они приходят в Церковь. Если один человек из корейской семьи крестился, то мало-помалу и вся семья за ним последует. Когда они причащаются, это так трогательно: причащается сто человек, начиная с малышей и переходя, как принято у них по обычаю, к старшим.

Правда, в Корее нет ни хлеба, ни вина, все, даже сладости, делается из риса, поэтому в нашу церковь в Сеуле, как и в другие большие города Кореи, мы отправляем муку из Греции.

Что касается языка, то наши миссионеры учат корейский. Уже второй наш миссионер стал преподавателем Университета в Сеуле, преподает там греческую культуру и, следовательно, Православие. Когда миссионер является глубоко верующим, а не случайным человеком, он притягивает людей, ведет их ко спасению.

Из других черт православных корейцев мне запомнилась их любовь к порядку, они очень уважительны, приветливы, в них есть любовь. А еще они радостные люди. Корейцы обычно хмурые, но православные улыбаются и смеются – им явно Православие пошло на пользу. Я думал: «Смотри, они смеются, как мы, греки, и получают от этого удовольствие». То же самое я наблюдал и в Африке.

– Из бесед с греческим духовенством складывается впечатление, что миссия сегодня нужна как в нехристианских странах, так и в самой православной Греции. Так ли это?

– Да, конечно, так. И всегда в Греции так было. Нас, православных, крестят в младенческом возрасте, то есть Таинство Крещения совершается прежде катехизации. Но правильнее сначала проводить катехизацию, а потом уже крестить. Были времена, когда подготовка ко крещению и последующему причащению длилась три года.

Сейчас невозможно отменить крещение в младенческом возрасте, да это имеет и положительную сторону. Я это понял, когда встретился с сербскими священниками, которые приезжали в Грецию после падения коммунизма. Когда человек крестится в младенчестве и с малых лет причащается Плоти и Крови Господа, его тело, душа, вся его природа питаются Божественным Причащением и он освящается. Но если он крестится в возрасте сорока-пятидесяти лет, у него остается немного времени, чтобы покаяться. Сербы говорили мне: «Вы, греки, совсем другие, поскольку вас крестили в младенчестве». Но именно поэтому у нас есть необходимость миссии и катехизации после крещения.

Да, люди крестятся, но что после этого? Потому и секты развиваются: кто-то приходит и говорит грекам: «Знаете ли, Кто Такой Христос?» – «Нет, не знаем». Но разве мы их не учили этому? Они же крещеные. Поэтому я так много и говорю про катехизацию, о которой и книги написал.

После Второй мировой войны был большой расцвет воскресных школ для молодежи – в них шли сотни тысяч детей. Не было телевидения, не было радио, не было спорта, люди еще были чистыми – и все бежали в воскресные школы. Сотни тысяч детей… Но постепенно они начали ходить учить английский, русский, немецкий, на танцы, в кино – и стало не хватать времени на воскресную школу.

Церковь все равно настаивает на катехизации во всех возрастах. Вы видите образованных людей, которые ничего не знают: преподаватели университетов, ученые люди, политики – все они ничего не знают о Церкви.

Итак, поскольку я изучил данный вопрос, я считаю, что проблема номер один в Греции – это пастырская работа: каким образом провести катехизацию людей после их крещения. Чтобы люди были освящены, чтобы они получили пользу. Некоторые священники на приходах проводят очень хорошую работу – как, например, отец Серафим[9], у них живой приход, проводятся беседы, священники прихожан не бросают. Такая работа культивируется в ряде приходов, но, к сожалению, не во всех.

Есть и другая проблема – сейчас, во время экономического кризиса, становится все меньше священников в деревнях. У нас, к сожалению, священникам платит государство, которое теперь говорит, что не может платить, несмотря на свои обязательства перед Церковью. Наша Церковь после свержения турецкого владычества первой дала средства на создание государства, и государство обязалось платить священнослужителям. Но теперь оно это отрицает. В результате у нас большие трудности, острая нехватка священнослужителей. Есть молодые люди на богословских факультетах, которые могли бы стать священнослужителями, но им нечем платить. Поэтому многие из них поступают следующим образом: те, у кого есть хоть какая-то работа – в банке или где-то еще, – продолжают там работать и одновременно становятся священниками. Они так поступают, чтобы выжить вместе со своими семьями.