Дэн Абнетт - Возвышение Хоруса

– Луперкаль! Луперкаль! – раздались в ответ крики горстки бойцов.

Атакующих с одной из узких улочек сагиттаров они встретили шквальным огнем болтеров. Механические скакуны падали или разлетались на части, их всадники, бросая оружие, летели на землю. Хорус уже бежал им навстречу, его меч пронзал стальные корпуса и доспехи. Первым же ударом кулака он опрокинул одного из кентавров, так что копыта забили в воздухе, а человек спиной врезался в ряды идущих следом солдат.

– Луперкаль! – крикнул Локен и, схватив меч обеими руками, занял позицию справа от Воителя.

Торгаддон прикрыл его левый бок и опрокинул сразу троих гливов, а затем, выхватив у одного из них копье, смел еще нескольких противников. Солдаты-интерексы были вынуждены попятиться, а кое-кто уже перепрыгнул через каменные ограждения на нижний ярус.

Из всех сражений, в которых Локену приходилось участвовать под руководством Воителя, это было самым яростным, самым горестным и напрасным. Сверкая оскаленными зубами, нанося удары направо и налево, Хорус в этот момент казался ему еще более благородным, чем когда бы то ни было. Он вспомнит этот бой спустя много лет, когда судьба сыграет свою злую шутку и перевернет все с ног на голову. Он вспомнит Хоруса-Воителя на узкой, ярко освещенной пламенем улочке, в сражении за честь Империума Человечества.

Эту битву должны были увековечить фрески, поэмы, симфонии. Чтобы люди навсегда запомнили тот момент, когда Хорус своей мощью в полной мере доказал свою приверженность Трону.

И своему отцу.

Больше такого не повторится. Ненавистное будущее поглотило все возможности, поглотило все воспоминания, так что стало невозможно поверить в его благородство…

Вражеские солдаты, а теперь они действительно стали врагами, перекрыли улицу, взяв Воителя и немногих оставшихся Астартес в плотное кольцо. Последний бой. Как странно. Локен уже представлял себе это как-то ночью в водяном саду, принося клятву. Последний, великий бой против неизвестного врага, рядом с Воителем.

Он с ног до головы был покрыт кровью, на доспехах появилось множество пробоин и трещин. Он не колебался. Сквозь дым над головой Локен мельком заметил луну, маленькую луну в уголке чужого неба.

И мерцающая поверхность океана в бухте, как и положено, отразила ее.

– Луперкаль! – закричал Локен.

– Что же пропало? – спросила Мерсади Олитон.

– Они говорят, что исчез анафэм, – ответил Локен, срывая с себя последнюю деталь сильно потрепанных доспехов. – Но мы ничего не брали. Все убийства были напрасными.

Она пожала плечами, вынула из кармана несколько исписанных листков. Это были последние творения Каркази, а Мерсади взялась передать их Локену для просмотра. Но это был лишь предлог для встречи, на самом деле она надеялась услышать рассказ о том, что случилось в Ксенобии.

– Ты мне расскажешь? – спросила она.

Локен поднял голову. На лице и руках виднелись сгустки запекшейся крови.

– Да, – ответил он.

Бои в Ксенобии продолжались до самого рассвета и охватили почти весь город. При первых же признаках беспорядков, будучи не в состоянии установить связь ни с Воителем, ни с флотилией, Абаддон и Аксиманд подняли по тревоге две роты Лунных Волков, размещенных в Экстранусе. На прилегающих к этому кварталу улицах народ интерексов впервые познал истинную мощь имперских Астартес. И не раз еще сталкивался с их могуществом в последующие годы. Абаддон был настолько разъярен, что в некоторых случаях Аксиманду приходилось его сдерживать.

Отрядам Аксиманда первым удалось обнаружить Воителя, окруженного солдатами-интерексами на верхнем ярусе подле горящего Зала Оружия, а потом пробиться к нему через строй лучших частей армии Науда. Отряды под командованием Абаддона в это время захватили несколько городских контрольных станций и восстановили связь. Тотчас же после получения известий об угрозе Воителю и всем наземным силам в конфликт вступил находившийся на орбите флот. Затем подтянулись корабли интерексов, но Седирэ и Таргост в сопровождении многочисленного десанта спустились на поверхность.

После восстановления вокс-связи полномасштабное вторжение было быстро скоординировано, и имперские силы, покинув пределы Экстрануса, вышли на улицы.

Хорус послал еще одно сообщение интерексам. Он не ждал ответа и не получил его. После таких разрушений и такого количества пролитой крови места для дипломатии не осталось. Тем не менее, Хорус выразил свое искреннее сожаление по поводу такого поворота событий, изъявил сочувствие интерексам, пострадавшим от силовых действий, и снова решительно отверг все предъявленные людям Империума обвинения.

Спустя несколько недель, когда флотилия экспедиции возвратилась в район космоса, контролируемый силами Империума, Воитель обнародовал свое решение. Морнивальцам он сказал, что после долгих размышлений осознал важность определения своей роли и, как следствие его высокого назначения, особой роли Шестнадцатого Легиона. С этого времени Лунные Волки становятся Сынами Хоруса.

Новость была принята благожелательно. Кириллу Зиндерманну в дальнем углу Архива о ней сообщил один из итераторов. Зиндерманн, одобрительно кивнув, снова погрузился в чтение книг, которых никто не касался вот уже тысячу лет. В суматохе Убежища летописцы – многих из них именно Астартес вывели из Экстрануса – в честь нового имени веселились и пили всю ночь. Игнаций Каркази выпил стаканчик за Легион и капитана Локена в частности, а потом и еще один, для уверенности.

Эуфратия Киилер опустилась на колени в своей тесной комнатке перед самодельным алтарем и в простодушной манере, подсказанной Божественным Откровением, возблагодарила своего бога, Императора Человечества, за то, что он послал таких сильных воинов для ее защиты. Всех Сынов Хоруса.

В покрытых налетом ржавчины трубах и каналах шумели потоки воздуха. В глубоких внутренних помещениях «Духа мщения» царила почти полная темнота, и сюда редко заглядывали даже сервиторы. Здесь обитали только черви и личинки насекомых, да крысы прогрызли извилистые ходы в подгнивших внутренностях древнего корабля.

В лучах единственной свечи он поднял вверх странной формы клинок и залюбовался игрой света на тончайшей кромке. Лезвие по всей длине было рифленым и серым, как кремень, но отражало свет, подобно алмазным граням. Отличная вещь. Красивая вещь. Вещь, которая способна изменить космос.

Он чувствовал дремлющее внутри меча обещание. Обещание и проклятие.