Алексей Корепанов - Оружие Аполлона

НАСЛЕДИЕ БОГОВ:

Месть Триединого.

Сокровище Империи.

Оружие Аполлона.

Копье и кровь.

За несколько минут до пробуждения, как это бывало довольно часто, обычные размытые сны сменились четкими яркими картинами. Она стояла на вершине высокой башни и смотрела на раскинувшийся внизу город. Золото, горный хрусталь, серебро, мрамор – белый, розовый, голубой и кроваво-красный… И зелень, много зелени… И цветы… Обилие цветов, образующих прекрасные, непохожие один на другой узоры. Площадка башни словно плыла в прозрачном светло-синем небе навстречу пушистым белым облакам, выныривающим на горизонте прямо из спокойного океана.

Роззалеми – столица цветущего острова Атлантис, который когда-то был уничтожен пришельцами с Дилиля.

Анизателла знала, что ее видения не имеют никакого отношения к простым снам. Это жила в ней память далеких предков. В ней – и немногих других, подобных ей, отмеченных триединым Беллизом-Беллизоном-Беллизонами. Содержание картин, являвшихся во сне, только сравнительно недавно удалось перенести в радужные шары – инниоли… Да, она была одной из немногих, избранных божеством, и это наполняло ее жизнь, ее прохождение в пятом слое фии особым глубинным смыслом. Ей не грозило навсегда исчезнуть в лииэроно, и впереди ее ждали очередные слои. А сколько их будет – не мог сказать никто.

Город исчез сразу, будто кто-то выключил солнце, и она легко открыла глаза, моментально, как удар молнии, влившись в то, что было здесь и сейчас. Над головой переливался тонкий полог с причудливым орнаментом, и в этих линиях, изгибах и завитках ей виделось очень многое. Уловив ее неосознанное еще желание, налились мягким светом каменные стены спальни, покрытые особым раствором много-много веков назад. Секрет этого раствора тоже хранила ее глубинная память. Девушка еще немного полежала, раскинув руки на тонкой теплой простыне, совершенно нагая, а потом, сделав одно-единственное почти неуловимое движение, оказалась на ногах – словно плеснули воду из кувшина в чашу. Из проема, ведущего в соседнюю комнату, донесся негромкий мелодичный звон. Этот звон возвещал для Анизателлы начало нового дня.

Там, наверху, над каменной толщей гор, восходящий Сильван едва-едва оторвался от горизонта, дотягиваясь первыми лучами до багровых песков, а инминниа храма Беллиза-Беллизона-Беллизонов даллиа Анизателла Нианнали Олидинтано Иолнеи уже облачилась в привычный синий плащ и была готова покинуть свои покои. Сегодня ее ждали в тупике Тар, где она должна была сменить омминниа Гелисинийру. Но не успела Анизателла направиться к выходу, как невысокая трехгранная хрустальная призма на черной мраморной полке мигнула зеленым и разразилась звучной трелью. Девушка, чуть сдвинув брови, подошла к полке, коснулась пальцем прохладной грани призмы. По противоположной стене пробежала легкая рябь, и оттуда в покои Анизателлы шагнул бородатый мужчина в зеленом плаще. Из-под длинных темных волос, с левой стороны головы, свисал на тонкой цепочке знак Триединого. На круглом знаке была выгравирована золотистая окружность, вписанная в равносторонний треугольник.

Энгилейнон начал не с обычного древнего приветствия, а ограничился легким движением головы вниз-вверх, и это значило, что разговор будет коротким и, скорее всего, не очень приятным. Девушка тоже промолчала и приглашающим жестом показала на диван у стены. Но даллио Энгилейнон садиться не стал. Он остановился в двух шагах от Анизателлы и хмуро взглянул на нее.

– Не исключено, что они полезут сюда. – Голос силлона был громким и резким. – Попытаются добраться до тебя, даллиа. До вас троих. За случай с галерой, за… – Энгилейнон запнулся и закончил: – Сама понимаешь.

– Понять несложно, – едва заметно усмехнулась девушка. – Они ведь утратили раналлакс…

– Да, это, пожалуй, главное, – подтвердил силлон. – Поэтому сегодня побудешь в Таре – ты ведь туда направляешься? – а потом придет подмена. Я уже поговорил с улиммами. Думаю, впятером они справятся. Помогу им, если что.

– А я… – грустно начала Анизателла.

– А тебе придется перебираться отсюда подальше… И поглубже…

– В колодец Дуао, – утвердительно сказала девушка.

– Именно. А там посмотрим.

Анизателла коротко вздохнула:

– Все понятно, даллио.

Энгилейнон вновь бросил на нее мрачный взгляд, развернулся – полы его плаща прошелестели по розовому с черными прожилками мрамору – и удалился тяжелой походкой, словно к ногам его были привязаны камни. Да и разве будешь порхать, когда под угрозу ставится само существование храма и всех его обитателей? Местные власти, разумеется, на вторжение не решатся, но не они в этом деле окажутся главными…

…Она шла по коридору, одному из сотен и сотен, пробитых в толще гор еще в те времена, когда Нова-Марс носил имя Милиль, и на планете не было чужаков, как не было и Ромы Юниона[1], и беллизонтэо являлись единственными хозяевами этого мира. Хотелось верить, что прошлое вернется…

Путь до тупика Тар был неблизким, и девушка в сотый, наверное, раз думала о том, как получилось, что Воллороар погиб… Нет, как получилось – было понятно: его убили твинсеры[2], может быть даже, и неумышленно. Но почему световым столбом ушел в небо раналлакс? Наблюдатель видел все собственными глазами: с зависшего над землей уникара Твинса открыли огонь, заряд излучателя угодил в раналлакс, который нес на спине Воллороар… И уничтожил? Но ведь предания говорят, что раналлаксы невозможно уничтожить! Или не все в преданиях – правда?

Анизателла в силу своего положения знала: да, не всем преданиям беллизонтэо можно верить. К сожалению.

Или все-таки раналлакс не исчез, а просто переместился куда-то в космические глубины?

Она не тешила себя надеждой на то, что когда-нибудь узнает ответ на этот вопрос…

Перед глазами Анизателлы вдруг возник образ высокого плечистого темноволосого парня. Мягкие черты лица… Чуть раскосые карие глаза… Слегка вздернутый нос… Ямочка на подбородке… Боевой комбинезон под цвет светящихся стен, в руках – излучатель. Именно в таком облачении она увидела его впервые здесь, в этих коридорах. Только лицо его скрывал шлем.

Убийца ее отца. Нет, может быть, не именно он, стреляли и другие, пришедшие с ним… Но он был среди тех, кто стрелял.

Анизателла стиснула зубы и вдруг поняла, что в ее сердце нет былой ненависти.