Игорь Шумейко - О модели жизнеустройства

И если модернизацию все же прилагать к обществу, то необходима беспристрастная ревизия всех социальных машин по критерию функциональности. Западные партии, профсоюзы в общем работают на короткой дистанции. На дальней — могут и проиграть той же традиционной семье (см. демографическую ситуацию и прогнозы).

Но что сказать о российских партиях? Тем более об этих… о профсоюзах, «группе товарищей», втихую поделивших санаторно-курортную сеть СССР и сейчас просто боящихся, что о них случайно вспомнят? (Их идеал: вообще исчезнуть, даже из словарей, чтобы после «профнепригодность» сразу шло «профурсетка». Какие там «профсоюзы»?)

Вот и выходит, что у нас работающие социальные машины родом из традиционного общества.

Наглядный пример: сельская община XIX века и близко не допускала ситуаций, которые ныне официально обсуждаются в Совете Федерации и Госдуме: «Как защитить российскую глубинку от этнических банд?» Упомянутый случай в уральской Сагре тем и запомнился, что жители повели себя по модели вековой давности: общиной прогнали наркоторговца, а потом отразили набег «крышевавших» его азербайджанцев. Несколько защитников Сагры арестовано, потому что по новой модели жители должны быть изолированными атомами. Разрешенный им верх сопротивления — жалоба в милицию (игнорирующую это биение атомов)…

Почти все партии всероссийского масштаба, фонды, фронты, конгрессы с «защитой русских» в титуле или в 1-м параграфе («Цели…») — изначальная ошибка. Как-нибудь надо припомнить, свести в одну таблицу все подобные, сколько их насоздавали. Кстати, это не сложно, ведь то всё были — зарегистрированные юрлица. Сложнее будет с выделением газетной площади. Но список, этот файлище, выйдет поучительным…

А поселок Сагра, вне зависимости от исхода боя, дает модель жизнеустройства на этом уровне. Ведь напал не какой-нибудь «Всероссийский азербайджанский конгресс» по решению своего ЦК, Политсовета, а всего 60 человек (зато мгновенно, десятичасовая готовность). И защищался не какой-то «ВсеРусский фронт», а 10 жителей.

И в этом нет ничего удивительного. Посмотрим по-новому на старые факты.

Например, начало Гражданской войны, известный «мятеж чехословацкого корпуса». Численность: 50 997 минус 14 000 успевших эвакуироваться = 37 000. Известные со школьного курса истории «пленные чехи». Но задумайтесь! Кто брал их в плен? Терминаторы? Валькирии? Бог Вотан с волшебным копьем? Марсиане на треножниках? Нет, те же самые россияне, только в тот момент еще объединенные, сорганизованные, провели, например, Луцкую операцию (Брусиловский прорыв), выведя из строя германской и австро-венгерской армий 1 325 000 человек, взяв более полумиллиона пленных! Российские потери в той операции: 498 867 (62 155 убито, 59 802 пропало без вести и пленные, 376 910 ранено).

Задумайтесь о масштабах: пятимиллионные армии бьются, полмиллиона пленных в одной операции… И — 37 000 пленных чехов. Одна из мелких щепок, микроосколок битвы гигантов. Но… именно эти бравые солдаты Швейки ставят на колени пол-России. Большая часть их сражалась на Волге, а подчинить на несколько месяцев Сибирь от Урала до Иркутска хватило 4000 штыков капитана Гайды!

Покидая наш развалившийся фронт, чехи были разоружены, на эшелон оставлялось по 168 винтовок для несения караульной службы. Но, столкнувшись с тем, что большевики натравили на них пленных немцев и мадьяров, чехи проявили инициативу, захватили арсеналы и заодно… Россию, от Волги до Владивостока. Дивизии Вацетиса и Троцкого громили: 30-летний бывший чиновник Сыровы, 26-летний бывший лавочник Гайда, 35-летний бывший учитель Швец (эх, ну чуть-чуть не Швейк!)… Как на подбор всё жуткие ландскнехты, прирожденные головорезы, Терминаторы, Наполеоны…

Царскую власть, «организацию», стоявшую между Брусиловским прорывом (взятием полмиллиона пленных) и тем покорением Сибири 4000 бывшепленных, под началом бывшего лавочника Гайды, критиковали заслуженно. Как критикуют сегодня путинскую власть и ее «кавказскую политику».

Десятки миллионов россиян, от Волги до Владивостока, в мае 1918-го чувствовали себя освобожденными, по-новому организованными: ведь уже вместе ходили на выборы в Госдуму, в Учредительное собрание. Вместе — постояли уже на дюжине митингов. Дружно — прошли на десятке демонстраций! Оружие (арсеналы) тоже в руках народа! Но… чешской бывшепленной 37-тысячной организации хватило, чтоб забрать его (оружие) у 40 миллионов «организованных» (на митингах и выборах) россиян и т. д.

Те чешские цифры лежат почти сто лет на забытой полочке, а надо, чтоб это прозвучало над ухом критиков, как в одном культовом фильме сипение Горбатого (в исполнении Джигарханяна): «Понял теперь, кто ты есть на этом свете?!»

Мера могущества «объединенного народа» в начале 90-х годов тоже известна. Забрасывать во власть и потом дружно клясть заброшенных. Но вот другая картина: «архаичные» общины, тейпы, племена тоже ведь владели небольшой собственностью. Немного пахотной земли, луг, лесок, ну, может, еще горный источник. Конечно, несравнимо со стоимостью объектов СССР-1991 или России-1993, однако и этому есть своя цена. И только вообразите, что в этот аул приехал некто с бумажкой из Москвы: «Мне Боря подписал» или: «залоговый аукцион провели, теперь это моя земля». Думаю, не очень у него получилось бы владеть и распоряжаться. И отнюдь не потому, что тамошний средний селянин физически крепче среднего норильчанина, сургутянина, тольяттинца, красноярца (можно и дальше вспоминать пункты, где наличествовали определенные активы), а потому, что их соорганизованность, общинность — реальны.

Вот в чем опасность митингов, демонстраций: в отличие от «просто народных гуляний» (масленичных, новогодних…), они дают еще и опьяняющую иллюзию народной силы, организованности. Сжечь чучело Масленицы под хоровые припевки или сжечь чучело/портрет политического врага на митинге под мегафонные лозунги — вроде почти одно и то же (две минуты на экране ТВ), но… похмелье митинговое будет тяжелее, токсичнее масленичного.

Когда я формулировал, доказывал (на газетных и книжных страницах), что она действительна для всех меньшинств: религиозных, национальных, сексуальных, понятно, какое именно из приложений вызывало наибольший интерес и поток комментариев. Но все ж не для стяжания титула гомофоба я старался доказать, что:

в современном обществе выигрыш меньшинств гарантирован сочетанием двух пунктов:

1) мы, меньшинства, — точно такие же, как все, абсолютно с теми же правами;

2) но у нас есть ЕЩЕ и свои организации, для лоббирования СВОИХ интересов…

Всё. В «правильно-либеральном» мире это необходимое и достаточное условия полной победы, подмятия большинства меньшинствами.

Стилизуясь под немецких философов, можно сформулировать: большинство пользуется правами большинства. И меньшинство пользуется правами большинства. Но, сохраняя при этом еще и права меньшинства — оно всегда будет гораздо эффективнее использовать права большинства…

Национальное меньшинство легко может (проверено!) купить милицию, открыть розничную торговлю наркотиками. Тут недавнее условие для прессы — «неупоминание конкретных наций» — обыгрывается просто комически: достаточно сказать «наркотики, розница», и так ясно — кто. Но конечно, не только наркотики… рынки, автосервис, полукриминальные рыболовство, лесные порубки, золотодобыча и так далее. Перефразируя Льва Толстого: «Все Кондопоги похожи друг на друга…»

Весь фокус в том, что большинство, оставаясь большинством, не может в ответ перекупить милицию, закрыть наркоторговлю. Ведь нельзя же перекупить то, что и так — твое, орган твоего государства. Из большинства для этого должно выделиться отдельное меньшинство.

Футбольные фанаты, жители Сагры, все реально объединившиеся, сорганизованные — они-то могут критиковать власть, когда она мешает им. Называть «героев Манежки» «гадящими» разрушителями, анархистами — вялая клевета. Они — реальный элемент нашего «гражданского общества», пробующий вести диалог с властью — правда, пробующий методом перебора и подбора аргументов; как раньше выражались, «методом научного тыка». Плохо таким образом налаживать связь? Но это вина тех, кто своими чиновными, партийными задами забил все каналы коммуникаций, прохождения сигналов в обществе — государстве. Вот действующим лицам и приходится подбирать аргументы, как тому киношно известному аптекарю — изготовителю бомб: «много — мало». Сколько именно нужно петард, драк, перевернутых машин, чтобы убийц их собрата вернули в следственный изолятор?