Дмитрий Добров - Виктор Суворов и история

Поскольку вина Сталина была для генералиссимуса очевидна, не Гитлер же начал мировую войну, это ведь просто абсурд, то он нашел еще одну систематизирующую бредовую идею:

Внешне все кажется поровну: часть Польши — Гитлеру. Часть Польши — Сталину. Однако уже через неделю после подписания пакта Молотова-Риббентропа Сталин сыграл первую злую шутку. Гитлер начал войну против Польши, а Сталин объявил, что его войска еще не готовы. Он мог бы об этом сказать Риббентропу перед подписанием договора, но он этого не сделал. Гитлер начал войну и оказался в одиночестве.

Вот и первый результат для Гитлера: он, и только он, виновник Второй мировой войны.

Сталин никому не объявлял, что его войска не готовы, — ни Гитлеру, ни Риббентропу, ни кому-либо еще из руководителей Германии. Таких данных не существует, т. е. они родились в бреду, в качестве систематизирующей бред идеи.

Стало быть, мы воочию видим, что бредовые вымыслы бывают главные, образующие бред, и вспомогательные, систематизирующие бред, делающие его «логичным». Вообще, патологическое состояние Суворова крайне любопытно с точки зрения патологической психологии, так как его бред систематизирован отлично, образует даже своего рода мировоззрение, вполне приемлемое для какого-нибудь либерального недотепы (почитайте, например, сочинение Э. Радзинского о Сталине — не смеха ради, а образования для). От глупости же, повторю, построения Суворова отличаются явными вымыслами, заведомо ложной информацией, источника не имеющей.

Убеждение больного в действительности бредовых вымыслов приводит иной раз к тому, что в качестве доказательств бреда приводятся факты, значение которых больной понимает искаженно, под влиянием бредовых идей. Это плохо отличается от глупости, дурак может действовать так же:

Но «перед этим Карбышев с командующим 3-й армией В.И. Кузнецовым и комендантом Гродненского УРа полковником Н.А. Ивановым побывали на погранзаставе. Вдоль границы, у дороги Августово-Сейно, еще утром стояли наши проволочные заграждения, а когда они проезжали вторично, заграждения оказались снятыми» (Е.Г. Решин. Генерал Карбышев. С. 204).

Можем ли мы представить себе картину: чекисты снимают колючую проволоку на границах! […] Зачем же они снимают свою чекистскую проволоку на самой границе?! Они намерены впустить германских шпионов или выпустить своих беглецов?

Мы не можем себе этого представить, например потому, что «чекистам» на границе делать нечего, но в приведенной выдержке и не сказано, что проволоку сняли «чекисты» — речь шла явно о немцах. Приведенная чушь, разумеется, призвана свидетельствовать о неясных, но агрессивных намерениях каких-то загадочных «чекистов».

Патологическое состояние привело Суворова к бредовой попытке оправдать Гитлера, ведь не мог же Гитлер желать войны, он и сам заявил перед смертью, что всю жизнь добивался только мира, а войну начали евреи (это уже распад личности, ужас). Суворов, впрочем, постарался объяснить нападение на СССР не загадочными происками евреев, а несколько более рационально с его точки зрения:

В июле 1940 года Гитлер впервые высказывает мысль о том, что Советский Союз может быть очень опасен, особенно если германские войска уйдут с континента на Британские острова и в Африку. 12 ноября 1940 года в беседе с Молотовым Гитлер указывает на необходимость держать в Румынии много германских войск, явно намекая Молотову на советскую военную угрозу румынской нефти. Молотов намек игнорировал. Вот почему Гитлер после отъезда Молотова, обдумав еще раз, в декабре дает директиву на подготовку операции «Барбаросса».

В июне 1940 года, когда германская армия воевала во Франции, Жуков по приказу Сталина без всяких консультаций с германскими союзниками оторвал кусок Румынии — Бессарабию и ввел речные корабли в дельту Дуная. Если Гитлер сделает еще один шаг на запад, в Британию, где гарантия того, что Жуков по приказу Сталина не сделает еще один шаг в той же Румынии, шаг — всего в сто километров, который будет для Германии смертельным?

Гитлер просил главу советского правительства отвести советскую угрозу от нефтяного сердца Германии. Сталин и Молотов угрозу не отвели. Кто же виноват в начале войны? Кто кому угрожал? Кто кого провоцировал на ответные действия?

Великий британский военный историк Лиддел Гарт, тщательно изучив данный вопрос, установил, что германский план в июле 1940 года был очень простым: для того, чтобы защитить Румынию в случае советской агрессии, надо нанести германский удар в другом месте, отвлекая внимание Красной Армии от нефтяных полей.

Я не читал работ указанного «великого военного историка», но сомневаюсь, что он находился в бредовом состоянии: ссылка на него, скорее всего, очередной бредовый вымысел генералиссимуса. Дело в том, что бредовая идея Суворова об исключительной справедливости действий Гитлера, направленных против СССР, опровергается широко известным секретным протоколом к т. н. пакту Молотова — Риббентропа:

3. Касательно юго-востока Европы с советской стороны подчеркивается интерес СССР к Бессарабии. С германской стороны заявляется о ее полной политической незаинтересованности в этих областях.

Как видим, Гитлер ничего не просил у Сталина и Молотова и никакой угрозы Германии в возможных советских действиях в Бессарабии не видел. Несмотря на то, что об оккупации в протоколе не сказано ни слова, а словосочетание «интерес к Бессарабии» конкретного смысла не имеет, политика того времени предполагала в том числе оккупацию как выражение своего «интереса», примером чему является присоединение Гитлером Австрии. Намерение же советской власти воссоединить СССР с бывшими территориями империи, отраженное в заключенных с Германией договоренностях, выглядело не только предсказуемым, но и гораздо более логичным и, главное, более понятным, чем, например, тот же гитлеровский «аншлюс», оккупация Австрии. До нападения Германии на Польшу все было обговорено заранее именно с той целью, чтобы не возникло неожиданностей и непонимания. Это было естественно, так как Германия тоже имела свой «интерес». Разумеется, сближение «интересов» есть последний шаг перед их столкновением и войной, что обе договаривающиеся стороны, вероятно, понимали. При этом следует помнить, что в СССР искренне признавали законность «интереса» Германии по слому Версальского мира, см. речь Сталина ниже, но в Германии подобной искренности не было, см. отрывок из книги Гитлера выше. Следует также помнить, что нельзя оценивать данные политические договоренности с точки зрения преступлений Гитлера: до осени 1941 г. никто даже предположить не мог, на что способен Гитлер. Также не следует забывать, что «марксизм-ленинизм» вкупе с «мировой революцией» в данных политических делах не имел вообще никакого значения — как и национал-социализм. События 1939 г. определялись только Версальским миром. Да, большевики на Версальский договор не обратили внимания, но «интересы» России были, конечно же, ущемлены, как и «интересы» Германии.

Избранным дегенератам, не только Суворову, не достаточно, конечно, обвинить Сталина в развязывании войны — требуется еще оправдать Гитлера, так как вина его перед человечеством ужасна и очевидна. Как ни странно, они не понимают, что есть преступления, оправдать которые невозможно. Подобная бесчувственность — это черта шизофреническая.

Иной раз бредовые вымыслы Суворова настолько оторваны от жизни, что напоминают сказки для маленьких детей:

Голиков считал (совершенно обоснованно), что для войны против Советского Союза нужна очень серьезная подготовка. Важнейшим элементом готовности Германии к войне против Советского Союза являются бараньи тулупы. Их требуется огромное количество — не менее 6 000 000. Голиков знал, что в Германии нет ни одной дивизии, готовой воевать в СССР. Он тщательно следил за европейскими баранами. Он знал совершенно точно, что как только Гитлер действительно решит напасть на СССР, он должен отдать приказ на подготовку операции. Немедленно Генеральный штаб даст приказ промышленности начать производство миллионов тулупов. Этот момент неизбежно отразится на европейском рынке. Несмотря на войну, цены на баранье мясо должны дрогнуть и пойти вниз из-за одновременного уничтожения миллионов животных. В тот же момент цены на бараньи шкуры должны были резко пойти вверх.

Голиков считал, что для войны в СССР германская армия должна использовать новый сорт смазочного масла для своего оружия. Обычное германское ружейное масло застывало на морозе, части смерзались, и оружие не действовало. Голиков ждал, когда в германской армии будет сменен сорт масла для чистки оружия. Советская экспертиза грязных тряпок показывала, что Вермахт пользуется своим обычным маслом… Было еще множество аспектов, которые находились под тщательным контролем ГРУ и которые должны были стать предупреждающим сигналом.