Григорий Крячко - Первый

Клиенты же наподобие этого белобрысого пацана позднешкольного возраста вызывали стойкое чувство неприязни. Барыга, сам птица не самого низкого (по меркам этого города, разумеется) полета не хотел сознаваться себе, но в душе иной раз проскальзывал страх. Пару раз его услугами пользовались даже наемники — головорезы, нанятые за солидные деньги для сведения счетов, и барыга хорошо запомнил спокойное, равнодушное выражение их лиц, твердый, непроницаемый взгляд. Но там были мужики лет сорока от роду, явно прошедшие огневое крещение где-то в «горячей точке». Откуда же эта железобетонная уверенность взялась в этом шестнадцатилетнем мальчишке? Что он задумал? И ведь не электрошокер покупает, не «травматику», а настоящий боевой пистолет. Причем явно не для стрельбы по пустым банкам.

«Черт тебя побери, — нервно подумал барыга, вертя в руках тканевый кулек с оружием, — Еще хвост ко мне прицепишь, только разборок с легавыми мне не хватало».

Мальчишка же тем временем вытащил деньги и протянул торговцу, тот тщательно пересчитал купюры, сунул во внутренний карман жилетки и протянул увесистый мешочек клиенту.

— Владей, — усмехнулся барыга, показав желтые прокуренные зубы, — Если что, то ни я тебя, ни ты меня не видели, не знаем.

— Само собой. Всего хорошего…

Дениса на миг кольнула острая жалость, что для добывания нужной суммы пришлось продать замечательный горный велосипед с титановой рамой, подарок покойного отца. Нельзя сказать, что мальчишка очень уж любил родителя: чего стоил хотя бы выбитый зуб в нижней челюсти, когда разбушевавшийся папаша, побывав на родительском собрании в школе, взялся прививать тягу к знаниям нерадивому сыну. Велосипед же он подарил Денису просто в припадке барской щедрости в честь окончания учебного года, когда еще челюсть даже не успела еще зажить. Да и помер отец год назад по-дурацки, отравившись паленой водкой на дне рождения приятеля.

А вот велик и правда жаль. Хотя что сделано — то сделано, все равно уже ничего не воротишь.

Денис еще раз взвесил на ладони оружие и решительно сунул его за пазуху.

Куртку мальчишка выбрал старую, основательно поношенную, с побелевшей тканью на плечах и локтях, но все еще крепкую. Штормовка с капюшоном когда-то была темно зеленая, теперь же после нескольких лет активной носки на даче и в походах по лесам приобрела светло-салатовый цвет, но дырок не нажила, только немного растрепались на концах веревочки завязок и оторвалась нижняя пуговица. Именно из-за такой малопрезентабельной внешности, но отличного качества куртка и приглянулась Денису. Главное, что от матери не будет нагоняя за «испорченную» вещь.

Порча же заключалась в обшивании внутренней части куртки карманами из плотной ткани, в которые Денис вставил, а после наглухо зашил прямоугольные пластины из текстолита. Материал удалось найти в кладовке, где от отца осталась куча самого разного барахла, пилил их мальчишка обычной ножовкой по металлу, зачищал напильником, а потом прилаживал на место. Куртка вполне позволяла подобное надругательство над собой, так как на худом теле Дениса висела мешковато, и если надеть под нее свитер, то вставки будут практически незаметны. Что, собственно, и требовалось.

Денег на обычный бронежилет, разумеется, не имелось, и потому мальчишка решил выпутываться из ситуации своими силами. Были серьезные мысли о кольчуге, но плести ее означало потерять уйму времени, да и тяжеловата она вдобавок, взять у кого-то на время тоже не выходило: вещь ценная, дорогая, никто рисковать не станет.

Текстолитовые пластины в сантиметр толщиной обеспечивали неплохую защиту: эксперимента ради Денис с размаху ударил ножом в лист, но осталась только неглубокая зарубка. В итоге после целых двух вечеров возни получилась легкая, но более или менее надежная защита тела, особенно спины, груди, боков и живота. На рукава и плечи пластины вшивать было проблематично, и потому Денис остался доволен тем, что у него уже имелось. В качестве защиты локтей и колен он решил использовать велосипедные щитки на резинках и застежках-липучках. На руки были применимы толстые кожные перчатки. Поначалу Денис хотел было лишить их пальцев, но, подумав, не стал этого делать: пригодятся в первозданном виде.

Потом парень потратил несколько патронов и немного пострелял за городом на пустыре по стеклянным бутылкам. До этого опыта обращения с огнестрельным оружием у него не было, хоть и их пневматического аналога ПМ он стрелял довольно неплохо. Боевой «Макар» вел себя иначе, да и прицельность у него оставляла желать еще лучшего, чем у шарикового «собрата». На миг Денис даже пожалел, что не купил у барыги «наган». Револьвер стоил гораздо дешевле, но был уже ремонтированный и без накладок на рукояти, которая оказалась просто замотана лейкопластырем. Зато сама по себе конструкция оружия была надежна и бил он поубойнее ПМки.

Хорошо, что мать приходила домой поздно: очень уж занята на работе и какими-то своими делами, иначе неизбежно заметила бы странную возню сына, догадалась о чем-то и у Дениса возникли тогда серьезные осложнения. Поэтому все приходилось делать тайком, скрытно, тщательно убирать за собой опилки, нитки, куски ткани до прихода родительницы.

Слава богу, что до эвакуации города и близлежащих поселков так и не дошло. Неведомый катаклизм, разразившийся несколько дней назад, не дошел до опасной близости населенного пункта, хотя многие деревни он все же подмял. Другой разговор, что они уже давно стояли без жителей и находились внутри периметра так называемой чернобыльской зоны отчуждения, возникшей после знаменитой катастрофы в апреле восемьдесят шестого.

Саму ЧАЭС и Саркофаг Денису довелось даже видеть воочию, в девятом классе, во время экскурсионной поездки, куда мальчишке удалось напроситься вместе с приятелями матери. Все же стыдно жить рядом с легендарной Станцией и не побывать у нее! Признаться, грозное место не произвело на Дениса очень уж большого впечатления. Фото и видео советского периода, когда вместо четвертого энергоблока полыхал атомный пожар, были не в пример внушительнее. Теперь же серая громада Саркофага выглядела очень мирно и как-то несерьезно.

Знаменитая Припять оказалась просто заброшенным городом и очень напоминала в сотню раз увеличенные и снабженные девятиэтажками развалины детского лагеря отдыха совсем рядом от городка, где жил Денис. Стены домов оказались уже исписаны кое-где надписями и граффити, а на улицах валялись вполне свежие окурки, сигаретные пачки и банки из-под пива. Туристы не грешили склонностью к чистоте. Ветхие деревянные дома брошенных поселков, покосившиеся столбы с ржавой колючей проволокой, заросшие бурьяном и полынью поля и огороды… Вообщем, зона отчуждения практически ничем не напоминала о своем мрачно прошлом. Знал бы мальчишка тогда, чем обернется все это спокойствие всего пару лет спустя!