Алексей Глушановский - Глушановский А. Надежда пустошей (сердце вьюги 2)

 Могучим прыжком странное создание взмыло в воздух и рванулось к столпившемуся отряду. Трепетнули остатки крыльев, далеко разбрызгивая струящуюся из остатков разорванной перепонки кровь, и вновь яростный рев прорезал окрестности.

 - Скоропикора!!! - испуганно вскрикнула Арейша, отшатываясь и подхватывая брошенное Софией копье.

 Странное оцепенение, охватившее отряд спало. Рау быстро вскинул правую руку, на которой начал стремительно формироваться зародыш ледяного тарана. Световые копья спецназовцев дружно полетели на землю, а вместо них в руках бойцов, как по волшебству, возникли до того мирно висевшие за спиной автоматы, немедленно разразившиеся тихими выдохами задушенных глушителями коротких очередей. Тим, неуловимым движением перехвативший отброшенной гаммовцем Копье Света, весь напружинившийся, замер на фланге, готовый броситься вперед в любой момент. Ольга, автоматически, не отдавая себе отчета нарастившая 'когти вьюги' замерла в позе яростной тигрицы, готовая пронзить тварь десятью острейшими ледяными лезвиями, как только та приблизится на расстоянии удара.

 - Хмм. Как это мило со стороны Хаоса, - загоревшимися от предвкушения битвы глазами София смерила уменьшающееся расстояние до скоропикоры и грациозно-ленивым, но вместе с тем неуловимо-быстрым, каким-то кошачьим движением проскользнула вперед. Исходящая от неё мгла еще более сгустилась, парящим тьмой коконом окружая девушку, приглушая и без того неяркий свет вечно скрытого за свинцовыми тучами солнца.

 - Мне... оставьте мне... - каким-то совершенно не свойственным ей звеняще-нежным тоном, как капризный ребенок, протянула София, почти скрывшаяся за темной вуалью.

 Не обращая внимания на рикошетящие от панциря пули, скоропикора ловким движением увернулась от ледяного тарана, разнесшего немалых размеров валун за её спиной, и серией быстрых, длинных прыжков приблизилась почти вплотную. Глухо скрежетнули по темной броне острые сосульки, отчаянно чертыхнулась Ольга, - её излюбленное оружие - 'Когти Вьюги' так же оказалось бессильно.

 В руке Рау льдистым взблеском материализовался длинный меч, и альфар решительным движением шагнул наперерез, заслоняя собой сестру, готовясь к рукопашной схватке. Отчаянно матерился Шестаков, проклиная свое решение не брать на короткую прогулку гранатомета, с тихим звоном упал на землю отстрелянный магазин Зиятдинова, Тим перехватил поудобнее Копье Света готовясь к самоубийственной атаке...

 - Хорошая киса... - мягкий, все такой же неестественно нежный голос Софии разнесся среди схватки, и было в этом голосе нечто такое, что заставило даже опытных бойцов на миг замереть, подавленных звучащим в этих негромких звуках жестоким безумием. - Киса пришла меня развлечь, киса пришла, чтобы умереть... - непонятно как, каким образом, но укутанная тьмой девушка внезапно оказалась далеко впереди отряда, прямо перед замершей от такой наглости скоропикорой.

 Шок твари продолжался недолго. Короткий взмах хвоста, и взблеснувшее на солнце полупрозрачное, покрытое желтоватыми потеками яда жало с невероятной скоростью метнулось к груди Софии. Метнулось и замерло перед телом, остановленное сгустившейся дымкой.

 - Киса меня хорошо развлечет, киса медленно умрет. - Все тем же, доверительно-нежным тоном продолжила свою считалочку жрица темного божества, бестрепетно берясь за хвост твари чуть пониже ядовитого жала и выкручивая его, словно белье после стирки. Затрещал, раскалываясь, прочнейший хитин, обнажая нежно-розовое мясо тут же скрывшееся потоком хлынувшей крови.

 Дикий, наполненный непредставимой мукой вопль разнесся над пустошью, вырвавшись из искривленной болью пасти скоропикоры. Забыв обо всем, тварь рванулась в сторону... Но мучительница держала крепко. Окутывающая её тьма раздалась в стороны, все расширяясь и вместе с тем становясь все плотнее и плотнее, как будто боль несчастной твари подпитывала её, давая все больше и больше сил.

 - Киса хочет поиграть, долго будет умирать... - перехватив хвост одной рукой и легким движением второй оборвав ядовитое жало, София начала наматывать его на кулак, как это иногда делают люди, когда им надо смотать в компактный клубок какую-нибудь тонкую, но достаточно жесткую веревку, например шпагат. Вот только изящный скорпионий хвост твари на такое обращение был никак не рассчитан, и потому подобное действие похоже было для этого создания просто невероятно болезненным.

 С каким-то жалобным вскриком, совершенно не идущим к её грозному облику, скоропикора вновь рванулась в сторону противоположную той, где стояла её мучительница. И на этот раз её попытка оказалась успешной. Не выдержавший такого с собой обращения хвост оборвался у основания, и не помышляющая более об атаке тварь бросилась наутек.

 - Киса в ужасе бежит, тьма её посторожит. - Вновь донеслось из клубящегося сгустка мрака, в котором лишь угадывались нечеткие очертания стоящей в его середине девушки, и две длинных полосы черного тумана рванулись наперерез монстру, закрывая ему дорогу к отступлению.

 - Кису я поймать могу, аду в жертву принесу... - резко сократившиеся щупальца тьмы швырнули жалобно взвизгнувшего монстра назад к ногам мучительницы и сомкнулись над ним, скрывая от глаз людей происходящее там действо.

 Ошарашенные, испуганные люди, меньше минуты назад готовившиеся к смертной схватке, лишь переглядывались, наблюдая за жестокой расправой, и гадая не будет ли это, спасшее их, 'лекарство' страшнее болезни. Впрочем, сомнения терзали отнюдь не всех. Рау взирал на происходящее со спокойным, слегка равнодушным лицом, словно ему уже неоднократно доводилось наблюдать такое, или очень похожее зрелище, и он не видел в происходящем ровным счетом никакой опасности ни для себя, ни для своих спутников. В глазах же драконида и выражении лица Арейши можно было прочесть лишь недоверчивую, но все более и более расцветающую надежду. Меж тем, звуки, доносящиеся из-под покрова тьмы, становились все более и более жуткими. Радостно-звонкий, буквально журчащий от переполняющей его неестественной нежности голосок Софии и исполненный бесконечной муки скулеж твари, сплетались, не заглушая друг друга, но создавая непредставимую в своем ужасе адскую симфонию.

 - Кажется, теперь я знаю, как звучит ад, - подумал Максим Петрович, изо всех сил борясь с нестерпимым желанием наплевать на осторожность и, бросив автомат на землю, зажать уши ладонями, только чтобы не слышать этого кошмара. Судя по завистливым взглядам его бойцов, которые те бросали на именно так и поступившую Ольгу, подобные мысли возникли не у него одного.