Станислав Славин - Секретное оружие третьего рейха

Тайну более-менее полно раскрыл в своих мемуарах лишь маршал Г. К. Жуков, координировавший в то время действия Ленинградского и Волховского фронтов по прорыву блокады Ленинграда:

«16 января мне доложили, что меж Рабочими поселками № 5 и 6 наши артиллеристы подбили танк, который по своему виду резко отличался от известных нам типов боевых машин противника, причем гитлеровцы принимали всевозможные попытки для его эвакуации в свой тыл.

Я заинтересовался этим и приказал создать специальную группу в составе стрелкового взвода с четырьмя танками, которой была поставлена задача захватить подбитый вражеский танк, отбуксировать его в расположение наших войск, а затем тщательно обследовать.

В ночь на 17 января группа во главе со старшим лейтенантом Косаревым приступила к выполнению боевого задания. Этот участок местности противник держал под непрерывным обстрелом. Тем не менее вражеская машина была доставлена в наше расположение.

В результате изучения танка и формуляра, подобранного на снегу, мы установили, что гитлеровское командование для испытания перебросило на Волховский фронт экспериментальный образец нового тяжелого танка «тигр» под номером один. Танк был отправлен на исследовательский полигон, где опытным путем установили его уязвимые места. Позднее в Курской битве немецко-фашистское командование применило «тигры» в большом количестве. Однако наши воины смело вступали с ними в противоборство, зная их особо уязвимые места.

Желая узнать подробности событий на полигоне, я обратился за разъяснением к генерал-лейтенанту танковых войск П. К. Ворошилову, который руководил обследованием «тигра». Петр Климентьевич сказал, что скоростные, маневренные, поражающие качества танка были тщательно изучены. Слова маршала «опытным путем установили его уязвимые места» надо понимать и в том смысле, что «тигр» изрешетили со всех сторон артиллерийскими снарядами разных калибров.

Обнаружилось еще вот что. Башня этой мешковатой машины с хищно вытянутым хоботом пушки поворачивалась медленно. И нашим танкистам заблаговременно дали такую рекомендацию: как только бронированный «зверь» даст пристрелочный выстрел, сразу же делать резкий маневр и, пока немецкий наводчик разворачивает башню, бить по «тигру». Именно так и поступали потом экипажи юрких тридцатьчетверок, и, как ни удивительно, эти средние танки часто выходили победителями в поединках с тяжелыми 55-тонными «тиграми».

И все-таки, кто были те отважные артиллеристы, которые, как пишет Шпеер, «с полным спокойствием пропустили танки мимо батареи», а затем точными попаданиями подожгли их? Где, на каком участке фронта это произошло? И когда?

Ответ на эти вопросы, как ни странно, дал маршал Гудериан в своей книге «Воспоминания солдата». Книгу немецкого генерала отличает обилие технических сведений, скрупулезность, даже педантизм. И вот что он пишет:

«В сентябре 1942 года танк „тигр“ был впервые применен в бою… Гитлер возложил на первые танки „тигр“ совершенно второстепенную задачу, а именно: начать небольшую атаку на труднопроходимой местности – в заболоченных лесах под Ленинградом, по которым тяжелые танки могли двигаться в колонну по одному по просекам, натыкаясь, конечно, на стволы противотанковых пушек противника, расставленных в этих проходах. Тяжелые неоправданные потери и рассекречивание этого боевого средства (в будущем его нельзя уже было использовать внезапно) – таковы последствия применения новых танков».

Так что, получается, Жуков ошибся: первый бой с «тиграми» состоялся еще за полгода до того, как они появились в районе Рабочих поселков.

А теперь попробуем ответить на другой вопрос – когда «тигры» появились на фронте? С этой целью обратимся к книге «Тигр». История легендарного оружия», недавно вышедшей а ФРГ, точнее, к главе «Четыре танка „тигр“ на Северном фронте».

Оказывается, первые сверхтанки командование вермахта в 1942 году направило под Ленинград. Выгруженные 23 августа на станции Мга, четыре машины поступили в распоряжение 502-го тяжелого танкового батальона, получившего приказ атаковать подразделения Красной Армии. В районе поселка Синявино они обстреляли с большого расстояния советский разведывательный отряд, но и сами попали под артиллерийский огонь. После этого «тигры» разделились, чтобы обойти небольшой холм, но один остановился из-за поломки в коробке передач, затем вышли из строя двигатель второго и бортовая передача третьего. Эвакуировали их лишь с наступлением темноты.

К 15 сентября после доставки самолетом запасных частей все «тигры» вновь обрели боеспособность. Усиленные несколькими танками Т-III, они должны были нанести удар по поселку Гайтолово, двигаясь по лесисто-болотистой местности.

На рассвете 22 сентября «тигры», сопровождаемые одним Т-III, двинулись по узкой дамбе, проходившей по болоту. Не успели они пройти и нескольких сот метров, как был подбит и загорелся Т-III. За ним был подбит «тигр» командира роты. Мотор заглох, и экипаж спешно бросил обстреливаемую машину. Были подбиты и остальные тяжелые танки, а головной увяз в болоте всем корпусом. Вытащить его под огнем советской артиллерии было невозможно. Узнав об этом, Гитлер потребовал, чтобы секретное оружие вермахта ни в коем случае не попало к русским.

И этот приказ был выполнен. Через два дня солдаты сняли с танка оптическое, электро – и прочее оборудование, пушку срезали автогеном, а корпус взорвали.

Так что первый шанс подробно ознакомиться с новым оружием наши все-таки упустили. И лишь в январе 1943 года при попытке прорыва советскими войсками блокады Ленинграда бойцы 86-й танковой бригады обнаружили между рабочими поселками № 5 и 6 подбитый и оставшийся на ничейной полосе неизвестный танк. Узнав об этом, командование Волховского фронта и представитель Ставки Верховного Главнокомандования генерал армии Г. К. Жуков приказали создать спецгруппу, которую возглавил старший лейтенант А. И. Косарев. В ночь на 17 января, предварительно обезвредив фугас, заложенный в моторно-трансмиссионное отделение, наши бойцы овладели этой машиной. Впоследствии «тигр» подвергли обстрелу из орудий разного калибра на полигоне, дабы выявить его уязвимые места.

А имена тех героев, которые расчетливо пропустили танки и ударили им в борта, так и остаются по сей день неизвестными.

Поняв, что «тигров» уже никак нельзя назвать «чудо-оружием», Фердинанде Порше и его сподвижники – среди них был и Эрвин Адерс – решили создать новый «сверхтанк».

С 1936 года и до конца Второй мировой войны Адерс служил руководителем отдела новых разработок на фирме «Хеншель и сын» в Касселе. В 1937 году он оставил проектирование паровозов, самолетов и кранового оборудования, чтобы возглавить конструирование тяжелого танка прорыва DW-1, а в следующем году – его улучшенного варианта DW-11, который и был принят за основу для новой 30-тонной машины VK-3001 (Н).

В начале 1940 года испытали ее шасси, а через несколько месяцев и всю машину, правда, без вооружения. Затем фирме поручили создать более тяжелый танк T-VII, массой до 65 тонн. Неожиданно управление вооружения вермахта изменило задание – новая машина должна была иметь массу не более 36 тонн при бронировании до 100 миллиметров. Оснастить ее предполагалось 75—55-миллиметровой пушкой с коническим каналом ствола, что позволяло получить высокую начальную скорость снаряда. Одновременно предусматривался и другой вариант вооружения – 88-миллиметровая зенитка, переделанная под танковую башню.

26 мая 1941 года Управление вооружения дало «Хеншелю» еще один заказ, на сей раз на 45-тонный танк ViK-4501, продублировав заказ аналогичным поручением конструкторскому бюро Ф. Порше. Конкуренты должны были предъявить свои машины на испытание к середине 1942 года. Времени оставалось немного, и оба конструктора решили использовать все лучшее, что было в созданных ими ранее образцах.

Приемная комиссия отдала предпочтение машине Адерса, получившей официальное обозначение T-VI «тигр» модель Н (специальная машина 181). Второй, отвергнутый образец тяжелого танка именовался T-VI «тигр» (Порше), что, по-видимому, и послужило причиной путаницы с авторством – все «тигры» частенько приписывали австрийцу.

«Тигр» Порше имел такую же боевую массу, бронирование и вооружение, что и «тигр» Адерса, однако отличался трансмиссией: она была электрическая, а не механическая, которую применила фирма «Хеншель». Два бензиновых двигателя воздушного охлаждения конструкции Порше работали на два генератора, а вырабатываемый ими ток подавался на тяговые электродвигатели, по одному на каждую гусеницу.

Порше не учел, что воюющая Германия испытывает дефицит меди, необходимой для электротрансмиссии, да и сам двигатель еще не был освоен промышленностью. Поэтому пятерка «тигров» австрийского конструктора, построенных в июле 1942 года, использовалась лишь для обучения танкистов.