Александр Никонов - Формула бессмертия. На пути к неизбежному

Бедный читатель! До сих пор ты ходил за мной по бескрайним просторам моих книг, как ученик за учителем, как путник за проводником, как нитка за иголкой, — исправно следуя за поворотами мысли по тропинке знаний. Но теперь я приглашаю тебя пойти со мной рядом, плечом к плечу Мы будем искать ответы вместе, как два детектива. Куда нас выведет тропа знаний, пока еще неизвестно. Потому что, начав трудное путешествие за истиной и наметив цель, я не знаю, достигнем ли мы ее.

В момент, когда я пишу эти строки, а ты читаешь их, для нас обоих путь только начат. Куда мы идем? И что ищем?

Мы, как Диоген, днем с огнем будем искать человека среди людей. Сверхчеловека. Постчеловека.

Никогда от производства текста я не испытывал столько удовольствия, как от написания этой книги. И никогда мне не было так трудно. Я давно хотел написать нечто подобное. Все мои прежние книги — о цивилизации и о том, как она меняет мир, о том, какую цивилизацию мы строим. А нынешняя — о том, кто такие «мы». Эта книга об «атоме цивилизации» — человеке. Этот «атом» при ближайшем рассмотрении оказывается совершенно неисчерпаемым. (Этой фразой я намекаю на знаменитые слова Ленина о неисчерпаемости электрона, если кто из молодежи не догнал…) Как он устроен, этот «атом»? Почему он такой? Можно ли его изменить? Что будет с цивилизацией, когда и если ее носитель будет изменен? Как и почему человек влияет на мир? Точнее, чем влияет? Разумом? Или сознанием? Что такое сознание? Насколько неразрывно оно связано его телом? А если неразрывно, можно ли тело сделать вечным? И если можно, будет ли оно при этом телом примата?..

Ну, и поскольку эта книга о человеке и его внутреннем устройстве, в ней никак нельзя было обойтись без «человечинки». Именно поэтому книга построена не как все прочие мои нетленные произведения. Прочие сложены из пригнанных фактов, связанных качественным цементом авторских рассуждений. А эта, как булыжная мостовая, выложена из крупных живых людей. Общение с которыми и доставило мне столько удовольствия. Люди многогранны, особенно талантливые, и даже слегка отвлеченные (от темы) их рассуждения раскрывают мир, в котором мы живем, лучше, если это может сделать один, пусть даже самый гениальный автор. Ну а в авторе у меня сомнения нет.

Приступим?..

Цивилизация настроена на бесконечность. Именно эта настроенность помогает нам примириться с личной конечностью. Но долго мириться с чем-то человечество не привыкло. Оно, напротив, привыкло преодолевать любые препятствия, как только для этого появляется техническая возможность. В одном из своих выступлений философ Акоп Назаретян сказал, что поколение отцов, живущих сейчас на планете, будет, возможно последним смертным поколением людей, а наши дети — первым поколением, познавшим бессмертие. «Наши дети станут богами!» — вот так, несколько поэтично охарактеризовал он этот переход. И добавил: «Вся концепция жизни и смерти будет человечеством коренным образом пересмотрена в самое ближайшее время». Действительно, есть у человечества одна великая мечта, о которой грезят только самые отчаянные. И один неразрешимый вопрос, напрямую связанный с этой мечтой, на который не могут дать ответ самые могучие умы. Мечта эта — бессмертие, но бессмертие не человечества в целом, а индивида. А вопрос — что есть человек в этом мире? Что такое сознание и как оно связано с нашим телом? Ведь, возможно, для того чтобы обрести бессмертие, нам придется покинуть тело, если не удастся справиться с встроенной в него бренностью.

Мы смертны. Никто еще не жил вечно, даже в сказках. Ну, кроме Кощея Бессмертного, да и того угробили, поскольку выяснилось, что смерть его была просто отделена от Кощеева туловища. Самые умудренные помнят: она находилась в иголке, а иголка — в яйце, а яйцо — в утке, причем не в больничной, а в настоящей… Отчего же даже в самых наиволшебных сказках их неизвестные авторы не решаются дать герою бессмертие?

Максимум — счастливую и богатую жизнь и смерть одновременно со своей самкой: «они жили долго и счастливо и умерли в один день». А оттого, что смерть не обманешь, как ни крути. Эта простая неопровержимая истина о конечности жизни шла с человечеством на протяжении всей его истории. Но жить-то хотелось вечно! Отсюда — религии как мифологический заменитель желаемой вечности. Как сказочная надежда на воскресение после покидания бренной материальной оболочки — носителя.

Потом на место попов пришли фантасты, которые, вдохновленные научной революцией, задумались о технологическом воплощении этой задачи — возможно сие или нет? Удастся ли когда-нибудь скопировать личность на другой носитель, более долговечный, например, электронный? И что такое личность? Интуитивно понятно: личность — это самоосознающее «Я», выделяющее себя из окружающего мира, имеющее цели, потребности, особенности реагирования, базы данных в виде памяти… Реально ли все это скопировать?

В книге «Апгрейд обезьяны» (во втором переиздании она называется «Венец творения в интерьере мироздания») я убедительно показал: даже если личность скопировать и можно, личного бессмертия оригиналу это не даст — бессмертной будет копия, а оригинал печально умрет, с завистью наблюдая за перемещениями своей весьма довольной копии, козлом скачущей в молодом теле.

Людей это задело. Люди взволновались. И я их понимаю: после того как дикие древние сказки, которые нам рассказывают религии, всерьез воспринимать стало уже невозможно, утопающие ухватились за научную соломинку. А жестокий Никонов эту соломинку норовит из рук вырвать.

Уверяю вас: не со зла!

Тем не менее люди начали предлагать способы решения. Ну, например, такой. Вживляем в мозг микросхему, которая будет постепенно перехватывать на себя мозговые функции. Запараллеливать их. Мол, дублирующие функции в мозгу и так существуют; появится дополнительное дублирование, которое будет заменять отмирающие от старости нейроны. Человек и не заметит, как переместится на более долговечный носитель. Который останется только присобачить к новому туловищу.

Едва я поместил эту читательскую идею отдельным постом в своем ЖЖ, как ее живо кинулись обсуждать. Значит, вопрос людей волнует. Очень волнует. Не хочется уходить на тот свет. Не хочется закрытой шторки. «Шторка» — термин не мой. Его придумал известный адвокат и общественный деятель Михаил Барщевский. Он как-то признался в застольной беседе, когда я попросил его подвести итоги жизни:

— Я атеист и в бога не верю. В бессмертие души тоже. Никакой загробной жизни нет. Просто в какой-то момент опускается шторка. И пропадает изображение. Все…

А дальше начинается трагедия высокой философии. Она не может не начаться, когда рефлексирующее сознание принимает свою принципиальную конечность.

— Мы смертны. Поэтому так важно понять, в чем смысл жизни. Я для себя сформулировал это так, — развил свою мысль Барщевский. — Все, что мы делаем в жизни, мы делаем «для того, чтобы потом…» Мы учимся в школе для того, чтобы потом поступить в институт. Мы учимся в институте для того, чтобы потом зарабатывать деньги. Мы зарабатываем деньги для того, чтобы потом купить квартиру. Мы женимся, чтобы было с кем ложиться спать каждый вечер и чтобы потом у нас были дети. Мы покупаем земельный участок, чтобы потом построить дачу. Мы накапливаем капитал, чтобы потом у детей было наследство. Мы все время совершаем какие-то действия для того, чтобы было какое-то «потом» — на любом отрезке жизни. Но у самой жизни «потом» нет. Стало быть, нет и цели. Тогда возникает вопрос: а для чего же мы живем эту целую жизнь? И выходит, что смысл жизни заключается только в самом процессе жизни. Когда это понимаешь, возникает очень много вопросов. Например, можно ли совершить подлость ради бабок, чтобы потом быть богатым? И оказывается, что с точки зрения смысла жизни как процесса, а не цели совершать подлость невыгодно! Потому что ты портишь процесс, ведь тебе с этим жить, а ты собственную жизнь обгадил. У меня есть такое понятие — «синдром бритья». Когда ты стоишь утром перед зеркалом и бреешься, то смотришь на себя и вспоминаешь, что вчера сделал. Я очень люблю по утрам смотреть на себя с удовольствием, а не отводить глаза в сторону… Я доволен своей жизнью — тем, как я ее проживаю. Я очень многое успел. Я очень во многом себя попробовал. Почти во всем добился успеха. Да, я ни в чем не стал звездой первой величины. Но многое я начал первым, проложив дорогу другим. Я первым в стране открыл адвокатскую контору. Я первый адвокат в стране, который пошел работать во власть. Я первый чиновник, который начал критиковать власть, в которой он сам работает. Очень многие из тех, кто пришел после меня, то же самое делали лучше меня, учтя мои ошибки. Но я был первым! И мне всегда было интересно…