Наталья Игнатова - Последнее небо

Туман? Но ведь нет никакого тумана!

«Твою мать, майор!» — повторил Гот исключительно для поднятия боевого духа. Облако исчезло. Остался белый электрический свет, искусственно резкие тени, раздражающая четкость очертаний, какая бывает только ночью при слишком ярком освещении.

И выстрелы остались. На территории лагеря шел бой.

С кем?

А в рейхстаге была полутьма. Уютная такая, бархатистая. Свет внутри не горел, а наружного освещения хватало едва-едва.

Зверь стоял на коленях рядом с Улой. Биолог терла глаза, как спросонья. Над этой парой возвышался Джокер. Стоя, он был почти на две головы выше сидящего Зверя.

Умилительная картина! Если бы не связанный по рукам и ногам Кинг. Если бы не расчлененное тело на грузовой платформе. Если бы…

Джокер сказал что-то. Ула со Зверем обернулись. Убийца тут же качнулся в одну сторону, пигмей дернул Улу — в другую, а Гот… Гот выстрелил, едва понял, что не зацепит никого лишнего. Он промахнулся. Даже не сразу понял, что промахнулся. И выстрелил снова. И продолжал стрелять. Лучи разносили мебель, стоящую вдоль стен, дымно загорелся сколоченный Кингом топчан, вдребезги разлетелся стул, забытый посреди зала.

Зверь улыбался.

Стоял прямо перед Готом, смотрел пытливо… глаза у него были странные… и улыбался.

Гот выдохнул и опустил винтовку.

Связи со «Скифом» не было. Ни с командиром, ни с одним из бойцов. Десантники заблудились в тумане и вели сейчас бой то ли с собственными галлюцинациями, то ли сами с собой. И то и другое было равно вероятно. Зверь, сука, что же ты делаешь?!

Стрелять в него в обычном режиме смысла не имело. Гот не глядя передвинул регулятор мощности. Теперь винтовка будет выбрасывать весь заряд за один выстрел. Каждые четыре секунды.

А ведь промахнуться с такого расстояния нельзя. Сколько между ним и Зверем? Шагов десять? Гот тряхнул головой, включаясь в настоящий боевой режим. Пусть вместо неба под ногами была твердая поверхность, а вместо штурвала в руках винтовка — это не так уж важно. Семь метров с небольшим — не промахнуться. Сфера вокруг Зверя, майор только сейчас увидел ее. Почти прозрачный, но все-таки различимый кокон, крутится, тянутся к нему ниточки — одна от Улы… теперь понятно, почему девочка так спокойна, Зверь жрет ее эмоции, тянутся ниточки от него — куда-то далеко, за пределы рейхстага, в лагерь, туда, где идет бой.

Гот выстрелил.

Защитная сфера стала чуть ярче, приняла заряд плазмы и аккуратно сместила в сторону.

Как «веретенка». Но у тех было ясно, куда стрелять. А здесь? Только ломать. Грубой, тупой, но, мать ее так, действенной силой.

Гот дождался, пока индикатор заряда пискнет, дойдя до максимума. Он видел уже, что странного в глазах Зверя. Зрачки. Вертикальные, Как у того… у того, в кого превращался он, запертый в своем отсеке. Не человек. Теперь уже ясно, что не человек.

Убить.

Новый выстрел.

Почему же Зверь не стреляет в ответ? Ведь вон она, винтовка, лежит под рукой!

И снова плазменный заряд уходит в сторону.

Чего он ждет? На что надеется?

Зверь бросил взгляд на часы, пожал плечами и пошел в глубину зала, развернувшись к майору спиной.

Четыре секунды.

Гот выстрелил снова.

Время вышло. Вспыхнул ярко портал. Зашумели темные кроны, и смоляным ветром дохнуло в лицо.

Время.

В спину толкнуло слегка. Зверь не удивился боли, он ждал ее так давно, что успел привыкнуть, до мелочей зная, как это будет. Огонь. Огонь за спиной.

Огонь впереди. Сосны затрещали, вспыхивая, огненными стенами встали над рекой лавы, в которую превратилась дорога. Неба не видно за черным, почему-то жирным дымом

Небо.

А есть ли оно вообще?

Четыре секунды до следующего выстрела. Еще есть время развернуться, подхватив винтовку. Есть время. Убить Гота. И жить. Дальше Всегда. Вечно.

Как… страшно.

Очень хотелось зажмуриться, чтоб хотя бы не видеть Очень.

Зверь шагнул вперед.

Белая вспышка, ослепительное сияние резануло по глазам, несмотря на щиток шлема.

Гот опустил винтовку. Он в первый раз увидел, что делает с человеком режим импульсной стрельбы, и от души надеялся, что в последний.

«Не с человеком, — напомнил себе майор, — со зверем».

Он обогнул стол, подошел к оплавленному пятну на полу. Медальон Зверя каким-то чудом уцелел, намертво впаялся в пластик.

Как табличка с именем в могильную плиту.

— Ты все-таки убил его, — безжизненно произнесла Ула.

— А может быть, он ушел. — Джокер присел рядом с ней на корточки, подумал и погладил девушку по рыжим кудряшкам. — Может быть, он и вправду ушел?