Альфред Ван Вогт - Торговый дом оружейников

Хедрок отвлекся от своего луча-информатора, хотя экран продолжал светиться, в мельчайших деталях передавая все, что происходит в конференц-зале императорского дворца. Молодая женщина с непроницаемым выражением лица сидела на троне, мужчины низко склонялись перед ней, и их голоса слышались совершенно отчетливо. Все было как обычно. Впрочем…

У Хедрока пропал интерес к совещанию в зале, тем более что теперь ему следовало торопиться. Из ума не шли роковые слова женщины.

— При данных обстоятельствах, — сказала она несколько минут назад, — мы больше не можем себе позволить идти на риск с перебежчиком из стана оружейников. То, что случилось, слишком важно. Поэтому, генерал Грэлл, исключительно ради подстраховки арестуйте капитана Хедрока через час после обеда и повесьте его. Повторяю: ровно через час, поскольку, во-первых, он, как обычно, будет обедать за моим столом, и, во-вторых, я намерена присутствовать на казни.

— Слушаюсь, ваше величество.

Хедрок ходил взад-вперед по комнате. Затем вновь устремил мрачный взгляд на экран, который, будучи материализован, как сейчас, занимал весь угол. Молодая женщина все еще сидела в конференц-зале, правда, уже в одиночестве, и зловещая ухмылка играла на ее продолговатом лице. Ухмылка исчезла, когда женщина дотронулась до кнопки на подлокотнике и начала ясным голосом диктовать. Некоторое время Хедрок прислушивался к ее указаниям, касавшимся рутинных дворцовых дел, но вскоре сосредоточился на собственных проблемах. Необходимо выпутаться из этого безнадежного положения. Очень осторожно он стал настраивать пульт. Образ молодой императрицы померк. Экран осветился раз-другой, и на нем возникло контрастное изображение человека.

Хедрок сказал:

— Вызываю Высший Совет Торгового Дома оружейников.

— Потребуется минута, — деловито произнес человек, — чтобы собрать членов Совета.

Хедрок озабоченно кивнул. Он вдруг занервничал. Хотя вызов он произвел довольно уверенным тоном, Хедроку все-таки показалось, что голос его чуточку дрогнул. Он сидел очень спокойно, сознательно расслабившись. Через минуту на экране появилось с десяток лиц — вполне достаточно для кворума.

Хедрок сразу доложил о смертном приговоре. И добавил:

— Несомненно, происходит что-то экстраординарное. За последние две недели, когда собирался имперский кабинет, я всякий раз замечал, что высшие офицеры вовлекают меня в пустые разговоры, мешая вернуться в свою комнату. Обращаю ваше внимание на фактор времени: арест произойдет через час после обеда, то есть в моем распоряжении остается три часа. Сегодня мне почему-то дали вернуться к себе во время заседания кабинета — уж не для того ли, чтобы услышать приговор? Если они знают возможности нашего Высшего Совета, то должны понимать, что, предупреждая меня заранее, дают шанс скрыться.

— Что вы предлагаете? — резко спросил член Совета Питер Кадрон. — Намерены остаться?

Волнение снова охватило Хедрока.

— Вы, мистер Кадрон, конечно, помните, что мы анализировали характер императрицы. Она дитя своего века со всеми его социальными неурядицами и техническим совершенством — отсюда неуравновешенность и склонность к авантюризму, как и у девятнадцати миллиардов ее подданных. Ей необходимы перемены, новые ощущения, возбуждение. Но во главу угла следует поставить то, что она наделена имперской властью и представляет консервативные силы, не желающие менять прежние порядки. В результате — постоянные шараханья из стороны в сторону, опасное состояние несбалансированности, которое делает ее самым страшным врагом Торгового Дома за много веков его существования.

— Несомненно, — заключил другой член Совета, — казнь даст разрядку ее взвинченным нервам. В те несколько минут, когда вы будете дергаться, болтаясь в петле, жизнь покажется ей менее пресной.

— Мне представляется, — твердым голосом произнес Хедрок, — что один из наших ноуменов мог бы просчитать различные варианты и дать практический совет, каким образом мне поступить.

— Сейчас посоветуемся с Эдвардом Гонишем, — сказал Питер Кадрон. — Пожалуйста, потерпите, пока мы обсудим этот вопрос.

Они исчезли, вернее, отключился звук. И хотя Хедрок видел, как двигаются губы, голосов не слышал. Разговор продолжался долго, казалось, время тянется слишком медленно, пока люди на экране объяснялись с кем-то, кого не было видно. В ожидании Хедрок крепко сжал зубы, сцепил пальцы рук. Он вздохнул с облегчением, когда молчание прервалось и Питер Кадрон сказал:

— Сожалеем, но вынуждены констатировать следующее. Эдвард Гониш не стал полагаться на интуицию из-за отсутствия предшествующего опыта. В вашем случае следует руководствоваться только логикой. Поэтому мы хотели бы знать, считаете ли вы возможным присутствовать на обеде? Иными словами, до какого предела сохраняется шанс на побег из дворца?

Хедрок очень надеялся на практический совет, и что же он получил вместо него? Этот гений, ноумен по имени Эдвард Гониш, великий спец по части интуиции, от решения которого зависит его судьба, увиливает. Хедрок не сразу пришел в себя, но, постепенно успокоившись, сказал:

— Нет, если я останусь на обед, я обречен. Императрица любит играть в кошки-мышки и наверняка сообщит мне о приговоре во время трапезы. У меня есть план, который целиком зависит от ее эмоционального восприятия. Он основан на том предположении, что императрица сочтет необходимым оправдаться.

Хедрок замолчал, хмуро взглянул на экран, затем продолжил:

— Хотелось бы подробнее узнать о ходе вашего обсуждения. Мне годится любая помощь.

— Вам известно, Хедрок, — вступил в разговор член Совета Кендлон, человек с мясистой физиономией, — ваше присутствие во дворце преследует две цели. Первая — предупредить Торговый Дом оружейников о внезапном нападении, которое представит опасность для всей нашей цивилизации, — и в этом вопросе наше мнение едино. Вторая цель — это, конечно, выношенный вами план по части установления постоянных контактов и взаимопонимания между Торговым Домом оружейников и Имперским правительством. Следовательно, ваша шпионская деятельность имеет второстепенное значение. Любую не слишком важную информацию, полученную вами, можете оставить при себе — нам она не нужна. Но прошу припомнить: не слышали ли вы какого-либо намека, дающего основание предположить, что готовится нечто катастрофическое?

Хедрок медленно покачал головой. Он вдруг почувствовал себя душевно опустошенным и бессильным физически. Наконец, собравшись, заговорил размеренно, подбирая слова, которые, казалось, шли откуда-то из ледяного далека: