Андрей Буровский - Россия будущего

Рядовой россиянин нередко отдыхал в санаториях на черноморском побережье, а заведя пятерых детей, получал и шестикомнатную квартиру. Хорошие путевки на курорты доставались не всем, не всегда, становились предметом более или менее законного торга. Но получить их было совершенно реально.

При этом советский человек считал — ему полагается! Он имеет право получать часть государственного имущества, пользоваться тем, что имеет его государство. Это было даже удобно — не ответственно владеть, а вполне безответственно пользоваться, да еще требовать: дай! Мне полагается!

Советский человек всегда жил под покровительством могучего государства. С одной стороны, государство лишало его части свободы... И очень значительной части.

С другой стороны, государство брало на себя часть заботы об этом человеке... И тоже очень заметную часть.

Государство гарантировало образование, жилье, работу, образование, медицинское обслуживание.

Стало общим местом говорить о «дефицитной экономике». Верно! Всем и всего постоянно не хватало, костлявая рука дефицита все время хватала за горло.

Но, во-первых, хватало все-таки большинству, и в большинстве случаев жизни.

Во-вторых, человек рождался, воспитывался и жил в мире, где у него есть некие неотъемлемые права. Ему должны! Даже если государство давало — но с каким-то условием, это воспринималось как невероятная несправедливость и злейшее ущемление прав.

Скажем, квартира... В Москве ее не давали, а давали, скажем, в Нижневартовске... А-аааа!!! Обидели!!!

Но квартиры — это вообще больная тема в СССР.

■ Квартирный вопрос их испортил...

В СССР получалось так, что судьба человека, его здоровье, образ жизни, образование — не его частное дело, а дело государственное и общественное. Человека бесплатно лечили и учили, давали жилье и следили, чтобы он читал газеты и книги. Он не просто имел право на что-то, его порой чуть ли не заставляли пользоваться этими правами.

Советский человек был как бы ребенком, а его родителем было государство. Оно ограничивало, ругало, наказывало, но кормило, одевало, заботилось, защищало.

Советский человек мало за что отвечал, но постоянно возмущался: мало дают! Не ценят! Не уважают! Мне полагается больше!

Эта детская позиция сама по себе очень комфортна, и от нее трудно отказаться. Для многих людей после 1991 года это стало самым трудным: отвечать за себя самому. Даже если люди стали жить богаче — они стали жить менее комфортно психологически.

■ Ведь взрослый живет менее комфортно, чем ребенок.

В традиционном обществе люди не конкурируют друг с другом.

Конкурентами они становятся только при капитализме.

В СССР все были подданными могучего государства и почти не вступали в самостоятельные отношения друг с другом. Поэтому они и не конкурировали друг с другом. Конечно, какая-то конкуренция все же была, хотя бы конкуренция за должности. Государство организовывало конкуренцию там, где надо было получить особенно качественный продукт: например, в авиационной промышленности и в ВПК один и тот же заказ давался двум или трем конструкторским бюро: кто выполнит быстрее и лучше? Но в целом конкуренции между людьми было немного.

Руководители государства рассматривались как устроители и организаторы жизни всего общества, «отцы родные», а не люди, сделавшие частную карьеру.

Газеты считались местом, где не могут помещаться непроверенные материалы, задевающие чьи-то интересы. Тираж газет и впрямь не зависел от того, что в них писалось, и качество публикаций было очень высоким.

Многим бывшим советским людям до сих пор трудно понять, что и начальство, и журналисты — это люди, сделавшие карьеру и работающие за деньги. Они до сих пор предъявляют к ним (и даже к предпринимателям) требования честности, порядочности так, словно они — служащие государства и должны работать на все общество.

СССР был изначально создан как «разумно устроенная» страна, как эксперимент по «правильной» организации жизни. Наука была своего рода религией этого государства. Наука, особенно гуманитарная, искажалась и уродовалась идеологией — но ведь и идеология была «правильной» потому, что основывалась на науке.

Считалось, что и СССР, и построение коммунизма прямо вытекают из положений современной науки.

Право на образование государство обеспечивало свято.

Образование давало работу по специальности. Эта работа могла быть плохо оплачиваемой? Да. Но вы разве не знали, что библиотекари и работники Домов культуры зарабатывают мало? А государство честно выполнит свое обязательство, и если вы закончили библиотечный факультет Института культуры, вы получите место в библиотеке. Может быть, не в Москве, вообще не в крупном городе — но получите.

Ученая степень делала человека обеспеченным.

Вузы располагались в самых заметных, самых видных местах городов. Случайно ли одно из первых высотных зданий Москвы — это здание МГУ, и случайно ли оно расположено именно на Ленинских (они же Воробьевы) горах? Так, чтобы отовсюду был виден этот храм науки? Случайно ли академгородки,

■ своего рода научные храмы или монастыри,

строились по всей территории СССР, и быт в них организовывался обеспеченный, спокойный и вальяжный. Кстати, и с квартирами в академгородках было лучше, чем в целом по СССР.

В провинциальных городах тоже вузы строились на самых видных местах, на высотках вокруг города, или располагались в старых престижных зданиях в самом центре. Как и библиотеки.

Разумеется, это далеко не случайно. Культ знания, компетентности, разума царил в колоссальной стране.

Живя в этом культе науки и разума, советский человек имел не много, но в это немного входило и право на самореализацию. Развиваешь себя? Повышается и твое положение в обществе. Быть ученым, писателем, философом было необычайно почетно. Более почетно, чем крупным инженером, начальником на производстве, даже членом номенклатуры.

Если человек читал Шиллера без словаря или разбирался в иероглифах майя, — его место в обществе казалось более почетным и значительным, чем менее образованного человека, — даже на той же должности. Статус в обществе приносили не деньги, а должности, звания и знания.

■ Знания приносили статус даже и без должности.

Как бы ни ссылали Льва Гумилева — к нему всегда было очень большое уважение. В том числе и тех, кто по должности его преследовал и ссылал.

Члены ЦК охотно пили с писателями, особенно с писателями-деревенщиками, с Астафьевым или Беловым, и почитали это занятие за честь. Многие провинциальные начальники, представители номенклатуры, искренне считали для себя почетным дружить домами с учеными и писателями, приглашать их к себе и оказывать им покровительство.

Такое знакомство возвышало и в собственных глазах, и в глазах общества.

СССР был одной из последних в мире империй. Советский человек жил по принципу:

Мой адрес не дом и не улица, Мой адрес — Советский Союз!

Это были не только слова. Дешевый транспорт позволял много ездить по стране и действительно видеть ее всю.

В 1980 году средняя зарплата в СССР составляла 120 рублей (а многие имели заметно больше). Билет на самолет Красноярск–Москва — 68 рублей, на поезд Красноярск–Москва — 48 рублей. Многие люди регулярно ездили в отпуск на Черное или на Балтийское море, на Украину или в Литву. Многие люди видели Японское море, Кавказ и Памир, якутскую тайгу и казахскую степь.

Было совершенно обычным, что человек родился в Омске, получил образование в Казани, потом жил в Днепропетровске, а к сорока годам переехал в Ташкент. Многие семьи имели близких родственников в самых разных областях страны. Скажем, родные или двоюродные братья могли жить один во Владивостоке, а другой в Новороссийске. А жен взять один из Эстонии, а другой — из Узбекистана. Никого это не удивляло.

СССР был государством с передовой технологией, но с патриархальным обществом.

Рядовой житель Запада совершенно не претендует на интерес к своей особе со стороны хозяев жизни. А советский человек считал себя вправе получать их внимание. Верхушкой его общества были не обогатившиеся и не выбившиеся наверх частные лица, а отцы родные, устроители дел остального населения Советского Союза.

Работать, чтобы купить себе что-то, было не очень нужно. Люди тратили много времени на «что-то интересное» — много читали, много думали и говорили об отвлеченном, прямо не связанном с жизнью. Люди много общались, принимали самое активное участие в жизни друг друга.