Бабакин Валентин - Путь Анубиса

   - Нет, - мотнул головой Вовка, поднимаясь с камня. - Мама с ума сойдет. Да и какой смысл убегать. Если они захотят меня найти снова, так найдут.

   - И то верно, - согласился Степан. - Что теперь делать то? Что надумал?

   - Я что-то вижу, - Вовка подался вперед.

   - Где? - Степан приподнял голову.

   - Вон. В темноте. Светится, - Вовка вскочил с камня. Степан тоже поднялся на ноги.

   - Видишь? - Вовка показал рукой вперед на дно котловины.

   - Ага, - Степан кивнул и оба не сговариваясь, ринулись вперед к маленькому огоньку, похожему на звездочку, упавшую с небес.

   Добежали быстро и остановились разом, как вкопанные. На выжженной земле в темноте светилась звезда. Вовка наклонился и взял ее в руки.

   - Камень, - прошептал он.

   Это был черный кристалл. Он ярко светился в темноте.

   - Это знак, - уверенно произнес Вовка. - Он жив. Папа жив. Я уверен.

   - Жив, - согласился Степан. - Это его свет. Пошли Вован. Надо идти.

   - Он жив, - прошептал Вовка, пряча камень в нагрудный карман ближе к сердцу.

   Наступило утро. С высоты неба глаз одинокого коршуна видел, как ветер колышет каждый листок на дереве. Коршун не спешил. Он знал - добыча не ускользнет. Все будет, как всегда, как сотни и тысячи лет назад, когда его далекие предки, сложив крылья в смертельном пике, вонзали свои острые когти в зазевавшуюся добычу. Глаза его предков видели многое. Внизу рождались и умирали люди, сталкивались в смертельной схватке воины, рушились и уходили в небытие великие империи. Жизни человеческие падали каплями дождя в океан вечности. Но в небе ничто не менялось. Там плыли безразличные белые облака, грозовые тучи проливались на землю дождем, и медленно кружили серые хищные птицы.

   Коршун кружил и видел, как по узкой лесной дороге идут два человека.

   - Кажись, скоро выберемся, - произнес Степан. Я думаю, что до какого-нибудь поселения уже близко.

   В сотне метров позади путников лесная чаща расступилась, и на дорогу вышел Мольгаут. Постояв несколько секунд неподвижно, он поднял бластер, приведя его в боевую готовность. За его спиной треснул сухая ветка. Атаниец резко обернулся и увидел Дзиона.

   - Не спеши, - тихо произнес тот.

   - Ты откуда здесь? - Мольгаут опустил оружие.

   - Мимо шел, - усмехнулся Дзион. - Спрячь пушку. Ситуация изменилась до наоборот.

   - Что случилось? - поинтересовался Мольгаут.

   - Нам поручено охранять нашего командира.

   - Не понял. Какого командира?

   - А ты догадайся с трех раз, как говорят здесь.

   - Это..., - Мольгаут оглянулся в сторону удаляющихся Вовки и Степана.

   - Ага, - кивнул Дзион. - Ты правильно сообразил.

   - Кто поручил?

   - Снова догадайся, - ухмыльнулся Дзион.

   Мольгаут ненадолго задумался, после чего указал пальцем в землю и вопросительно уставился на Дзиона. Тот молча кивнул.

   - Он мне позвонил, - сообщил Дзион, опередив вопрос Мольгаута.

   - Лично?

   - Да.

   - А ты ничего не путаешь?

   - Нет. Он разговаривал со мной на нашем родном языке.

   - Вот так и позвонил? А, впрочем, почему бы и нет. Признаться, я иногда сам ожидал этого. Но странно, - в глазах Мольгаута промелькнуло сомнение. - Странно. Он поручил нам охранять своего палача? Почему?

   - Кто его знает. Нам не дано предугадать его планы. Он сообщил мне, что уничтожитель Анубиса, стал величайшим воином и обрел силу. Пройдет время и воин вернется в наш мир.

   - Когда?

   - Всему свое время. Пойдем же сообщим нашему командиру радостную для него весть.

   - А он поверит нам? Кто мы для него теперь?

   - Поверит. Он нас узнает.

   - Ты уверен?

   - Вне всякого сомнения. Я скажу ему фразу на нашем родном языке.

   - Какую фразу?

   - Какую? - Дзион на миг задумался. - Я ему скажу его же фразу. Он произнес ее тогда перед своей последней битвой. В тот миг он держал в своих руках черный камень с маленькой звездочкой внутри и смотрел на него так, как будто в последний раз. А потом он поднял глаза к небу, туда, откуда приближалась эскадра кратонов и произнес: "На разных языках слово "небо" звучит по-разному. Но небу безразлично, как его называют. На то оно и небо. Оно любит тех, у кого есть крылья".

   Зачем он это сказал? Я тогда не понимал. Не понимаю и сейчас.

   - Тогда пойдем, спросим, - предложил Мольгаут.

   Дзион молча кивнул.

   Утренний туман медленно заклубился меж деревьев, прикрывая собою идущих по дороге атанийцев и, заглушая их шаги.

   Начинался новый день.