Яна Завацкая - Про жизнь и про любовь

Хоть бы знать, кто это был, так с высоты и не разглядели толком.

И главное, сразу же - только вернулись в школу, у входа их встретили двое дежурных, дежурила параллельная группа как раз. И сразу повели к Альве. Теперь вообще не отопрешься - трусы до сих пор мокрые, просвечивают даже сквозь одежду.

— Вам уже двенадцать лет! Какой пример вы показываете младшим?! Стыдитесь!

Шагин засопел.

"Еще и насморк подхватил", - мысленно отметила начальница. Ну что с ними делать? Она, как всегда, не могла обозлиться всерьез, и опасалась, что дети это чувствуют. Но наказать-то придется. И прежде, чем наказывать, надо объяснить так, чтобы их пробрало. Каждого лично.

— Объясните мне, - сказала она, - как вы дошли до такой жизни? Как вы дошли до того, что не понимаете самых элементарных вещей? Ваши матери и отцы целыми днями работают - строят поселки, выращивают хлеб и скот, учат и лечат. Все это для вас! Только для вас мы работаем, создаем ваше будущее, в котором вам жить. Гэйны ежедневно рискуют своими жизнями… и отдают свои жизни за вас. За то, чтобы вы жили. И вам это все безразлично, и ради глупой детской игры готовы свернуть себе шеи. Вам плевать на то, что будут чувствовать ваши родители. Что будем чувствовать мы, учителя. Вам плевать на то, что вас кормят, одевают, учат, и что ваши жизни нужны Дейтросу. Вы просто хотите играть, я понимаю. Вы маленькие детки, и еще не доросли до понимания того, ради чего стоит рисковать, а ради чего - нет. Или вам просто хочется нарушить запрет. Раз это запрещают глупые взрослые, то мы именно это и будем делать! Так? Или не так?

— Не так, - угрюмо пробормотала Диссе. Вид у нее был жалкий, она вот-вот готова была зареветь. Впрочем, и все остальные держались не лучше.

— Диссе, может быть, ты объяснишь, как вы могли так поступить? - Альва безошибочно определила лидера компании. Диссе шмыгнула носом.

— Ты, лучшая ученица, гордость тоорсена. Ты очень, очень меня разочаровала. От тебя я такого не ждала.

— Извините, - прошептала Диссе, - мы больше не будем.

— Мы не в марсене. Это безобразное поведение! А ты, Шагин? Ты еще не забыл, что в прошлом году у тебя было воспаление легких? Нет, надо обязательно геройствовать.

— Простите, это была моя идея, - пробормотал Тен.

— Нет, почему это! - Диссе вздернула голову, - мы это вместе решили. А предложила я!

Ивик хотела тоже быть благородной и сказать, что это была ее идея, но вышло бы уж слишком неправдоподобно, и она смолчала.

— Да, мы вместе решили, - подтвердил Шагин.

— Тен, а ты? - Альва обратилась к мальчику, - тебе должно быть особенно стыдно. Имей в виду, родители получат письма о ваших художествах. А твой папа гэйн. Имея такого отца, ты должен быть образцом учебы и поведения. А ты?

Тен побледнел.

— Не говорите папе… пожалуйста. Накажите меня, только… я не хочу, чтобы он… знал.

Альва опустила глаза.

— А почему мы должны делать для тебя исключение? В таких случаях положено сообщать родителям, и я не вижу причин, почему я не должна этого делать. Мара, а ты? Объясни мне, как ты могла так поступить? Ты что, не понимала, что это опасно для жизни?

— Простите, - выдавила Мара. У нее, конечно, глаза были уже на мокром месте. Она размазывала слезы по бледным худым щекам.

— А ты, Ивенна?

— А она не прыгала, - сказал Шагин. Конечно, он сделал это из лучших побуждений.

— Не прыгала? Правда?

Ивик молчала, опустив голову.

— Да, она не прыгала, - подтвердил Тен.

— Я испугалась, - тихо сказала Ивик.

— Ну что ж, раз ты не прыгала, то конечно, тебя мы наказывать не будем. Но ты очень плохая подруга, раз не отговорила остальных и не объяснила им, что так поступать нельзя. Ты меня понимаешь?

— Да, - с трудом выдавила Ивик.

Она почти не слышала дальнейшего. Вышла вслед за остальными из кабинета. Хета Альва велела ей идти в тренту - общежитие, но она просто остановилась и смотрела вслед друзьям, которые медленно, понурив головы, спускались по лестнице за Альвой. Слезы текли по щекам, Ивик почти не замечала их. Ей было все равно. Ей было плохо. Еще хуже, чем там, на мосту. Она знала, что ребятам сейчас здорово достанется. И что они, конечно, неправы, они не должны были прыгать. Но ей ничего другого не хотелось сейчас, как только оказаться среди них. Вместе с ними.

"От трусости до предательства один шаг".

Но ведь она никого не предала? Ничего плохого не сделала? Она просто струсила там, на мосту. Хета Альва не права, ведь Ивик тоже хотела прыгать. И очень даже хотела. И не сделала этого лишь потому, что испугалась, так какого же шендака ее теперь не наказывают? Она не предала никого, но чувствовала себя, словно Иуда в момент казни Христа.

Она опять осталась одна.

— Знаешь, как больно, - жалобно, но с некоторой гордостью сказала Диссе. Она стояла перед расправленной кроватью. Все девчонки уже разделись ко сну, и маленькая компания собралась вокруг них. Диссе приспустила трусики, задрала рубашку, изогнулась и рассматривала следы сегодняшней порки. Красноватые воспаленные полоски были еще видны на коже.

Ивик сидела на своей кровати, откинув одеяло. Молча смотрела на подругу. Мара тоже оголила кожу и стала разглядывать себя.

— И у меня тоже, смотри!

— Ничего себе вам всыпали, - признала Кити.

— А я не кричала, - похвасталась Диссе, - знаешь, так зубы стискиваю и молчу.

— Я орала, - призналась Мара, - не могу, так больно!

Диссе натянула трусики и обернулась на Ивик. Посмотрела на нее - первый раз за сегодняшний день. И от этого взгляда зеленоватых ярких глаз Диссе Ивик стало не по себе.

— Я ж не виновата, - вырвалось у нее.

— Я и не говорю, что ты виновата, - сказала Диссе. Ивик глубоко, прерывисто вздохнула и забралась под одеяло. Спряталась с головой. Ну и пусть отбоя еще нет, пусть они все бесятся вокруг. Ей сейчас никого не хотелось видеть. Забиться. В темноту, в тишину. Чтобы никого рядом. Совсем никого. Да, они все вот такие - смелые, мужественные. Прыгают с моста, не боятся высоты. Терпят боль. Если бы Диссе поймали дарайцы и начали пытать, она бы тоже выдержала.

А Ивик - никакая. Ничего не может и всего боится.

Ну и ладно… она будет врачом. Как будто врачу так уж обязательно уметь прыгать с высоты! Она зато умная и хорошо разбирается в биологии. Лучше всех в тоорсене. Правда, в конкурсе заняла только второе место, но это потому, что боялась отвечать устно. Диссе, конечно, тоже умная. Но не в этом дело.

Не обязательно же она должна все уметь!

Но почему так стыдно, так больно и пусто внутри?

И насколько лучше было бы, если бы ее все-таки наказали сегодня, все-таки это совсем другая боль. Это было бы лучше. Почему хета Альва так поступила с ней?