Михаил Баковец - Улей. Игра в кошки-мышки

- Паш, я тебя такого бугая не вытащу. Сиди и никуда не уходи, а я за помощью.

- Да куда мне тут идти… - его вновь затошнило, через минуту снова заговорил. – Тарас, поспеши, что ли, а то загнусь тут.

- Извини, это я ерунду из-за нервов сморозил, сам не подумал… ага, я быстро.

Быстро не получилось.

Сначала долго не мог выбраться из ямы, постоянно соскальзывал с крутых стенок, из-под рук сыпались куски земли и глины, наконец, додумался воспользоваться машиной. Оказавшись на асфальте, я крикнул напарнику, что помощь вот-вот придёт и пошёл вперёд.

Слева тянулось поле, сплошь утыканное столбами линии электропередач. Справа, едва угадывались в тумане дома частников – одно- и двухэтажные коттеджи. Но когда добрался до них, оказалось, что все они недостроенные, только коробки, без крыш, дверей и окон. На мои крики никто не откликнулся, даже собаки не затявкали, когда я подобрал несколько камней и бросил их в металлические листы, ограждающие некоторые участки (совсем без ограды строек не было, либо профлисты, либо рабица или серые деревянные штакетины).

Строительная площадка тянулась долго, наверное, было больше километра от начала застраиваемого поля и до первого заселённого дома города.

Вот только я не дошёл до него.

Внезапно накатила такая волна дурноты, что я не удержался на ногах и рухнул на колени. А затем повалился на бок и скрючился в позе эмбриона. Перед глазами всё плыло и двоилось. Ближайший забор из оцинкованного профлиста превратился в два, «двойник» стал мерцать, то превращаясь в полупрозрачную картинку, то набирая объём. Туман стал стремительно редеть, неприятный запах исчез практически полностью или я его в своём состоянии не ощущал. Наконец, все спецэффекты пропали – забор вновь остался один, воздух очистился, химическая вонь пропала, как будто и не было её.

Но вот самочувствие ухудшалось семимильными шагами. Я ещё запомнил, как сумел подняться на ноги и сделать несколько шагов к забору, увидев в ней калитку с молочно-белым плафоном лампы на «гусаке» сверху. А потом всё как отрубило.

Реальность отключилась.

Пришёл в себя от холода и дикой головной боли. Со стоном поднялся на колени, осмотрелся, оценивая место. Вокруг серели стены из пенобетона с чёткими ровными швами раствора, снизу холодила тело бетонная стяжка, сверху желтели пёстрые листы OSB. Сбоку в стене имелась деревянная дверь, почему-то придавленная «козлами» из толстых досок и брусков. За спиной, сквозь пластиковый стеклопакет падали серые лучи рассвета, судя по блеклости, ещё очень рано, солнышко даже на линию горизонта не вышло.

Комната сравнительно небольшая, примерно пять на пять метров, практически без отделки, без разводки проводов и труб, в одном углу лежат несколько пачек минеральной ваты, тонкая стопка квадратного пенопласта, дрель с насадкой для перемешивания раствора. Кувалда на длинной обрезиненной ручке с аббревиатурой на латинице и пара молотков той же фирмы. Кувалдочка, кстати, нетяжёлая, зато вытянутая и гранёная, удобно такой что-то забивать в сложных местах, где нужен размах, но деталь в узком проёме, какой-нибудь штырь в трубу, края которой нельзя повредить. А вот такое вытянутое и гранёное било, вполне удобно в этом случае. Хотя, это мой не слишком профессиональный взгляд, может, это «фишка» фирмы.

Как я сюда попал? Ничего не помню. Гадство, там же Пашка один в машине всю ночь провёл!

Резко шагнул к двери и остановился от волны тошноты и головной боли.

Да что же это такое?! Последствия от аварии или ночная гарь, от которой в носоглотке скребло хозяйственным ёршиком?

Постоял несколько минут, немного пришёл в себя и неспешно направился к двери. Откинул в сторону «козлы», послушал, что там снаружи и потихонечку потянул на себя дверь.

Первое, что увидел – следы крови на стене, двери с обратной стороны, струйка из крупных капель на полу и лужица рядом с порогом, возле которого я стоял. От такой картины сразу же тело бросило дрожь, несмотря на тёплое летнее утро.

- Что же я наделал? – охнул я и схватился за голову. Не от мысли, что кого-то, может быть даже хозяина или сторожа дома избил, а от вспышки головной боли.

Кулаки были сбиты так, что страшно было смотреть на них. Согнуть и разогнуть пальцы, было очень больно. Мало того, на предплечье левой руки имелась глубокая рана, похожая на укус.

На улице было тихо, никакого намёка на ночной пожар. Вот только гнетёт меня нечто неуловимое, заставляет пригибаться к земле и прятаться за забором. Возможно, страх перед расплатой за ночную драку, которую я не помню, возможно, последствия отравления дымом… не знаю.

Страх, наверное. Страх встречи с полицией и обвинение в причинении телесных повреждений разной тяжести и проникновение на чужую территорию.

Мне бы поскорей добраться до машины и узнать, как там Пашок. Надеюсь, ему хватило ума выбраться и пойти на поиски помощи, когда я не вернулся.

На месте всё было очень плохо.

В первый момент, когда я увидел свою «газельку» на дороге, то сильно обрадовался. Появилась надежда, что с напарником всё в порядке, что он нашёл помощь, дозвонился до МЧС или коммунальщиков с их автопарком тракторов и кранов. Спустя несколько секунд увидел, что машина лежит на боку, а когда подошёл ещё ближе, грязно выругался – кабина машины была разворочена так, словно, в ней рванул фугас или пьяные пожарники своими бензорезами постарались.

Позабыв обо всем на свете, я бросился к технике и опять замер в шоке. На этот раз к столбняку примешалась изрядная порция ужаса при виде окровавленной тряпки на асфальте в нескольких метрах от уничтоженной «газели». В тряпке я узнал футболку напарника.

- Да что же здесь происходит, вашу маму за ногу? – прошептал я и опустился на влажный от утренней росы и холодный асфальт. Опять накатила дурнота, появилась слабость и какая-то апатия. В таком состоянии я пробыл минут пять, пока не услышал странное урчание с той стороны фургончика.

«Животное? Странное какое-то… никогда не слышал», - пронеслась мысль. Спрятаться тут было негде, убежать тем более. Кабина разгромлена, будка закрыта, дорога и обочина чистая от кустарника и даже траву там недавно скосили. Но и встречаться с, например, собакой, которая запросто может наставить новых укусов (как бы, не от неё я и заполучил рану на руке), меньше всего хотел.

Равнодушие сменилось страхом, который заставил мозг усиленно работать над проблемой.

Опять невидимое животное заурчало, раздались звуки шагов, но странные – частые и громкие, больше похоже на цоканье. Явно не собачьи, хотя когти у тех могут издавать такие звуки, это же не кошки, что умеют их втягивать. Но и на каблучки женские не похожи, не могу представить даму, которая способна издавать такие урчащие звуки. Человеческое горло вообще не приспособлено к такому, разве что в ужастиках кинорежиссерам удаётся смодулировать нечто похожее.