Н. ГРЕКОВ - Тарас Шевченко - крестный отец украинского национализма

В 1844 году Шевченко пишет:

Через год продолжает:

Постепенно Господь превращается в главного обвиняемого:

Всеведущий поучает Создателя:

Помещики грешат напропалую,

Шевченко проклинает людей, проклинает Бога и обвиняет в этом… Его же:

Богоискательство продолжается:

И, тем не менее, без Него не обойтись. Иначе некого будет обвинять:

Шевченко констатирует, что теперь хвалить Бога для него не свойственно:

Если мы спросим: "Когда это было?" - то вопрос этот так и останется без ответа. Потому что никакой хвалы Богу во всем творчестве поэта ни до, ни после так и не обнаруживается. До конца своей жизни наш стихотворец в прокурорском тоне отчитывает Господа и в стихах, и в прозе.

В "Дневнике" за 1857 год (а личный дневник Шевченко вел на русском языке) читаем: "Из бедной скрипки вылетают стоны поруганной крепостной души и сливаются в один протяжный, мрачный, глубокий стон миллионов крепостных душ. Скоро ли долетят эти пронзительные вопли до твоего свинцового уха, наш праведный, неумолимый, неублажимый Боже?"

В этом же году родились следующие вирши:

В конце жизни Шевченко (1814 - 1861) подводит логический итог своих поисков:

Так у нашего кобзаря обстояло дело с первой и главной заповедью христианина. Что же давало ему право на проклятия в адрес Всевышнего? Чем объяснить эту ненависть к Богу? Объяснение простое: это якобы любовь. Любовь к Украине. Шевченко любит Украину. А Украина гибнет. Через всю его жизнь и творчество он проносит несколько сквозных идей. Одна из них - проклятия в адрес Творца. А другая: положение Украины катастрофическое. Украина гибнет.

Какие могут быть сомнения! Ведь об этой гибели Шевченко твердил с самых первых своих поэтических опытов:

Странно только одно: почему-то этого никто не видит. И кто этот враг? Врага искать недолго. Он всегда под рукой. Как, например, в этом же стихотворении:

Кобзарь спрашивает Украину:

А она ему отвечает (правда, мужским голосом):

Всем на Украине хорошо известно: если в Днепре нет воды, значит выпили…Кто? Правильно: москали. И еще немцы: "Був я уторік на Україні, скрізь був й все плакав: сплюндрували нашу Україну катової віри німота з москалями - бодай вони переказилися." (1844)

Итак, немцы и русские довели сироту Украину до ручки, а бедного поэта - до слез. Но иногда слезы высыхали и он позволял себе расслабиться. Так, в 1843 году, находясь на Украине, он вошел в "товариство мочемордів". Председателем у них был отставной ротмистр Виктор Закревский, помещик и владелец крепостных душ. Он имел титул "высокопьянейшество" и псевдоним "Віктор Мочеморденко", а в виде знака отличия носил через плечо большой штоф. Шевченко писал собутыльнику: "Мене оце аж трясця затрясла, як прочитав твою цидулу. Чого б ми оце з тобою не сотворили! Та ба! У мене тепер така суха морда, що аж сумно… Намочи, серце, морду, та намочи не так, чорт-зна як, а так, як треба. Та пом'яни во Псалмі Бахусові щиро жреця спиртуозностей Т. Шевченка… Прощай, голубчику, нехай тобі Бахус помага тричі по тричі морду намочить. Амінь. Нудьгою і недугом битий Т.Ш."

На трезвую голову Шевченко мог пообщаться с украинской и русской аристократией (например, побывать на балу). Княжна Варвара Репнина описала в своей автобиографической повести Закревского как болтуна и пьяницу, который уводит Шевченко "с пути благородного труда на истоптанную и грязную тропинку низких утех". Повесть заканчивается выражением веры в небесную награду за страдания на земле. Прочитав повесть, Шевченко отвечает религиозной княжне в унисон: "Я, как мастер, выученный, не горем, а чем-то страшнее, рассказываю себя людям, но рассказать вам то чувство, которым я теперь живу, все мое горе - мастерство бессильно и ничтожно. Я страдал, открывался людям, как братьям, и молил униженно одной хотя холодной слезы за море слез кровавых - и никто не капнул ни одной целебной росинки в запекшиеся уста. (В 1852 году он писал об этом времени: "В добре та счастии, бывало, на собаку кинеш, а влучиш друга або великого приятеля"). Я застонал, как в кольцах удава, "Он очень хорошо стонет, - сказали они, -

О бедный я и малодушный человек! Девушка, простая девушка (камни бы застонали и кровью потекли, когда бы они услышали вопль этой простой девушки); но она молчит, а я, о господи! удесятери мои муки, но не отнимай надежды на часы и слезы, которые ты мне ниспослал чрез своего ангела! О добрый ангел! молюсь и плачу перед тобою, ты утвердил во мне веру в существование святых на земле!"

Вот что значит мастер художественного слова! Он так же убедительно пишет религиозной княжне, как за 2 недели до того писал Закревскому (см. выше), а 2 месяца спустя - другому собутыльнику: "Ми, по Милості Господній, Гетьман, повеліваємо Вам - деркач в сраку, - щоб Ви, Генеральний Обозний, прибули до нас сьогодня, коли можна, а не то завтра, у Безбуховку до Гетьмана Тараса Шевченко".

Шутка гения. Так, пребывая на Украине в 1843 году, коротал великий кобзарь свободное от слез время. Через год, как мы видели, он вспоминал: "Скрізь був й все плакав: сплюндрували нашу Україну катової віри німота з москалями - бодай вони переказилися". Думается, в будущем шевченковеды установят: не в деревне ли Безбуховке родился замысел бессмертного "Якби ви знали паничі, де люди плачуть, живучи…" Ибо для таких людей, разумеется, первым делом - Украина, ну а девушки и мокрые пьяные морды - потом. Украина же стабильно гибнет: