Михаил Ахманов - Слово в защиту Филипа Фармера

В заголовок вынесено только имя Филипа Фармера. Но только ли Фармер унижен, поруган и оскорблен? То же самое можно сказать о Фрице Лейбере, Гарри Гаррисоне, Айзеке Азимове, Роберте Асприне, Эндрю Нортон и многих, многих других. Из перечисления этих имен ясно, что ниже пойдет речь о фантастике; но в других коммерческих жанрах — детектив, триллер, эротический роман — дела порой обстоят столь же печально.

Впрочем, я не собираюсь объяснять читателям разницу между хорошим и плохим переводом; этот вопрос представляется очевидным и не требующим комментариев. Гораздо интереснее порассуждать об англо-американской фантастике как таковой, о ее переложении на русский язык, о трудностях и особенностях этого процесса, об отношениях с издателями. Если при этом мне удастся реабилитировать того или иного несчастного автора, я буду считать свою задачу выполненной. В массовых масштабах подобным восстановлением «чести и достоинства» занимаются несколько издательств фантастики — например, «Мир», «Полярис» и «Тролль», — чьи усилия не могут не вызывать уважения.

Собственно говоря, меня подвигли написать эти заметки два материала, опубликованных в «Книжном обозрении»: письмо читательницы О. Розановой из Смоленска («У „Северо-Запада“ хорошие переводчики», «КО» № 32) и статья Сергея Белова «Почем высокое искусство? Художественный перевод и книжный рынок» («КО» № 34).

Сначала о письме Розановой. Мне бесконечно дорого ее доброе мнение о нашей работе — тем более, что она упоминает о книгах «Дока» Смита, перевод которых отнял немало сил. Однако уважаемая читательница допустила неточность: четырехтомник «Дока» Смита выпущен не «Северо-Западом», а петербургским издательством «Спикс», что и помечено на титуле книги; правда, он вышел в «северо-западном» супере.

Но столь ли существенна эта ошибка? Для меня важнее другое: если читатель — высший судья! — оценил наш труд, значит, я получаю моральное право несколько подробнее ознакомить его с нашей переводческой «кухней». Итак, пусть те, кому понравился Эдвард Элмер Смит, читают эти заметки дальше — их ждет нечто забавное.

Теперь о материале Белова, в котором рассматриваются вопросы снижения качества переводов. Все, что он написал, по моему мнение абсолютно верно, но его статья получилась как бы незавершенной. В ней, к сожалению, отсутствуют примеры — точнее, не названы имена героев тех комедий и драм, кои разыгрываются подчас на нашем книжном рынке. Я не знаком с Беловым; возможно, он является сотрудником издательства «Полярис» и ему было просто неловко хулить конкурентов? В какой-то степени я попробую немного дополнить его статью в своих заметках.

Янус, бог римлян, был един в двух лицах; я же попытаюсь выступить в сразу в трех — как Фэн, Переводчик и Автор. Фэн — это тот, кто читает фантастику (разумеется, запоем); Переводчик — тот, кто перекладывает зарубежные произведения излюбленного жанра на родной язык; Автор — тот, кто пишет на оном языке нечто оригинальное. Итак, начнем по порядку.

ФЭН. Моя квалификация как фэна — безусловно самая высокая среди трех перечисленных выше ипостасей. Пожалуй, я именно тот читатель, который видится в розовых снах любому писателю-фантасту: я читаю фантастику всю сознательную жизнь (то есть сорок три года, начиная с шести лет); я не боюсь признаться, что люблю ее больше других литературных жанров (несмотря на возраст, ученую степень, научные труды и прочие свидетельства зрелости и умственной полноценности); к тому же, я — физик, и, значит, могу оценить замысел автора с профессиональной точки зрения.

Меня всегда удивляли люди, серьезные и весьма неглупые, не признающие фантастику либо полагающие ее примитивным чтивом для подростков. Поразительная недальновидность! Конечно, развлекательная фантастика — всего лишь способ приятно провести время (что уже немало), но более серьезные произведения часто содержат футурологические прогнозы и весьма любопытные идеи, побуждающие творческую мысль ученого. Фантастика по сути своей прагматична, ибо отражает одну из важнейших потребностей человека — желание предугадать будущее.

Именно этим я попробовал заняться года полтора назад. В то время сундук доконвенционной фантастики уже показывал дно, и одни книжные коммерсанты торопливо (пока не принят российский закон об охране авторских прав!) несли в типографии кое-как переведенную постконвенцию, а другие, более дальновидные и богатые, начинали переговоры с западными литагентами о приобретении издательских прав. Предвидеть дальнейшее было нетрудно. В недавние пиратские времена многие издательства, согласно справедливому замечанию Сергея Белова, руководствовались лозунгом: «Примитивные тексты в безграмотных переводах для невзыскательного читателя». Однако тогда десять переводчиков могли переложить на русский один и тот же роман Хайнлайна, представив его, к примеру, четырем издателям — причем и те, и другие находились в условиях свободной конкуренции. В конечном счете побеждал более качественный вариант; так, если говорить о том же Хайнлайне, то лучшими оказались переводы А. Корженевского и А. Бранского. Возможно, их издатели получили солидную прибыль, которая меня совершенно не интересует; все равно выиграл читатель, фэн — заплатив за книгу, он получил хороший текст.

Не так давно я приобрел другие книги, «Миры Фостера» в семи томах, выпущенные смоленским издательством «Ключ». Судя по содержащейся на титуле информации, издательство законным образом приобрело эксклюзивные права на все опубликованные в семитомнике произведения и, являясь монополистом, наняло тех переводчиков, каких пожелало. Не самых лучших, надо полагать (иначе говоря, не самых дорогих). Конечно, то, что получилось в результате, можно прочитать, прикрывая глаза при виде перлов: «Зубастая утроба наклонилась и почти безразлично откусила повисшую голову», «…он потирал части тела, не имеющие ничего общего с причиной его состояния», «Выражение несокрушимой уверенности снова вернулось к нему, лишь в слегка помятом виде» и т. д, и т. п. Пофамильно авторы сих шедевров не названы — на книгах стоит только копирайт фирмы-переводчика ИПП «АМЕХ Ltd».

Должен отметить, что тексты Фостера весьма специфичны и сложны; сложнее, чем у Фармера, Энн Маккефри, «Дока» Смита, Стерлинга Ланье, Джеффри Лорда, Ван Вогта, Эрика Рассела, Айзека Азимова и еще десятка авторов, которых мне довелось переводить. Чтобы справиться с ними, нужны отличные специалисты! Но деньги, деньги… Заплачены доллары за права, значит, надо сэкономить рубли на переводе. За чей счет? За мой, читательский.

Иногда я с ностальгией вспоминаю недавние беззаконные времена…

ПЕРЕВОДЧИК. Маленький секрет: как правило, для подготовки качественного перевода необходимо не блестящее знание языка оригинала, а владение своим родным, русским. Тогда зубастые утробы не будут откусывать головы, потирать различные части тела и иметь помятый вид. Короче говоря, переводчику платят не за то, что он понимает текст на английском, а за приемлемое переложение оного текста на русский.

Из собственной практики и бесед с коллегами я усвоил, что существуют три переводческие методы. Первая — перевод, приближенный к оригиналу. Бывает так, что англоязычный автор хорош и прекрасно «идет» на русский — буквально перетекает, как вино из бутылки в бокал, не теряя ни своего аромата, ни крепости, ни цветовой гаммы. Счастлив переводчик, которому досталась такая книга! Работать с ней — одно удовольствие. Мне так повезло лишь однажды — с романами Фармера из сериала «Мир Реки».

Гораздо чаще перевод, близкий к тексту, получается корявым. Вторая метода предусматривает отход от оригинала. Куда? Отнюдь не в любую сторону. Необходимо уловить суть произведения — юмор, лирику, динамику, специфику диалогов, подтекст — и добиться, чтобы роман производил на нашего читателя такое же эмоциональное впечатление, как и на англоязычного. Сохранить не букву, но дух! При этом, как я полагаю, допустимы весьма значительные изменения исходного текста.

Наконец, есть третий метод, когда переводчик способен литературно переложить вещь на русский всегда близко к оригиналу, каким бы сложным он ни был. Это — экстракласс; так, вероятно, работали специалисты, благодаря которым мы получили собрания сочинений Джека Лондона, Жюля Верна, Герберта Уэллса и других классиков.

Поскольку калечить исходные тексты я не желаю, а работать на уровне экстракласса, увы, не могу, мне пришлось избрать второй метод. Поэтому большая часть переводов, которые я делал — и, в первую очередь, романы из Пернского сериала Энн Маккефри и вещи «Дока» Смита — являются скорее пересказами. Насколько это допустимо в данном конкретном случае? Ну, с одной стороны, оба вышеназванных автора — не Лондон и не Уэллс; с другой, существовала еще одна причина для весьма вольного обращения с их текстами. К сожалению, вещи Смита и Маккефри страдают многочисленными логическими неувязками, которые я просто не мог «пропустить» в русский текст; исключение же этих нелепостей зачастую приводило к локальному изменению сюжетных ходов и дописке целых эпизодов.