Наоми Кляйн - Уничтожение Ирака

("The Guardian", Великобритания)

Наоми Кляйн (Naomi Klein), 12 сентября 2007

Давно испытанная, апробированная техника пытки: наполнить сознание жертвы страхом, лишить привычных атрибутов повседневности, а затем стереть воспоминания. В 2003 году все эти приемы активно применялись Соединенными Штатами в Ираке. А когда режим Хусейна пал, Вашингтон принялся 'восстанавливать' израненную страну при помощи катастрофической по своим последствиям программы тотальной приватизации и капитализации. В отрывке из своей книги Наоми Кляйн рассказывает о том, как это происходило.

В 2002 году гражданин Канады Махер Арар (Maher Arar) стал очередной жертвой программы 'чрезвычайной экстрадиции'. Его арестовали в аэропорту имени Кеннеди, перевезли в Сирию и подвергли допросу по давно отработанной методике. Арар рассказывает: 'Меня посадили в кресло, а затем один из присутствовавших стал задавать вопросы. . Если я не отвечал сразу, он указывал на металлический стул в углу и говорил: 'Ты что, хочешь пересесть туда?' Я был в ужасе, я хотел избежать пытки. Я бы сознался в чем угодно, лишь бы меня не мучили'. Методика, которую описал Арар, называется 'демонстрация инструментов', а на жаргоне американских военных — fear-up, 'запугивание'. Палачам известно, что их сильнейшее оружие — собственное воображение пленника, и часто бывает эффективнее просто показать человеку орудия пытки, чем применить их на деле.

Срок, назначенный для вторжения в Ирак, близился. Пентагон провел мобилизацию американских СМИ и отдал им приказ 'запугать' Ирак. За два месяца до войны канал Си-Би-Эс начал очередной репортаж с таких слов:

'Этот день называется 'днем А', что означает — день авиабомбардировок. Бомбардировки будут такими, что солдаты Саддама больше не смогут, да и не захотят сражаться'. Затем зрителям представили Харлана Ульмана (Harlan Ullman), автора доктрины 'Шок и трепет'. Вот что рассказал Ульман:

'Мы собираемся добиться одновременного эффекта, примерно как в Хиросиме — не за несколько дней или недель, а за несколько минут'. Ведущий Дэн Радер (Dan Rather) в заключение передачи сказал следующее: 'Заверяем вас, что, по мнению министерства обороны, данный репортаж не содержал никакой информации, полезной для иракской армии'. Напрашивалось продолжение в том духе, что данный репортаж, как и многие другие, ему подобные, были важной составляющей общей стратегии министерства обороны — стратегии запугивания.

Долгими месяцами граждане Ирака смотрели эти наводящие ужас репортажи по контрабандным спутниковым тарелкам, узнавали новости по телефону от родственников, живущих за границей, — и воображали себе кошмарные картины 'шока и трепета'. Само название стратегии оказалось сильным психологическим оружием. Иракцы гадали: будет ли страшнее, чем в 1991 году? Нанесут ли американцы ядерный удар — раз они подозревают, что у Саддама есть оружие массового поражения?

На один из вопросов ответ был дан за неделю до вторжения. Пентагон организовал для военного отдела пресс-службы Белого дома специальное турне на военно-воздушную базу Эглин во Флориде, где журналистам продемонстрировали испытания ракеты Moab (официально аббревиатура расшифровывается как Massive Ordnance Air Blast, 'массированный воздушно-снарядный удар', но в армии более известен другой вариант: Mother of All Bombs, 'мать всех бомб'). Она весит двадцать одну тысячу фунтов (8,2 тонны) и представляет собой мощнейшее в мире неядерное взрывное устройство (по словам корреспондента Си-Эн-Эн Джеми МакИнтайр (Jamie McIntyre), взрыв этой ракеты создаст 'грибообразное облако высотой в три километра — и на вид, и по ощущениям точь-в-точь как ядерный взрыв'.

В своем репортаже МакИнтайр заявил, что, даже если эта ракета не будет взорвана, одно только ее существование 'способно отправить в психологический нокаут', - тем самым молчаливо признав свое собственное участие в нанесении нокаутирующего удара. Жителям Ирака наглядно продемонстрировали орудие пытки — совсем как арестованным на допросе. В той же программе министр обороны Дональд Рамсфелд заявил: 'Наша цель — продемонстрировать мощь коалиции так четко и ясно, чтобы у иракской армии не осталось ни малейшего желания воевать'.

Как только началась война, жителей Багдада в массовом порядке подвергли изощренной пытке, известной под названием 'сенсорная депривация'. Городу ампутировали все органы чувств — один за другим.

В ночь на 28 марта 2003 года, когда американские войска наступали на Багдад, загорелось разбомбленное здание министерства связи. Та же участь постигла и четыре багдадских телефонных узла: мощные противобункерные снаряды уничтожили телефонную связь по всему городу, отрезав миллионы аппаратов от сети. Этим дело не кончилось, и ко второму апреля в городе не осталось практически ни одного рабочего телефона. Все двенадцать телефонных узлов были уничтожены. В рамках той же кампании были нанесены удары по радио- и телевизионным трансмиттерам. Теперь багдадские семьи, забившись по домам, не могли поймать даже слабенького сигнала, чтобы узнать, что происходит на улице.

По словам многих жителей Ирака, обрыв телефонной связи стал самым изнурительным психологическим испытанием, связанным с бомбардировками. Слышать и ощущать взрывы за окнами и не быть в состоянии ни позвонить возлюбленной, живущей через несколько кварталов, ни успокоить обезумевших родственников за границей — для людей это было сущим кошмаром. Журналистов, разместившихся в городе, буквально осаждали толпы отчаявшихся граждан, умолявших одолжить на секунду сотовый телефон или впихивавших в руки бумажки с номерами, чтобы те позвонили брату в Лондоне или дядюшке в Балтиморе. 'Передайте им, что все в порядке! Передайте, что мать с отцом живы! Передайте привет! Передайте, чтобы не беспокоились!' Из всех аптек города исчезли снотворные и успокоительные таблетки. Багдадцы подчистую скупили все запасы валиума.

Вслед за ушами город потерял глаза. 4 апреля Guardian сообщала: 'Никто не слышал взрыва, ничто не изменилось в будничной рутине бомбежек, но пятимиллионный город в одно мгновение погрузился в кошмарную, бесконечную ночь'. Темноту 'рассеивали лишь фары проезжающих мимо автомобилей'. Багдадцы были заперты в своих домах, как в ловушках, и не могли даже поговорить друг с другом или хотя бы увидеть друг друга. Подобно узнику ЦРУ, угодившему в 'черную точку', весь город вдруг почувствовал себя в кандалах и с черной повязкой на лице.

А вскоре — и раздетым. При агрессивных допросах на первом этапе психологической 'ломки' у заключенного отбирают одежду и все личные вещи, благодаря которым он чувствует себя самим собой (так называемые 'обиходные предметы'). Часто допрашивающие специально глумятся над предметом, который может быть дорог жертве (например, Коран, или фотография любимой). Ты — никто, говорят тебе допрашивающие, ты — будешь тем, что мы захотим из тебя вылепить. В этом вся суть бесчеловечного, антигуманного подхода. Из этой чаши Ирак хлебнул сполна, ведь на глазах у иракцев осквернялись их самые важные общественные институты, бесцеремонно складывалась в грузовики и увозилась их история.

Бомбежки искалечили Ирак, но не сдерживаемая оккупантами вакханалия мародерства уничтожила самое сердце страны.

'Сотни мародеров колотили древние керамические сосуды, обчищали музеи, набивали карманы золотом и предметами старины из экспозиции Национального музея Ирака. Разграблению подверглись атрибуты первого общества в истории человечества. Восемьдесят процентов из ста семидесяти тысяч бесценных экспонатов исчезло' — сообщали Los Angeles Times. Здание национальной библиотеки, где хранились экземпляры каждой книги и докторской диссертации, когда-либо публиковавшейся в Ираке, превратилось в чернеющие руины. Из министерства по делам религии исчезли тысячелетние Кораны, почитавшиеся веками, а от самого здания остался лишь обгорелый остов. По словам одного преподавателя из Багдада, 'наше национальное наследие утрачено'. Другой багдадец, лавочник, рассказывая о гибели музея, сказал так: 'Он был душой Ирака. Если музею не вернут похищенные сокровища, я буду чувствовать себя так, как будто кто-то украл частицу моей души'. Археолог из Чикагского университета МакГайр Гибсон (McGuire Gibson) сказал, что это 'сильно напоминает лоботомию; уничтожена глубинная память целой культуры, культуры, существовавшей на протяжении тысячелетий'.

Часть ценностей удалось спасти, главным образом благодаря усилиям священнослужителей, организовавших спасательные работы прямо посреди оргии мародерства. Многие иракцы, однако, до сих пор уверены, что лоботомию им сделали специально — в рамках американской стратегии уничтожения самых корней их культуры и насаждения взамен своей собственной. Газета Washington Post опубликовала слова 70-летнего Ахмеда Абдуллы: 'Багдад — мать-прародительница всей арабской культуры, а они хотят стереть ее с лица земли'.