В Ирхин - Даниил Андреев и гностическая традиция

В гностическом направлении двигались и некоторые ученые, философы и психологи. Основоположник аналитической психологии К. Г. Юнг записал трактат "Семь наставлений мертвым" от лица древнего ересиарха Василида. Русский религиозный философ Л. П. Карсавин опубликовал апокриф "София земная и горняя" и "Поэму о смерти". В XX веке наконец-то были обнаружены важнейшие подлинные тексты гностиков, ранее считавшиеся безвозвратно уничтоженными и известные лишь в отрывках благодаря сочинениям их противников. Сейчас наиболее популярны найденные в Наг-Хаммади в 1945 г. апокрифические евангелия Фомы и Филиппа; первое из них многие библеисты считают, наряду с каноническими евангелями, отражающим подлинные слова Христа, а второе относят к традиции ересиарха Валентина. Эти тексты сразу подняли уровень критических и философских спекуляций. Как писал К. Юнг после ознакомления с такими текстами, среди гностиков он обрел друзей, которые его понимали.

Разумеется, для нас уже вряд ли представляет интерес гнозис дуалистического типа, который из этических соображений однозначно отвергал злого ветхозаветного бога-творца, а за компанию и весь лежащий во зле мир, для описания которого строились сложные уродливые схемы. Впрочем, предвзятое отношение вряд ли позволит понять, что действительно подразумевали древние гностики: их ортодоксальные критики зачастую скользили по поверхности. В гностических текстах можно найти и призывы к Единому, к выходу за пределы любой двойственности. Когда вы сделаете двоих одним, и когда вы сделаете внутреннюю сторону как внешнюю сторону, и внешнюю сторону как внутреннюю сторону, и верхнюю сторону как нижнюю сторону, и когда вы сделаете мужчину и женщину одним, чтобы мужчина не был мужчиной и женщина не была женщиной, когда вы сделаете глаза вместо глаза, и руку вместо руки, и ногу вместо ноги, образ вместо образа,- тогда вы войдете в [царствие] (Евангелие от Фомы 27).

Иисус сказал: Я -- свет, который на всех. Я -- все: все вышло из меня и все вернулось ко мне. Разруби дерево, я -- там; подними камень, и ты найдешь меня там (Евангелие от Фомы 81).

Тем не менее, противоречие между трансцендентным и имманентным Богом разрешить было нелегко. Одним из важнейших элементов мироощущения гностиков был высокий этический порыв, который побуждал их к борьбе с силами зла, богами тварного мира -- архонтами. Эти же причины вели гностиков к конфликту как с иудаизмом, с которым связал свою судьбу бог-демиург, так и с "земной" церковью. Последняя связывается в гностицизме с падшей и породившей этого земного бога Софией, которая становится невольной причиной зла в мире. Параллели ко всем этим образам можно найти в произведениях Д. Андреева. Удачный комментарий, указывающий на их внутренний смысл, можно найти у глубоко исследовавшего гностицизм Л. П. Карсавина.

Не было Хаоса вне Полноты, и не силы иные боролись с Пистис Софией. И не было злым Божество, и не был злым ни один из эонов Его. Так и великий [ересиарх] Василид не раз повторял: "Все готов я признать; не признаю лишь того, что Божество жестокосердо". Но Хаос -- ничто, пустота. То же, что обстоит Софию как вещные силы, что угрожает ей как сила с ликом льва -- лишь разъятость ее, по сущности же -- сама она. И сама она -- все архонты двенадцати эонов, сама -- Своевольный Трехсильный. Но, удержать не в силах единство свое, видит она себя разъятой на части, и кажется ей, что все враждует друг с другом и с нею. Подумай -- ведь каждый из нас в глубине есть София. И разве не обстоят нас мысли наши и чувства, как что-то иное? ... Разве ты не измыслил себе Ялдабаофа, какого-то грозного, злого и темного бога? (София земная и горняя) К сожалению, в общедоступной теософской практике, которая вошла в моду с XIX века, гностический подход подвергся вульгаризации и упрощению. Не раскрывая важнейшие религиозные символы, авторы популярных книг как правило ограничиваются внешним подходом, который ничего не дает человеку для решения основной задачи -- понимания своего внутреннего мира.

Как и тексты гностиков, сочинения Д. Андреева имеют глубокое символическое содержание. В "Розе Мира" можно найти много перекличек с гностическими апокрифами. К счастью, сейчас у нас есть возможность знакомиться с этими источниками, которой не имел Д. Андреев. Хотя при первом чтении такие тексты кажутся темными, труд по освоению содержащихся в них идей оправдывает себя. Представляется, что так же внимательно следует читать сочинения Д. Андреева. Современный читатель должен найти в них стимул для внутренней личной работы. Искать же в них картины исторического прошлого и тем более предсказания будущего, как это часто делается в оккультной литературе, будет пустым любопытством. Чтобы быть на уровне этих творческих прорывов в неизведанные миры, читатель обязан идти через свое понимание, освоить нелегкое искусство толкования и работать с таким же духовным напряжением, как Д. Андреев.