Зеница ока. Вместо мемуаров - Аксёнов Василий Иванович

Annotation

УДК 882-92 ББК 84 (2Рос-Рус)6 А 41 Редактор Елена Шубина Художник Вера Костина Зеница ока. Вместо мемуаров / Василий Аксенов. — М.: Вагриус, 2005. — 496 с. Василий Аксёнов — автор романов, которые всегда становятся событием — будь то «Звёздный билет» или «Остров Крым», «Ожог» или недавние «Вольтерьянцы и вольтерьянки». Книга «Зеница ока» носит характер личного дневника, в котором злободневная публицистика соседствует с воспоминаниями автора о юности, о том, как он приехал в ссылку к матери — Евгении Гинзбург, о перипетиях эмигрантского житья-бытья, последовавшего после издания альманаха «Метрополь». Литературные портреты друзей и единомышленников: Анатолия Гладилина, Юрия Казакова, Булата Окуджавы, Андрея Синявского, Анатолия Наймана соседствуют с беседами, в которых автор «договорил» то, что не успел сказать в прозе и эссеистике. Всё это вместе создаёт, по словам Аксёнова, «отчётливый художественный драйв перемешанных кусков времени»… ISBN 5-9697-0109-2 © Аксенов В.П., 2005 © Оформление. ЗАО «Вагриус», 2005

Василий Аксёнов

От автора

Часть первая

Первомайский январь[1]

Старые песни о главном

Если бы выставить в музее раскаявшегося большевика

Опасно, очень опасно

Глотникам России

Шальные «Пули»

«Гоблдигук»

Сербский свисток

Двенадцать вялых

Памяти Терца

Китайская нота МИДа

Как «политическая корректность» сама себя высекла

Господи, прими Булата

Ностальгия или шизофрения?

«Новогодние зароки»

Рубеж веков

Похмелье

Карусель в круговороте, или Зимние вечера

Очередь Хиллари,

Молитва во время бомбежки

Несколько слов на немодную тему

Свои и чужие

На острове со «Свободой»

Старые песни о глупом

«Зачем вам это нужно?»

Проба на либерализм

Хватит вилять хвостом

На Запад без маски

Золото второй свежести

Уроки варварства

Отягощенный футбол

ЦПКО им. Гинзбурга

Норд-ост с юга

Все очень сложно

Трали-вали и гений

По слуху и нюху

Автопортрет

Джазовая пьеса

Плачу и рыдаю

Светлый путь

Вестерны и истерны

Сдвиг речи

Часть вторая

Негатив положительного героя

Три шинели и Нос

Досье моей матери

АААА

Глоб-Футурум

Стена

Экскурсия

В районе площади Дюпон

Логово льва

Непрерывная линия

Высоко в горах, где растут рододендроны,

Зеница ока

Шестьсот метров по прямой

Часть третья

Жаль, если кого-то не было с нами

Звездный билет на остров Крым (1998)

Легкая попытка небесного чувства (2001)

Корабль «Не тронь меня!» (2002)

Нормальная жизнь, деленная на два (2002)

«В мемуарах работает ложная память…» (2004)

«Меня называют Васей Лунатиковым»

Облискурация Аксенова

Фотоальбом

notes

1

2

3

4

5

6

7

Василий Аксёнов

ЗЕНИЦА ОКА.

^{ВМЕСТО МЕМУАРОВ}

От автора

С нарастанием числа лет я все больше получаю приглашений от издателей перейти на жанр воспоминаний. Многие говорят, что это модно, многие гарантируют успех на рынке. Немногие — те, что не спешат, — говорят, что это вроде бы мой долг. Кому долг и велик ли он? Долг прожитой жизни, ностальгии. У меня на этот счет есть своя точка зрения. Для меня литература — это и есть ностальгия, ничего больше и ничего меньше. Любая страница художественного текста — это попытка удержать или вернуть пролетающее и ускользающее мгновение. С этой точки зрения смешно ждать от автора двадцати пяти романов еще какой-то дополнительной ностальгии. Лучше уж я увеличу число романов, пока могу. Вот почему я постоянно увиливаю от любезных приглашений.

А вот проект «Вагриуса» мне показался интересным. «Почему бы не собрать публикации в периодике, то есть отклики на актуальные события, начиная с середины девяностых», — спросили меня… Таким образом начала возникать своеобразная книжка, в каждой главе которой речь шла о самых разных событиях и явлениях: например, о военных действиях в Чечне, о зюгановцах в Думе, о баскетболе в США, о сербских демонстрациях со свистками, о суде присяжных, о кончине выдающегося писателя Абрама Терца, о кончине любимого Булата, о шизофренических явлениях в нашей общественной жизни, о зимнем фестивале фонда «Триумф», о матриархате, о бомбежках НАТО, о новой войне на Кавказе, о гражданском обществе, о супертеракте на Манхэттене, о выступлении Путина в Вашингтоне, о зимней Олимпиаде, о футбольном чемпионате мира, о кончине Алика Гинзбурга, о теракте на Дубровке, о казусах советского кино, о гениальности Юрия Казакова.

Все эти события и явления я освещал, разумеется, со своей, сугубо индивидуальной точки зрения, а значит, они носили характер моего личного дневника.

А потом возникла идея второй части книжки, где поместились бы рассказы или отрывки прозы, которые имели бы достаточно тесную связь с моей собственной биографией. Например, «Негатив положительного героя» возник в результате встречи с человеком, возникшим из далеких времен, то есть из молодости. «Три шинели и Нос» представляет из себя чуть ли не документальный рассказ о студенческих питерских временах, о трех моих пальто тех времен и о некоем Носе (Носове), разгуливавшем по Невскому. «Досье моей матери» документально повествует о том, как я в начале девяностых под прицелом двух телекамер знакомился с гэбэшным делом моей матери Евгении Гинзбург в архиве Татарии. «АААА» — это рассказ о путешествии с другом, Анатолием Найманом, на эстонский остров Сааремаа, и все самые беспардонные вымыслы в нем произрастают из сугубо реальных обстоятельств. У персонажа рассказа «Глоб-Футурум» нет реального прототипа, однако он и его окружение отражают множество лиц, что возникали передо мной после первого возвращения из многолетней эмиграции. «Стена» — это первое приближение к Стене Плача в Иерусалиме. «Экскурсия» не содержит и грана вымысла; так нередко бывает по ходу жизни, когда некоторые встречи сами по себе складываются в рассказ. Почти то же самое можно сказать о тексте под названием «Логово льва», если допустить, что Музей-квартира Пушкина на Мойке действительно утратила умывальник поэта. Интересно будет отметить, что большой рассказ «В районе площади Дюпон» является почти дословным отражением одной истории из жизни нашей вашингтонской российской общины; вымышлены лишь имена персонажей. Из архивных глубин библиографами «Известий» был извлечен почти забытый рассказ 1967 года под модным в том сезоне супердлинным названием «Высоко, там в горах, где цветут рододендроны, где играют патефоны и улыбки на устах». Под видом двух незадачливых путешественников «выведены» я сам и друг той поры, поэт Владимир Гнеушев. Весьма интересен также генезис основного рассказа этого сборника «Зеница ока». В самом начале моей писательской жизни, в 1960 году, то есть сорок пять лет назад, я написал рассказ «Голубой глаз отца», в основу которого легла моя реальная встреча с вернувшимся из ссылки отцом. Я предложил его журналу «Юность», но там остереглись его печатать: показался слишком «острым». Я отложил это сочинение и больше к нему почему-то не возвращался, практически похоронил его в своем хаотическом архиве. В прошлом году Александр Кабаков попросил у меня какой-нибудь рассказ для журнала «Новый очевидец», где он вел литературный отдел. Не понимаю, каким образом в памяти возник «Голубой глаз». Я вспомнил его со множеством подробностей, однако решил не искать старую рукопись, а полностью переписать ту историю заново. Так через сорок четыре года возникла вторая, основательно обогащенная версия под новым названием. Ну, и наконец, «Шестьсот метров по прямой», нехитрый ботанический экзерсис, возникший в моем собственном садовом участке в том месте географии, где Франция, закругляясь, перетекает в Испанию.