Виктор Мишин - Второй шанс. Начало

– Ну, конечно, не так прямо, но и идти на пулемет без оружия, тоже неправильно! – Донесли гаврики про мой выход к немецкому посту и фокус с гранатой. Хотя ведь и я отчеты писал. Я выругался про себя, а вслух добавил:

– Того требовала обстановка. Когда я появился здесь, меня чуть не расстрелял политрук. Ротный заступился и поверил в то вранье, что я наговорил. Спасибо ему за это. А я, в свою очередь, попытался доказать, что он поступил правильно, сохранив мне жизнь. Конечно, это было рискованно, но не думаю, что у меня были другие варианты.

– И превосходно доказали, представление вашего командира роты, а также генерала Лебедева лично, дошли до верховного главнокомандующего, и он, узнав о вашей авантюре, сначала ругался, но потом пришел к мнению, что вы поступили хоть и безрассудно, но смело и изобретательно. Товарищ Сталин приказал вас наградить. Нет, товарищу Сталину не обо всех рядовых докладывают, но больно уж вы выделяетесь из общей массы бойцов. А уж про вашу удачливость и трюк с пулеметом. Такие случаи на фронте нужны, это поднимает настрой в войсках.

– Товарищ Берия, это было бы невозможно без бойцов моего отделения. – Я сделал самый скромный вид, на какой был способен.

– Да, да, награждены будут все участники, – кивая, успокоил меня нарком.

– Ну и хорошо, а то в мое время с этим была большая проблема, – я перестал смущаться и стал говорить все, что, так сказать, «накипело». – В первый год войны награждали вообще очень скупо. А ведь простые бойцы не виноваты, что Гитлер к нам приперся. Люди и воюют по-другому, когда чувствуют, что их судят по заслугам. Трусов надо наказывать, а героев награждать. Это хороший стимул. У нас даже через много лет находили фронтовиков и вручали скромные награды, честно заслуженные в бою. Хотя это очень грустно, что заслуги человека оценили только через полвека.

– Мы учтем ваше предложение, я думаю, что товарищ Сталин поддержит это дело. Были люди, что выдвигали такие же предложения.

– Отлично, извините за излишнюю наглость.

– Вот вы говорили про «грызню» после смерти вождя, а я в ней участвовал? Говорите правду, не надо смягчать, – Берия опять перевел разговор на скользкую тему.

– Правду? – я с любопытством посмотрел на Лаврентия Павловича и задумался. Никому не понравится такая правда, особенно от какого-то мальчишки.

– Конечно, правду, врать у нас, видимо, есть кому и без вас, – снова кивнул нарком, и я решился.

– Вас устранили самого первого, вы имели неосторожность, стать главным конкурентом одного не в меру активного товарища. Просто потому, что были умнее и пытались работать на благо страны. Но все ваши методы, прослушка телефонов и кабинетов, слежка и авторитет главного энкавэдэшника сработало против вас как бомба.

– Это за кем же я следил? – с изумлением поглядел на меня нарком.

Я стал рассказывать, что в моем времени существовало много теорий про НКВД.

– Думаю, половина из них ложь, а может – и нет. Было и такое мнение, что некоторые ваши подчиненные просто прикрывались вашим именем, творя беспредел, зная, что их никто не проверит. Выслуживались, пытаясь пролезть во власть повыше. Уж слишком разная жизнь у простых людей и у тех, кто приближен к власть имущим. У нас везде кричали о том, что вся страна опутана вашими сетями. Люди даже дома, в кругу семьи старались держать языки за зубами. Я читал, что вы, Лаврентий Павлович, споткнулись на военных. Собирая компромат, постоянно следя за всеми, вы как бы оттолкнули их. К тому же многих устранили и другие были очень злы, да и просто опасались вас у власти. Многие будут просто ненавидеть вас. Когда наступит важный для вас момент, они, припомнив вам все, просто отвернутся от вас. Это будет последней каплей, вы останетесь одни, извините.

– Да, даже и не верится, что это про меня.

«Ага, а то ты ни за кем сейчас не следишь», – пронеслось у меня в голове.

– Я предполагаю, что это пошло еще с довоенных времен, когда и вправду было много всяких уродов, но палку перегнули. Как обычно. То же самое вышло и с учеными.

– А с ними что не так? – еще больше удивился нарком.

– Множество разных людей, пусть не гениев, но действительно талантливых, сидят по ложным доносам. Их облили грязью собственные соратники, помощники, ученики. Наговаривали только для того, чтобы место занять, а что еще и работать надо, они и не думали. Вспомните, ведь наверняка, читая чье-нибудь дело, закрадывались сомнения? Или человек, пришедший на место посаженного или расстрелянного, ничего дельного не может сделать, просто потому, что не его это идея или разработка, поэтому и не может довести дело до ума.

– Я сегодня же начну работать по этому вопросу, пересмотреть придется множество дел. Это работа не на один день. Есть какие-нибудь точные имена? Желательно, конечно, чтобы вы вспомнили и то, над чем трудились эти люди.

– Кого-то, конечно, помню, некоторые совершили такие прорывы в своих областях, что их будут помнить вечно. Например, Сергей Павлович Королев, отличный конструктор и основатель нашей космической программы.

– Он признал свою вину во вредительстве. Постоянно выказывает свое недовольство властью. Дерзок и неуправляем. Имеет дурные наклонности и барские замашки.

– Этот дерзкий человек выведет в космос первого человека, на его разработках будут летать в космос восемьдесят лет, а может и дольше, я просто дольше не прожил. Как ему не ругать власть, если его, самого талантливого и перспективного конструктора, держат по каким-то доносам в тюрьме. Признался, говорите, это со сломанной-то челюстью? Сейчас, когда он мог бы приносить пользу народу, он особенно нужен. Или вот конструктор Грабин, сделавший самое удачное артиллерийское орудие этого времени, а ему не дают его выпускать. Только потому, что один идиот, который сидит в комиссии военприемки, шарахается от всего нового как черт от ладана! Да и Тухачевский здорово «помог». И таких, к сожалению, очень много.

– Может, составите список на бумаге? Хотя это, наверное, будет очень большой список, – задумался Берия.

– У меня немного другое предложение, разрешите Лаврентий Павлович?

– Слушаю.

– Найдется ли человек, который знает все про вооружение нашей армии, он мог бы составить список, хотя бы по родам войск, а я постараюсь вспомнить все, что, так или иначе возможно предпринять. Дополню тем, что пошло на «ура» в моем времени, но запоздало. Так может получиться внедрить раньше и ситуация на фронте, да и в жизни улучшится. Просто для моей дырявой памяти так легче будет. Только не из военприемки, а действительно специалист.

– Давайте попробуем. Я отдам распоряжение, постараемся доставить сюда человека после обеда, я пришлю его к вам, вот вы и поработаете, идет?