Виктор Абкин - ВОСПОМИНАНИЯ

Я выправил семье два литера – один по Волге на Молотов и другой на Махачкалу – Гурьев, т. е. как можно подальше, и выдал аттестат на 500 руб. из 750, получаемых мною.

Перебираясь через пролив на катере и барже, на которой была размещена автомашина, они попали в сильный шторм и чуть не потонули. С большим трудом часов через 12 высадились на Таманском побережье и на машине двинулись в сторону Краснодара. По дороге машину отобрали, и пришлось всем ехавшим на ней на станции Крымская устраиваться на поезд, что в то время было неимоверно трудным. Поездом доехали до Сталинграда, а там с большим трудом устроились на пароход, идущий вверх по Волге. По рассказам жены и ее сестры (Тамары), сойти на пристань по пути следования, чтобы купить какую-либо еду, было очень опасно, так как не было уверенности в возможности попасть обратно на пароход. Так полуголодные, а часто и голодные добрались до Сарапула на Каме и, не имея больше сил, сошли на берег. Из Сарапула семью направили в деревню Подгоры, где жене предложили должность счетовода колхоза, а она на эту работу устроила Тамару, ведь надо было кому-то смотреть за 6-летним сыном.

После отъезда семьи на душе стало легче, хотя бы они избежали опасности остаться в оккупации, т. е. на верную гибель, а о себе не приходилось думать. Приблизительно в это время на базе нашей роты приказом штаба 51-й армии был организован отдельный особый батальон, в задачу которого входила охрана штаба армии, его передовых пунктов, борьба с диверсиями и авиадесантами, а в связи с отсутствием в Симферополе войск – и гарнизонная служба по охране всех военных объектов. В этом батальоне я был назначен командиром роты.

Выделили нам помещение школы за ул. Калинина, и ежедневно в течение недели нам присылали из военкомата десятки мобилизованных для отбора и комплектования личного состава батальона. Отбор проводили жесткий, как по физическим, так и по соц. политическим данным.

Старались укомплектовать подразделения комсомольцами и партийцами. А батальон был особый, отдельный полностью, со своим хозяйством, своей комсомольской и партийной организациями, да и численность порядочная – до 900 человек (три стрелковые роты по 140 человек, одна пулеметная рота, минометная батарея, взвод танкеток и взвод бронемашин, продовольственно-фуражная служба, обозно-вещевая служба, боепитание и прочие подразделения). И здесь стал вопрос об оружии. По наряду штаба армии на армейском артскладе нам предложили на выбор японские, румынские, немецкие, итальянские и другие винтовки. Все, кроме отечественных. И снова, несмотря на наличие работников боепитания, дело обеспечения батальона оружием возложили на меня. Что будешь делать? Приказ есть приказ.

Армейский склад помещался на территории совхоза «Красный». Потребовал в свое распоряжение автомашину и ежедневно приезжал на склад. Во-первых, категорически отказался от оружия иностранных марок. В самом деле, даже имея 2-3 боекомплекта патронов, где в бою взять боеприпасы к японским винтовкам? Пришлось договариваться с работниками склада, чтобы все поступления отечественных винтовок и пулеметов – ручных и станковых – передавались мне для батальона. И так в течение месяца удалось полностью вооружить батальон. Правда, плохо было с ручными пулеметами и пришлось взять английские «льюисы» образца 1915 года. Хотя они тяжелые, с сошками ( 14 кг ), громоздкие, но другого выхода не было. Наших «дягтеревых» ожидать не приходилось, зато станковые получил все «максима». Через некоторое время удалось получить несколько дягтеревских пулеметов. Бывали и казусы, свидетельствовавшие о формальной подготовке командного состава запаса. Нас (комсостав) систематически, ежегодно или в крайнем случае через год, брали на лагерные сборы, а зимой при полку ежемесячно (один день) проводилась командная учеба. По существу, «толкли воду в ступе». Каждый раз одно и то же – тактика по карте (одной и той же), задачи на ящике с песком, изредка стрельба из личного оружия (наган, пистолет), политзанятия. В декабре 1939-1940 гг. был в Днепропетровске на курсах усовершенствования командного состава. Много говорили о назревавшей войне и под большим секретом показали нам батальонные и полковые минометы, сказав пару слов об их тактико-технических данных. А о том, чтобы вести огонь из них практически, производить расчеты для поражения целей, об этом и речи не было.

При получении оружия для батальона мне предложили взять ротные минометы. Попросил показать их и увидел какие-то машинки (похожие на лягушек) с маленькой трубкой. Как ими пользоваться, никто не знает. Пришлось отказаться. А вот батальонные минометы взял. Их-то я видел в Днепропетровске. Вот тебе и переподготовка! Немцы уже несколько лет использовали минометы широко, а нам их показывали под большим секретом, да еще даже не показали, как ими пользоваться.

Вообще незнание иностранного оружия сразу же отразилось в боевой обстановке. Был и у меня такой момент на Крымском фронте под Владиславовкой. Остались мы без патронов и без гранат. Снабжение шло через Керченский пролив, и наши транспорты часто не доходили до Керченского порта. Немецкая авиация, подводные лодки, да и надводные корабли тщательно следили за подходами к Керченским берегам и часто топили наши транспорты. Так что мы сидели на голодном пайке и в смысле пищи, и в смысле боепитания. Оставшись без патронов и гранат, надо было срочно перевооружаться – благо немецких винтовок, патронов к ним и гранат у нас было предостаточно. Как это ни дико звучит, но нам почему-то запрещалось пользоваться трофейным оружием.

Но несмотря на такой запрет, я приказал командирам взводов, оставив у каждого бойца наши винтовки, вооружить свои взводы трофейным оружием и обеспечить большим количеством патронов. Пока происходила эта процедура, сам с политруком начал изучать немецкую винтовку. Важно было разгадать способ заряжения, открытия и закрытия затвора, постановки на предохранитель и систему прицела.

Приблизительно за час овладели этой премудростью, созвали командиров взводов, срочно обучили их, приказали обучить младший комсостав, а через них и всех бойцов. В общем, к вечеру рота уже удовлетворительно владела немецкими винтовками, тем самым одна проблема была решена, хотя за это хорошее и нужное дело мы рисковали получить хороший нагоняй от начальства. Во всяком случае, в дальнейшем у меня в роте каждый боец имел две винтовки – нашу и немецкую, а пользовались ими в зависимости от наличия боеприпасов. С овладением гранатами дело оказалось сложнее. Был у нас большой запас немецких гранат на длинных деревянных ручках. Прежде чем раздать гранаты, нужно было рассказать и показать людям, как ими пользоваться. А вот это оказалось делом непростым. Взял гранату и не могу найти место, куда вставляется запал. Значит, запал в середине. Как срабатывает запал? Бросил пару гранат – не взорвались. Значит, взрываются не от удара. Где-то есть какая-то штука, которая заставляет запал срабатывать. А где? И как? Внимательно осмотрел всю гранату и в конце ручки, в углублении, увидел что-то вроде шарика, который закрывает низ ручки. Ну, думаю, вот тут, очевидно, и есть разгадка. Взял пару гранат, залез в окоп, приказал всем отойти и решил дернуть за этот шарик – была не была! Ухватился за шарик, дернул, он вытянулся, потянул за собой тросик, внутри гранаты что-то щелкнуло. Ну, думаю, наверное, сработал запал, нужно скорее бросать – бросил – и при счете 3 граната взорвалась. Теперь все стало ясным. Вот так, практически, на ходу, рискуя часто жизнью, приходилось овладевать немецкой боевой техникой, чтобы можно было успешно вести бой даже при явном недостатке своих боеприпасов.

А жизнь в Симферополе продолжалась. Ежедневно проводились занятия по боевой подготовке с выходом на местность, по изучению материальной части оружия, политзанятия, строевая подготовка, в общем, как обычно в воинской части. Как ни странно, но и в этой «мирной» обстановке случались казусные моменты. Сразу после изучения ручных пулеметов «льюис» поступило приказание привести оружие и людей в полную боевую готовность. Естественно, нужно было в первую очередь снять с пулеметов арсенальную смазку (тавот), хорошо прочистить, смазать, чтобы работало оружие безотказно. Снять смазку – это значит полностью разобрать пулемет. Приступили к этой работе часов в 6 вечера. Приблизительно через час приходят командиры взводов с понурыми лицами и очень робко сообщают, что не могут разобрать пулемет. Ребята все молодые и первый раз видят английский пулемет «льюис». Еще в институте на военных занятиях по ВВДП (высшая военная допризывная подготовка), я это хорошо помнил, мы разбирали такой пулемет. Поэтому я уверенно повел своих комвзводов к пулемету и предложил внимательно наблюдать, как я буду разбирать его. Отделив все верхние, вернее, наружные части, приступил к отделению ствола, и тут получился полный конфуз – ствол не отделяется. Вижу, что для этого необходимо отделить приклад, а как это сделать, не знаю. Внешне – никаких признаков: ни шурупов, ни винтов, никаких защелок нет, а не сняв приклада, ствол не заменишь, а он заменяем, значит, какая-то чертовщина держит его, соединяя с прикладом. Бились над этой загадкой, наверное, более часа, перепробовали всевозможные способы, и хоть плачь – ствол не отделяется. В это же время приходят командиры других рот и робко спрашивают, боясь попасть впросак: «А вы пулемет уже почистили?» Они также не смогли отделить приклад, а некоторые сняли только верхний кожух, а дальше пойти не сумели. Что же делать? Спросить не у кого, и я принял решение – ломать! Подумал так – сломаю и увижу, как этот чертов приклад соединяется со стволом. Риск большой – шутка ли, при недостатке оружия сломать пулемет! А что было делать? Был у меня один парень – командир взвода, богатырского сложения, и я его попросил, приложив свою силу, сломать приклад. Он охотно взялся за это дело – как же, показать свою силу. И тут мне пришла в голову мысль – а не навинчивается ли приклад на выступ ствола? В нашем стрелковом оружии такой способ не применяется, может, англичане додумались? Говорю этому «ломателю»: «Попробуй покрутить приклад влево, не пойдет, тогда вправо».