Ярослав Коваль - Восторжествовать над демоном

Действительно, ситуация и правда чудовищная. Но жалеть поздно, да и не было у меня другого выбора.

Этот человек перестал быть человеком в полном смысле слова. Он сохранил способность действовать, выполнять приказы, даже задействовать магию — но полностью и в одночасье лишился как свободы воли, так и этой самой воли. Скажи ему, что делать — он станет. Не скажешь — не будет знать, как и зачем действовать. Самое большее, на что способен — прийти и попросить инструкций.

Время от времени я вспоминал, что так и не спросил его имя. Вспоминал — и забывал. Потому что какое у подобного существа вообще может быть имя? Зачем оно ему? Имя — символ души, свободного текучего сознания, отпечатка личности, многогранной и беспредельной, как Вселенная. А тут не было уже ни души, ни сознания, ни личности.

— Ну, а кто виноват-то? — кротко отметила аин. — Заметь — это говорит о низком качестве работы. Посмотри на меня — и личность на месте, и сознание. И душа.

— Какая душа, солнце моё? У тебя от роду души не было. Что, впрочем, для демона вряд ли признак ущербности.

— Зависит от того, что в действительности называть душой. У меня почему-то сложилось мнение, что «душа» у вас — тот самый орган, с помощью которого вы лицемерите и строите из себя хороших (как вы это понимаете). Или требуете, чтоб кто-то другой для вас стал хорошим — именно с опорой на этот орган. Мне такого и даром не нужно, вот что я скажу!

— Ты пока плохо разбираешься в человеческой анатомии, сразу видно. Учись, учись усерднее.

Она ответила мне что-то не совсем цензурное, но этого я слушать уже не стал.

Бывший Сын чародея подробно рассказал мне о Гильдии Тени, и я ужаснулся тому, чего в самый последний момент избежал. Как оказалось, мои представления об этой «организации» были довольно-таки скудными, особенно если сравнить с реальностью. Не просто организация, но государство в государстве, огромная мировая мафия, титанический спрут, охвативший весь Мониль, сумевший оплести его таинственным для всех образом и в каждую сферу его существования запустить коготок.

Стало понятно, почему Курия так опасается Гильдии. И в самом деле — тут есть чего опасаться. И на что оглядываться — тоже есть. У Гильдии, как выяснилось, были не только свои маги, а к ним — целая магическая академия, свои источники энергии и своя армия, но и исследовательские центры, научно-магические разработки, резервные энергетические системы… Нет, нового принципа организации энергий они не нашли, хотя бились над этим вопросом почти так же интенсивно, как и соответствующие магистерии, подчинённые Курии. Речь просто о накопленных объёмах.

Энергию ребята приспособились брать из тех же обелисков, к которым их, собственно, никто не подключал, и откуда они воровали намного искуснее, чем некогда украинцы — газ из труб. Также частично их снабжали сорганизованные ими же самими системы. Причём системы эти они конструировали прямо в демонических мирах, и приходящая таким образом энергия была ещё агрессивнее, чем вырабатываемая государственными обелисками. Но гильдейцев их опасность, похоже, беспокоила мало.

Вся эта магическая мощь предназначалась для того, чтоб при необходимости смести с пути любого врага, и даже с Курией, наверное, удалось бы сыграть на равных. Сын чародея не отрицал, что подобные планы у Гильдии были. Но им помешала осуществиться сложившаяся ситуация. Ну, в самом деле — какой смысл перехватывать власть и рушить привычный порядок дел, если мир стоит на грани гибели, и очередная встряска грозит затормозить исследования, помешать созданию новых энергосистем?

Гильдия собиралась предоставить Курии возможность найти выход, наладить ситуацию — а потом за неё снять пенки. Либо, в самом худшем случае, дождаться, когда нынешняя государственная система рухнет сама, спасти в результате то, что останется, то, что удастся, и занять главенствующее место. Помешало этому, собственно говоря, моё появление.

Теперь об этом Сын чародея говорил холодно и равнодушно. Да, аин предназначалась его ученику. Не все верили в то, что будущий глава Гильдии способен будет совладать с демоницей. И сам нынешний глава в это верил мало. Зато у него была возможность, если ученик спасует, поступить с ним примерно так же, как я поступил с главой Гильдии. Имелись у него свои планы на этот счёт. В дальнейшем уже аин предполагалось использовать для захвата власти — гильдейцы не предполагали, что она пригодна ещё на что-то.

Да, на меня собирались совершить ещё не одно нападение. Ближайшее планировалось на днях. Оказывается, я опередил их всего ничего. Может быть, на пару недель, может, на три. Выслушав всё это, я без труда освободился от чувства вины (которое и так не спешило расцветать пышным цветом). На войне как на войне. Я победил — я в своём праве.

Хотя нет. Пока ещё не победил. За мной остался первый раунд, однако итог пока не ясен. Заставляя Сына чародея раз за разом повторять расстановку сил перед группой спецназовских офицеров, я отлично понимал, насколько сложна ситуация даже сейчас, когда мною добыты из вражеской колоды самые крупные козыри. Ну, добыты. И что с того? Мало ли, как может повернуться ситуация, и в каких обстоятельствах мне эти козыри придётся потратить. Для меня всё усугублялось полным непониманием специфики военного планирования. Да какое там выкручиваться — я просто не представлял, что вообще теперь нужно делать!

Но опытные бойцы, слушая гильдейца и потом обсуждая между собой возможные перспективы, держались так же спокойно и уверенно, как Леонид. И с Леонидом они с первых слов нашли общий язык — что русские, что американцы, что китайцы, благо языкового барьера благодаря магии не существовало. И зачастили на каком-то своём «военном» наречии. Я почти и не прислушивался.

— Элементарно же, — заявил вдруг мой новый знакомец. — Надо у самого ихнего начальника и спросить, как именно можно придушить эту их Гильдию. Алексей — ты не мог бы спросить?

— Вообще идея, потрясающая своим цинизмом, — невольно ляпнул я, изрядно шокированный.

— Цинизм цинизмом, но что нам может помешать? Вдруг что ценное ляпнет. Спроси.

Хмыкнув, я спросил. Сын чародея взялся отвечать без каких-либо эмоций, хотя, откровенно говоря, я не удивился бы, если б моя обработка не выдержала такого издевательства и слетела бы нахрен, освободив сознание и душу этого человека.

По ответу получалось, что сам мой фактотум слабо себе представлял, как можно добиться моей цели. Уж больно разветвлённой и могущественной организацией была Гильдия. Пожалуй, её можно было сравнить с католической церковью в период её расцвета. Да, вполне под силу штурмануть Рим, повесить Папу и всех кардиналов, запретить мессы, крещения и венчания — но толку-то? Обряды всё равно проводились бы, фанатики выслеживали бы атеистов по всем дорогам, монастыри держались до последней капли крови — и вскоре всё равно появился бы новый Папа и новые кардиналы, только уже не в Риме, а в каком-нибудь захолустном Лиссабоне или Кадисе, в Марселе или Авиньоне… Да хоть в будущем Урюпинске! Не суть! Они нашли бы выход!