Влад Савин - Морской Волк, том 1

Позвольте представиться: капитан 1 ранга, Лазарев Михаил Петрович. В настоящий момент, волею господа бога и Верховного Главнокомандующего, командир атомной подводной лодки К-119, "Воронеж".

Потомственный морской офицер – и полный тезка того самого адмирала, который Антарктиду открыл. Батя у меня в отставку каперангом вышел, а я мечтаю все ж помереть адмиралом – тут надо бы дополнить, "в преклонных годах, на покое, окруженный многочисленными внуками". Контр-адмирала, положим, я имею все шансы получить – лет через пять. И жить хочется – конечно, подольше. А вот с внуками – боюсь, выйдет промашка.

С жизненным путем – все у меня было просто и ясно. Жили мы в тогда еще Ленинграде, все никак не могу привыкнуть к собчачьему прозвищу великого города – на Васильевском Острове. Морской Корпус – сиречь, училище Фрунзе – через два квартала, и стены там досками мемориальными увешаны, кто здесь учился и чем потом Россию прославил. Крузенштерн бронзовый, напротив стоит. И корабли на Неве – в день флота, на морской парад, мы с батей каждый год ходили, это было свято! Ну и конечно, бравые ребята в форменках, что каждое воскресенье, улицы, а по-местному, "линии", заполняли – фрунзенцы в увольнении, предмет зависти всех мальчишек и мечта девчонок.

Родился я в семидесятом. И через две недели, мой сорок второй день рождения – который я имею все шансы встретить в море, а не в застолье на берегу. В Бога не верю – считаю, что главное, не грешить, жить по чести – и тогда, если тот свет есть, там по справедливости рассудят. А вот бабка у меня верующая была – откуда перешли ко мне незаметно, всякие слова библейские. Ну да это, грех небольшой, поминать всуе – бог простит.

А вот семьи у меня нет. Поступил я, правда, не во фрунзенку, а в подплав, имени Ленкома. В увольнение, с девушками – это святое: тем более что внешность у меня примечательная: глаза голубые, а волосы иссиня-черные. С одной, красивой самой, всерьез намечалось, уже семьями обговаривали, когда распишемся. Лето девяносто первого, последнее безоблачное – когда будущее казалось мне, еще радужным и прекрасным, как обложка журнала "Техника-молодежи". Где-то был Карабах, Месхетия, на просторах Союза люди уже резали друг друга за веру – а мы с Ирочкой гуляли, обнявшись, белой ночью над Невой, смотрели на разведенные мосты, целовались – и нам было запредельно хорошо.

А в сентябре она уехала, с каким-то шведом. Вот так – знакомьтесь, это Ингвар, мой.. в общем ясно, обойдемся без диких сцен, мы же культурные люди? Ты меня пойми – любовь любовью, но я устала от нашего хамства, очередей, дефицита, бескультурья – и хочу в цивилизованном мире пожить, пока красива и молода! Года через три, прислала письмо, из Стокгольма – как хорошо живет: за ребенком смотреть – приходит няня, жилье убирать – приходит домработница, обедать – ходят в очень милый ресторанчик; короче – ничего делать не надо, лишь быть при муже, для красоты. Что любопытно, швед на фото с ней был – уже другой. Ну – Бог ей судья!

Ну а я уехал на Север. Служил, исправно тянул лямку. В годы правления "царя Бориса", сиречь Борьки-козла, народ разбегался с флота со страшной силой. А я – остался. Наверное, потому что некуда мне было идти. Коммерция, бизнес – ну не мое это, не умею! Служил – пока служится. И поскольку людей на должностях не хватало – а кому-то надо и корабли в море водить! – делал карьеру.

Пять месяцев назад вступил в командование "Воронежем". До того был командиром одной из лодок типа "Барс", проект 971 – которую уже полгода как списали. Мой новый корабль, три выхода на сдаточные, после ремонта – и наконец, в море! Нет, сама лодка, проект 949А, кто понимает, уже восемнадцать лет как в строю – но только из капремонта, три года у стенки. Полностью заменили ГАК (гидроакустический комплекс), на новейший, последней разработки, также – абсолютно новые БИУС, навигационный комплекс, противоторпедная защита "Пакет-П"; сменили активную зону в обеих реакторах – и добавили еще много всего по мелочи, хотя мелочей на ПЛ не бывает. В общем, сделали из старой лодки, просто великолепие – но вот экипаж.. Так как корабль только с завода – то экипаж, по сути, формировали заново, очень много новичков, есть и такие, кто в автономку на большой срок не ходил вообще! О сплаванности, сработке меж собой – вообще молчу: моя Щука прежняя перед ними, как день и ночь! Всего же у меня, четыре дальних, да раз пять ходил поблизости – и всё. Итого, из двадцати четырех лет моей службы (считая училище), два с половиной года в море. А это – мало.

Хорошо хоть, комсостав удалось собрать – лучших. Ссылаясь – на важность задания. Старпом, "первый после бога и командира" – капитан 2 ранга Золотарев Иван Петрович, или просто, Петрович, один из четверых с моего прежнего экипажа, кого я взял с собой. Последний наш поход вместе: ему уже обещано собственное командирство, после. Еще со мной, из моей "старой гвардии", штурман (командир БЧ-1), капитан 3 ранга Головин Александр Александрович (Сан Саныч, для своих – я с ним, уже пятый год). Мех (командир БЧ-5), капитан 2 ранга Сирый Сергей Николаевич – для своих, Серега. А что такое, хороший мех, с которым полное взаимопонимание – это лишь тот поймет, кто сам командиром был!

У меха заведование – самое большое. И не случайно, как правило, у "бычков", то есть командиров БЧ, звания на два чина ниже командирского – а вот у меха, как и у старпома, на одно. И кто на корабле значимее, мех или старпом – вот так навскидку, пожалуй и сказать трудно. Но! Очень знакомое командирам явление (для мирного времени, конечно), "вы тут поиграетесь в войну, а нам потом полдня по горло в масле мудохаться". А если мех еще и подтаторел в бюрократии, и на иной грозный приказ запросто может ответить – а это невозможно, технику не объедешь – и бумагу в подтверждение, флагмеху соединения, то.. Не лечится этот случай, кроме как – двоим медведям в одной берлоге.. Или, реальная история адмиралом Макаровым, когда он крейсером командовал – и в Крондштадтский порт входя, вдруг машина стоп, без команды, на повороте фарватера! Чудом на мель не сели – оказывается, меху показалось, что "начал сильно греться бугель эксцентрика"! Ответ же Степан Осиповича, в анналы истории вошел:

– Ломайте машину, хоть она трещит и визжит – но не сметь останавливать ее, без команды с мостика! Из-за эксцентрика, чуть весь корабль не погубил, идиот!

Хотя думаю, что в реале слова боцманского сына Макарова были куда как забористее.

Так вот, Серега был хорош именно тем, что к нему это – не относилось! Он делал свое дело, тихо и незаметно, на него можно было опереться, как на собственную руку. Казался со стороны флегматиком – на деле же был философом; когда припрет, мог буквально летать по отсеку, гоняя "групманов" (старшин групп); замечал любой непорядок в своем заведовании, тут же стараясь устранить; при этом наезжать на него по-бырому было бесполезно – где сядешь, там и слезешь; искусством прикрыться грамотно написанной бумажкой он владел, ну просто с еврейским совершенством, в паре с нашим снабженцем (о котором будет сказано ниже) творя буквально чудеса, выбивая на лодку необходимый инвентарь (и много сверх, что как оказалось, очень выручило нас в этом походе). А так как семьи у него не было – лишь сестра где-то в Ленинграде – то на лодке он проводил едва ли не больше времени, чем на берегу.