Аарон Розенберг - Королева Клинков

Мир померк.

Не так, как меркнет небо по вечерам — никакой заход солнца не оставляет после себя такой кромешной тьмы. Нет, это была тьма неволи, заточения, слепоты. Полное отсутствие видимости: ни лучика света, ни теней, — лишь удушающая зрительная пелена. Резкий контраст с ослепительными огнями и буйством красок всего пару мгновений назад.

Я силюсь распознать что-нибудь вокруг себя. Где я?

В ответ — безмолвие. Никаких подсказок. А мгновение спустя гораздо более важный вопрос, заставляет забыть о первом.

Кто я?!

Волна паники, приправленная горечью, поднимается из глубин души, угрожая захлестнуть меня целиком, когда я осознаю, что не могу вспомнить. Я не знаю, кто я!

Спокойно, говорю я себе.

Спокойно.

Усилием воли я подавляю панику, не позволяя ей взять надо мной верх. Но что тогда я помню?

Ничего. Если не считать, коротких фрагментов. Сражение. Война. Уродливые, внушающие ужас враги, огромные отвратительные создания возвышаются надо мной. Окружают меня. Предательство. Хотя я не могу вспомнить ничего конкретного, но я все еще чувствую горечь обиды. Чувство брошенности.

Отчаяние. Последняя безрассудная схватка с врагами. Ощущение того, как жилистая плоть сдавливает меня, душит меня, убивает меня. Внутри меня все цепенеет и свет окончательно меркнет.

И вот теперь это.

Где я? Я напрягаю чувства до предела, исследую окружение. Результаты, пусть даже смутные и разрозненные, приводят к единственному выводу.

Меня несут.

Я чувствую движение, мягкое покачивание.

Не напрямую — что-то покрывает меня, окутывает целиком, и удерживает со всех сторон. Но это «что-то» движется, и я вместе с ним.

Я пытаюсь вырваться, но тело не слушается. Наваливается вялость и истощение, ощущение наркотического дурмана. Чувства притупляются, конечности наливаются свинцом. Нервы пронизывает странный огонь. Я горю изнутри! Моя плоть расползается, растекается, изменяется, — и я не могу этому помешать!

Я меняюсь.

Я чувствую, как кто-то двигается рядом со мной. Эти «кто-то» не ограничены в свободе передвижения как я, хотя их разум странно притуплен. Они — мои похитители, сопровождающие меня в место заточения.

Я могу слышать их мысли, скользящие мимо меня, сквозь меня. С одной стороны меня передергивает, но с другой — какая-то часть меня, новая часть — рада их вторжению. Вибрирует в унисон невнятным мыслепотокам, подстраивается под их образы, чтобы я могла осознать их. И я меняюсь все больше. Все больше начинаю походить на тех, кто ждет меня снаружи!

Та часть, которой я еще являюсь, прежняя я, испытывает отвращение и ужас.

Я не могу, я не стану одной из них! Я должна сбежать! Я должна освободиться!

Мое тело в плену, но разум воспаряет и ищет помощи, — любой помощи. Я кричу в отчаянной надежде, что хоть кто-то услышит.

И где-то далеко, я знаю, мои мольбы услышали. Помогите!!!

Пылающий и лежащий в руинах город — свидетельство кончины мира. Обрушенные здания, разбитые и исковерканные машины, усеянная трупами земля. На краю зоны разрушений чудом сохранился указатель. На его обгорелой поверхности еще можно разобрать надпись: «Добро пожаловать в» — а вместо названия «Новый Геттисберг» — лишь рваная дыра с почерневшими краями.

Кругом сплошь мертвые тела: ассорти из бледной плоти терранов, гладкой кожи протоссов и шипастого панциря зергов. Люди, выжившие, но не имеющие возможности эвакуироваться, бежали кто куда, заходясь в криках о помощи. Одни размахивали оружием, утратив способность рационально мыслить; отчаявшись защитить себя и свои семьи. Другие, съежившись в комок, рыдали, оказавшись не в силах взглянуть в лицо краху родного мира. Некоторые прятались или бежали кто куда, в надежде обмануть судьбу.

Рой не обращал на них внимания. Перед ним стояла более важная задача.

Битва прошла не так, как ожидалось. Терраны приняли тяжелый бой, но с меньшим количеством солдат, нежели предполагалось.

Протоссы, ненавистные протоссы, прибыли как всегда, сверкая боевыми доспехами, в сиянии собственного высокомерия. Но они быстро утратили острие атаки и рассеялись по территории города, словно сражались не с одним, а более, противниками.

В некоторых районах Рой видел сражения терранов с протоссами, — хоть это не предусматривалось, но только приветствовалось. Да, это был странный бой, где противоборствующие стороны постоянно менялись. Но такой фактор способствовал задачам Сверхразума — собрать данные и произвести их анализ. На данный момент конфликт сошел на нет. Битва выиграна. Оставшиеся терраны не представляют угрозы, а протоссы исчезли, когда исход боя стал очевиден. Но по какой-то причине они не стали испепелять планету с орбиты. Именно это обстоятельство позволило Рою обнаружить и захватить неожиданный трофей.

Теперь коллективный разум Роя зергов уже не вспоминал о минувшем сражении, — ибо впереди расу ждали новые испытания. Стаи зергов перегруппировали силы и приступили к победоносному отлету из системы.

Одна стая расчищала дорогу, сметая любые преграды, будь то плоть, камень или металл. Другая шла следом, в защитном порядке сомкнув ряды вокруг трофея. В центре построения плотной группой двигались несколько ультралисков, так, что шипы на их спинах практически соприкасались. Ультралиски прикрывали своими телами четверых гидралисков, что ползли внутри «коробочки». С помощью конечностей-кос четверка транспортировала большой продолговатый предмет.

Под бугристой, липкой оболочкой кокона пульсировал свет, однако это слабое сияние совершенно терялось на фоне пожаров, вспышек и взрывов среди руин бывшего города.

«Осторожней», — предупредил стаю церебрал. Он наблюдал за продвижением питомцев через надзирателя, парившего в верхних слоях атмосферы. Поскольку сам церебрал не мог перемещаться самостоятельно, летающие надзиратели служили ему глазами, ушами, и трансляторами указаний. — «Хризалида не должна пострадать»!

Послушные велениям мыслительного центра, ультралиски плотнее прижались друг к другу и сбавили темп передвижения, чтобы дать время остальной стае расчистить маршрут. При движении их массивные ноги заставляли землю содрогаться. Зерги-гиганты крушили все на своем пути — кости, металл, древесину — без единой мысли, без единой задержки, оберегая хризалиду от любых нападений.

«Она у нас, Повелитель», — сообщил церебрал в недра собственного сознания. — «Ваш трофей у нас».

«ХОРОШО».