Сергей Палий - Санкция на жизнь

Стас переступил с ноги на ногу и в очередной раз крутанул на пальце цепочку с ключом. Металлические звенья приятно перекатились вокруг фаланги.

«Ну разве можно быть таким педантичным? — подумал он, не переставая улыбаться. — И всё ради обыкновенного разрешения на жену».

— Скажите, когда вы в последний раз занимались сексом? — спросил рыжеволосый санкционер, не переставая тыкать стилом в растр монитора.

— Дней пять назад, — ответил Стас, разглядывая сеть эскалаторов с прозрачными поручнями, пронизывающую весь бракоразводный комплекс.

— Дней пять назад или пять дней назад? — уточнил рыжий клерк.

— Что?… Ах да… Пять дней назад.

— С супругой?

— Конечно.

— Вы достигли оргазма?

— Да.

— Сколько раз?

— Три.

— А супруга?

— Два.

— Одновременно с вами?

Стас задумался. Вновь покрутил цепочку с ключом и поднял бровь.

— Как «два» может быть одновременно с «три»?

Санкционер оторвал взгляд от монитора и уставился на него, рассеянно хлопая ресницами. Наконец сказал:

— Понятия не имею. Только озвучьте внятно: точки наивысшего блаженства с вашей прошлой супругой совпадали по времени?

— Да, — кивнул Стас.

При общении с санкционерами он уже давно научился соблюдать одно правило: не всегда обязательно, чтобы ответ на вопрос был логичным, но категорически необходимо, чтобы ответ был.

— В каком комплексе оформлен последний развод?

— На Якиманке.

— Хорошо, — удовлетворенно кивнул рыжий клерк, снова скрываясь за матовой стеночкой своей конторки. — Последний вопрос. Какова причина требования внеочередной санкции на законного интимного спутника?

— Понимаете, я работаю дальнобоем. Мне через сутки уходить в рейс, поэтому хотелось бы исполнить свои супружеские обязанности заранее.

— Что ж, похвально. — Санкционер провел паспортной карточкой сквозь щелку магнитного кодера и протянул ее Стасу. — Вот ваше разрешение и допуск взаимосоответствия на ближайшую супругу. Желаете просмотреть матримониальный список немедленно?

— Нет, спасибо. Всего доброго.

Стас отошел от конторки и положил паспорт в карман. Ключ он повесил на шею и спрятал под футболку. После чего помассировал пальцами задеревеневшие от надоевшей улыбки скулы.

— Зануда, — произнес он тихонько себе под нос, направляясь к эскалатору. — Таких в прачечную нужно отряжать. Чтоб пригодность белья контролировали…

— Простите, что вы сказали?

Стас обернулся. Ступенькой выше стояла девушка в кругленьких очках с забранными в хвост прямыми русыми волосами. Она вопросительно глядела на него.

— Да санкцир сейчас всю душу вытянул, — улыбнулся он. — Для разрешения на внеочередной брак полчаса мурыжил.

Девушка хихикнула.

— А зачем вам внеочередка? Не хватает женской ласки?

— Хватает. Просто завтра в штатный рейс ухожу. Нужно экстренно все провернуть.

— Угу. Понятно. Я свободна. Какой у вас взаимный допуск?

— Седьмой. Седьмой «Л».

— Не пойдет.

— Да я и так вижу. Пока.

— Пока.

Стас соскочил с эскалатора и направился к выходу.

Эта женщина никак не отвечала оптимальному образу его избранницы – почти одного с ним роста, русая, явный лидер в постели. А для его нынешнего 7-Л могла подойти только миниатюрная брюнетка с мягким, податливым характером.

В общем – полное несоответствие.

Город кипел. Улица встретила Стаса вереницей пешеходов и бесконечным потоком машин. Налево простирался широкий двухуровневый проспект, изгибающийся вместе с рекой, закованной в бетон. Справа возвышалась пирамида многоярусной развязки и белели несколько небоскребов жилищнораздельного комплекса – это было центральное московское отделение. Именно там в четырнадцать лет Стас получил санкцию на отдельную от родителей квартиру.

Сейчас ему необходимо было попасть на другой конец мегаполиса, чтобы заказать новый комплект «умной» кухни взамен старого, который дал дуба уже несколько дней назад. Если быть точным, вышел из строя лишь духовой шкаф, но при поломке одного компонента полагалось менять всю систему…

— Как дела, старик?

Стас загляделся на величественные контуры города и не сразу понял, что обращаются к нему. Все-таки нечасто с его-то профессией выдается свободная минутка, чтобы просто так постоять на тротуаре, глядя на бирюзовые волны Москвы-реки, неспешно побродить по пешеходным эстакадам, любуясь яркой полуденной суетой, прокатиться на монорельсе, взмывая над улицами и бульварами…

Только ощутив легкий толчок в плечо, Стас обернулся и встретился взглядом со своим бывшим другом Миргородом.

— Стас, ты чего в небо уставился? Ворон в пределах МКАДа не осталось, чтобы их считать.

— Миргород, привет! Разве я смотрел в небо? Мне казалось – на город…

— Дык, может, и на город, я точно не заметил. Сколько времени прошло с нашей дружбы? Десяток циклов?

— Около того. Кто у тебя сейчас?

— Дык! Отличный парень! Чуть старше тебя, на мебельном работает. Ну, что еще о нем сказать? Из хобби – яхты, нумизматика, путешествовать любит. Натурал, конечно же… А у тебя?

— У меня очередного друга пока нет. Завтра – в рейс: смысла не вижу по санкцирам мотаться. И так сейчас внеочередку на жену делал – метр нервов оставил.

— А-а… Понятно. Слушай, тебе куда? Давай подброшу – я на авто.

— Мне в Марьино. В кухонно-бытовой.

— Погнали, у меня все равно обеденный перерыв. Успеем с запасом.

Когда они забрались в компактный «Мерседес»-купе и Миргород, по своему обыкновению, резко тронулся, вклиниваясь в ряды машин, Стас усмехнулся:

— Все лихачишь. Не боишься, что санкцию на вождение прикроют?

— Не-а, — пожал угловатыми плечами Миргород. — Я езжу быстро, но осторожно. Эстакадно-скоростной режим не нарушаю.

— Знаешь, — произнес вдруг Стас, глядя, как за стеклом проносится шпиль старого здания гостиницы «Украина», — я иногда скучаю по нашей дружбе. Вспоминаю, как мы пили пиво, прогуливаясь по набережной, и глядели на ночную иллюминацию, как в киберцентре в «Doom» гамались, как зимой в походе чуть не обморозились… А ты?

— Что я?

— Скучаешь?

— Не-а, — снова простодушно ответил Миргород, выворачивая на эстакаду.