Андрей Левицкий - Нашествие

— Я не наивный! — повысил голос Кирилл. — Но я видел в лагере: пеоны вроде рабов. Не совсем, но похожи. И среди них могут быть такие, которые действует против хозяев. Явсен — из них.

— Интересно, почему ты так его защищаешь? — спросил Лагойда.

С лестницы донесся глухой быстрый стук — колотили в железную дверь наверху.

— О, как бьются, — заметил Леша. — Слышь, как тебя… Борисыч, какая б там толстая дверь не была, а все равно они ее раздолбают. Или взорвут. Ты сказал, отсюда другой выход есть?

Ростислав Борисович еще пару секунд в упор глядел на Кирилла, потом отвел взгляд и махнул рукой на другой конце зала.

— Там. На краю нашей стоянки есть будка, ход ведет туда. Но дальше стоит магазин, два дня назад между ним и стоянкой начался бой, кто-то напал на варханский патруль. Мы не вмешивались, но было несколько взрывов, и будка обрушилась.

— Ну так можно там выйти или нет? — спросил Леша.

— Можно, но надо разгребать.

Глухие удары смолкли, наступила тишина. Явсен повторил, просительно заглядывая в глаза Кирилла:

— Лазарич!

— Ты ведь почти не умеешь по-русски… — начал Кир.

— Зато я знаю их язык, — негромко произнес Денис за спиной Лагойды.

Вверху что-то обрушилось, и всё вокруг дрогнуло. Замигали лампочки, скрипнули столы, присевшие люди схватились за них. Проникший сквозь перекрытие грохот заглушил голос Дениса, и Кир подумал, что ослышался.

Удары в дверь прекратились, сверху полился тяжелый низкий рокот. Лабус по-прежнему караулил Явсена, а Игорь с Алексеем повернулись к тому углу, где была площадка с дверью, за которой начиналась лестница. Перед площадкой, подняв оружие, стояли охранники «Старбайта».

— Ростислав Борисович, что нам делать? — громко спросил Григоренко, не оглядываясь.

— Караулить и молчать! — отрезал Лагойда.

Выпрямившись, Кирилл обратился к Денису:

— Ты знаешь их язык? Или я не так тебя понял?

— Точно ты понял, Кирюха! — вскричал Леша. — Так он и сказал!

— Немного, — кивнул Денис. — Совсем немного.

— Где Айзенбах? — спросил Игорь у Лагойды. — В какой комнате? Слушай, Ростислав, у тебя нет выбора — веди нас к нему.

— И нет времени, — добавил Курортник. — Веди, иначе мы сами пойдем.

Лагойда быстро переводил взгляд с одного на другого. Наконец, сказал:

— Ничего это вам не даст. Шеф…

Вверху грохнуло, и снова все содрогнулось. Две из пяти лампочек погасли, в зале стало сумеречно. Последовал второй удар, за ним третий.

— Сломали фасадную стену, — объявил Лабус. — Наверное, трактор свой загнали прямо в дом. На нем кран, видели? На крюки подвесили что-то тяжелое, поднимают и…

Очередной удар заглушил его голос. Теперь в потолок колотили с периодичностью в четыре-пять секунд, и Кирилл очень живо представил себе стоящую в проломе стены варханскую машину, стрелу крана, трос и тройной крюк, на который подвешено что-то тяжелое, железное… Водитель двигает рычаг, прижимает и отпускает педаль, гудит лебедка, трос с грузом поднимается — и обрушивается на пол.

— Манкевич, Партизанов, Григоренко! — крикнул Лагойда. — Ко второму выходу, разбирать завал! Миша — со мной. Ты! — он показал на Багрянца. — Тоже к завалу, быстро!

Павел глянул на Сотника, тот кивнул, и курсант поспешил к дальней двери вслед за охранниками.

— Так что с шефом твоим, Борисыч, я так и не понял? — спросил Леша. Он и Яков по-прежнему стояли по сторонам от Кирилла.

— Сейчас увидите, — сказал Ростислав Борисович, направляясь к двери.

— Явсен Лазарич идти! — заявил пеон и широко зашагал следом.

Пересекая вместе с остальными короткий коридор, Кирилл, слегка приотстав, поравнялся с Денисом.

— Ты сказал — знаешь их язык. Откуда?

Лаборант казался парнем слегка не от мира сего — глядел прямо перед собой, не моргал, губы поджаты, движения скупые, сдержанные, словно он постоянно боится что-нибудь зацепить, опрокинуть, разбить. И очки эти темные… зачем, при таком-то освещении? Хотя Кирилл понимал, что и сам не слишком обычный человек, и поэтому снисходительно относился к чужим странностям.

— Откуда? — повторил он.

— У нас ведь была связь, — ровным голосом произнес Денис, не глядя на него. — Через передатчик. Я изучал, вникал.

Прежде, чем Кир успел задать следующий вопрос, коридор привел в длинную комнату «Г»-образной формы. Здесь была мебель, сервант с телевизором, стол и стулья. Ближе к дальнему концу помещения стояла металлическая койка на высоких ножках с колесиками.

Там под одеялом лежал Артемий Лазаревич Айзенбах. Голова замотана бинтами, рядом капельница, от нее трубка идет к катетеру на сгибе локтя. Лежащая поверх одеяла рука была неестественно худой, да еще и с легким синеватым отливом — казалось, она принадлежит мертвецу.

Кирилл быстро подошел к койке, заглянул в лицо Айзенбаха. Совсем бледное, и глаза закрыты… Он поднял вопросительный взгляд на Лагойду, за спиной которого маячил Миша, но начальник службы безопасности «Старбайта» смотрел на Сотника с Курортником и Лабусом, вставших по другую сторону кровати.

— Что с ним? — спросил Кирилл.

Сзади зашуршали, он повернул голову. Во второй половине комнаты, невидимой от входной двери, возле прикрученной к стене раковины с краном стоял стеклянный медицинский шкаф, полный склянок и флаконов. Перед ним на стуле спала, тихо посапывая, красивая темноволосая женщина в таком же, как у Дениса, халате.

— Лазарич? — громко спросил Явсен.

Женщина вздрогнула, подняла голову. Протерев глаза, вскочила и бросилась к гостям со словами: «Вам нельзя сюда!»

— Виктория, помолчи, — сказал Лагойда, но она оттолкнула его.

— Уходите! Тёма болен, его нельзя…

— Артем не просто болен, он вот-вот умрет, — безжалостно отрезал Лагойда. — Не мешай нам.

— Что с ним? — спросил Игорь.

— Мы были снаружи, когда все началось, — ответил Ростислав Борисович. — В нескольких кварталах, как раз ехали в офис, потому что вскоре должен был появиться… Этот. — Он кивнул на Кирилла. — Машина встала. Потом появились варханы. Когда мы прорывались к офису, во время перестрелки шеф попал под их машину. Получил переломы и очень сильное сотрясение.

— А вчера вечером произошло кровоизлияние! — всхлипнула Виктория. Она держала Айзенбаха за руку, гладила ее, кусая губы.

Яков переглянулся с Кириллом.

— Немного совсем опоздали, Кирюша, если бы вчера…

— Ростислав Борисыч! — зычно крикнул один «бычок» из зала. — Мы расчищаем, но они дверь почти сломали!

— Он может говорить? — Кир нагнулся над койкой, заглядывая в лицо Айзенбаха. — Что это была за программа? Та, которую я должен был залить на лабораторные машины? Это вирус? Зачем…