Александр Захаров - Мама, я живой! Слово к матерям и отцам

Прободение матки может привести к тазовому абсцессу, сепсису и смерти. В официальном отчете о причине смерти укажут абсцесс матки и заражение крови, истинная же причина — аборт.

Когда врач кюреткой соскребает слишком глубокий слой слизистой оболочки матки в местах соединения ее с маточными трубами, то образуется рубец и часто — непроходимость маточных труб. Если непроходимость полная — женщина остается на всю жизнь безплодной. При частичной непроходимости — мужское семя может проникнуть в трубу и оплодотворить женскую половую клетку. Однако эта оплодотворенная клетка из–за рубцовоспаечного процесса в маточной трубе не может вовремя попасть в полость матки, и беременность начинает развиваться не в матке, а в трубе. Если это вовремя не заметить, следует разрыв трубы со смертельным исходом. Причиной смерти будет названа внематочная беременность, но истинная причина — аборт.

Врачи!

Расскажите своим пациенткам обо всем этом и многом другом, что вы знаете лучше других: во сколько раз возрастет у женщины вероятность выкидышей и преждевременных родов при следующих беременностях, как отразится убийство этого их ребенка на здоровье их будущих детей — если они будут.

А может быть — больше уже детей у них не будет.

И об этом расскажите.

Может быть, ребеночек, которого вы сейчас собираетесь убить, окажется их единственным. И никогда они не познают безмерного материнского счастья прижать к груди теплое, родное, маленькое дитя, увидеть его доверчивые, широко открытые глаза, услышать детский лепет и, среди этого лепета, первое слово: «ма–ма»…

Дайте этой маме посмотреть, как бьется сердце ее малыша, врачи! Вы ведь знаете, что при современных методах ультразвукового исследования, это можно сделать на седьмой неделе беременности, когда малышу нет еще и двух месяцев!..

Если и после всего этого найдется такая «мамаша», которая будет продолжать настаивать на аборте…

Что делать тогда?..

И тут есть выход без убийства: такой «маме» надо дать твердые гарантии, что она не будет иметь ребенка, если не хочет — пусть родит и отдаст в детский дом. Не желаешь воспитывать сама — воспитают другие.

Только не убивай!

Врачи!

Ваше призвание — спасать жизнь!

Каким образом смысл вашей профессии перевернулся с ног на голову, и вы стали творить прямо противоположное — губить жизнь?! Губить зверски, как не снилось никаким палачам?

А ведь на Страшном Суде ответ за этих убиенных детей будут держать не только их мамы и папы. Эти дети и вас спросят: «Зачем вы нас четвертовали, отрывали руки, ноги?..»

Тогда и обнаружится вся дикость и вопиющая легкомысленность наших сегодняшних «оправданий» и «самоизвинений»:

— надо было закончить институт;

— не хотелось «плодить нищету»;

— ребеночек мог родиться больным;

— мать могла при родах умереть…

Надо тебе закончить институт — закончи, а потом вступай в брак и рожай детей.

Не хочешь плодить нищету — не плоди, живи целомудренно. Но если не устояла и зачался младенчик — зачем его убивать?..

Врачи находят, что ребенок может родиться больным?

Но ведь врачи, случается, ошибаются. Пусть родится — если и впрямь окажется больным, тогда и убьешь…

Новорожденного жалко?

Почему же нерожденного, еще более маленького и беззащитного, не жалко?

И еще. Если болезнь — достаточная причина, чтобы убить человека, давайте тогда поубиваем всех больных. Особенно, безнадежных — в первую очередь. Они–то точно и сами мучаются и нам столько хлопот доставляют.

Если можно убивать детей, которые еще только предположительно могут оказаться больными — этих и подавно следует убить.

Еще повод для аборта: роды в некоторых случаях ставят под угрозу здоровье, а то и жизнь матери…

Птица уводит лису от гнезда, рискуя жизнью; люди на войне спасают других, рискуя собственной жизнью.

Почему же мать не может рискнуть жизнью, спасая свое родное дитя?

Она же — мать!

Умрет?..

А если сделает аборт — не умрет?

Если умрет, спасая своего ребенка, так за такое самопожертвование скорее всего сподобится рая.

А если умрет детоубийцей — где окажется?..

Ведь тогда, когда поглядит в глаза своему убиенному чаду — проклянет тот час, в который решила жить дальше ценой его мучительной казни…

Впрочем, этот повод для аборта, конечно, наиболее серьезный и уважительный.

Насильственно требовать от всех женщин героизма нельзя. Особенно от тех женщин, которые не верят в существование загробного мира.

Если есть серьезная угроза для жизни матери, надо оставить за ней право выбора — чью жизнь спасать: свою или ребенка.

Я как верующий христианин, как священник, убежден, что она рано или поздно горько пожалеет, если выберет свою жизнь.

Прозрение может наступить даже не за гробом, часто оно наступает в этой жизни.

Умоляю вас, милые женщины! Сделайте правильный выбор! Ошибка может искалечить всю Вашу дальнейшую жизнь: как земную, так и загробную.

Гораздо легче удалить младенца из утробы матери, чем память о нем из ее души.

Опросы женщин, перенесших аборт, свидетельствуют, что у них после аборта появляется чувство облегчения.

Но то, что чувствует женщина после аборта на самом глубоком психическом уровне, очень сильно отличается от ее ответов на вопросники.

Если поначалу и возникает чувство облегчения, то очень скоро на смену ему приходят противоположные чувства: чувство безотчетного страха, глубокого уныния и тоски, жгучее чувство вины, сопровождаемое переживанием стыда.

Как бы она ни бодрилась и ни говорила себе, что «это необходимо» и «иного выхода нет», аборт всегда вызывает глубокие переживания, чувства боли, стыда и невосполнимой утраты.

Как следствие: бессонница, кошмарные сны, могут возникать сексуальные расстройства; возможен распад семьи, появляется тяга к алкоголю, наркотикам; и как финал всего — мысли о нежелании жить дальше.

Женщина — источник жизни. Когда она беременна — что бы там ни говорили ей «умные люди» о «скоплении клеток» или «комочке», какими бы доводами рассудка она сама себя ни уговаривала — душа ее твердо знает (и в подсознании это четко отпечатано), что в ее теле растет ребенок.

Если она изменяет своему призванию от Бога и принимает решение прервать зародившуюся в ней жизнь — это оскверняет основу основ ее женской природы.

Женщина из источника жизни становится вместилищем смерти, вместо детородительницы делается детоубийцей.

Такое надругательство над своей природой безнаказанно для нее пройти не может.

В США женщины, пытавшиеся после аборта покончить с собой, стали занимать второе место по численности после алкоголиков. Это подтолкнуло здоровые национальные силы к созданию, параллельно с их трезвенническими обществами «анонимных алкоголиков», подобных центров «анонимных самоубийц». М. Ухтман, женщина–директор такого центра в штате Огайо, свидетельствует:

«На основе многолетнего опыта выслушивания историй потенциальных самоубийц, мы знаем, что тысячи женщин, которые внешне выглядят бодрыми, жестко управляя своими эмоциями, загоняли все свои невыраженные эмоции и переживания глубоко внутрь себя, где все это продолжало разрастаться, подобно давящей болезненной опухоли.

Из всех эмоций, которые они испытывают во время кризиса, связанного с абортом, ни одна не сопровождается большей болью и страданием, чем та, которую они теперь осознают и которая для них гораздо сильнее, чем любое другое чувство. Эти женщины всегда говорят нам одно и то же: «О, Боже, я дурной человек! Я смогла такое сделать! Я чувствую себя такой одинокой и такой покинутой… »

Паника и горе охватывают женщину после аборта в связи с тем, что чувства, которые она пыталась затолкать в самый дальний уголок своего сознания, выплывают на поверхность и, подобно призраку, мучают ее совесть, делая ее жизнь невыносимой.

Эти чувства могут прорываться даже в старческом возрасте, когда на прозревшую женщину обрушивается холодная реальность, от которой цепенеет душа и хочется кричать от отчаяния и боли».

Женщины — всюду женщины. Картина женского горя и боли, нарисованная американкой М. Ухтман, — встречается не только в Америке. Встречается везде, где есть аборты.