Черил Фрэнклин - Инквизитор

Вторая луна кажется темной на фоне своей сестры. Я загадываю желание, хотя у меня нет прутика, а серебряные лилии уже давно не цветут. Пусть я проживу до окончания долгого карантина — всего один сезон. Меня никогда не покидала мечта побывать на всех планетах Консорциума, но я согласна довольствоваться и визитом к нашим соседям на Деетари.

Интересно, поприветствует ли меня матриарх Деетари как пророчицу? Я обладаю возрастом, опытом и рангом, позволяющим заслужить это звание. Отец рассмеялся бы, представив свою легкомысленную дочь в качестве лица, окруженного почетом.

Не знаю, помнит ли меня кто-нибудь за пределами этой маленькой планеты. Старый передаточный узел все еще действует, но его постоянный свет в ночном небе не слишком утешает. В последние годы новости стали поступать редко. Жизненные пути моих «чужих» друзей, с которыми меня связали общие беды, давно разошлись с моим. Карантин сделал межпланетную связь трудной и редкой процедурой.

Когда же карантин кончится, калонги прибудут восстанавливать старые связи. Ребятишки вокруг меня так же удивятся при виде калонги, как и недавно принятые члены Консорциума. Я ведь самое «чужое» существо, с каким они когда-либо сталкивались (если не считать преданий, которым они верят лишь наполовину), и я представляю собой начало Нового Стромви.

Мне нужно прожить столько, чтобы я смогла приветствовать калонги. Я должна изложить свои воспоминания сборщикам информации с Прили — только у них имеется достаточно опыта, чтобы в точности сохранить мой взгляд на нашу историю. Я сберегла все журналы моего отца, все красноречивые свидетельства «Глупости Ходжа» и даже звезду Реа.

Я не слишком важна сама по себе. Какую бы значительную роль я ни играла в молодости, я не считаю себя более значительной, чем любой представитель моего отважного народа. По многим причинам мне хочется, чтобы я не была его последним представителем. Я чувствую себя недостойной. Уверенность, которую придает выживание в трудных условиях, покинула меня. Или воспоминания о моем почтенном отце делают меня нерешительной, как младенец? Я любила отца, но он до сих пор внушает мне робость.

Луны расходятся, и молодежь медленно покидает пруды. Слышится пение тростниковых дудок. Я вижу один прутик, застрявший в пузырьке смолы на золотистой поверхности пруда. Интересно, чье желание застряло таким образом? Возможно, мое. Пузырек обладает странным могуществом, подобно пещерной нимфе из моего ночного кошмара.

Как-то один соли посоветовал мне собрать всю силу воли и победить этот ужасный сон. Он не объяснил, каким образом достичь этого чуда. Полагаю, это казалось простым для того, кто смог подчинить себе так много, что это выглядело невозможным.

Не знаю, почему я рассказала этому странному соли о своем сне. Возможно, я чувствовала, что он поймет мой страх — ведь он противостоял полой королеве.

Мы называли его Джейс. Он был другом моего отца — надеюсь, моим тоже. История изменений начинается и кончается вместе с ним. Хотя нет, она начинается и кончается с Бирком, ибо дерзость Бирка сделала Акрас полой, а Джейса, напротив, наделила богатейшим внутренним миром.

Биркай знал, в чем состоит его преступление. Неповиновение превратило его в беглеца скорее, чем это сделало бы даже убийство вождя клана Реа. Его лишили прав члена клана, но он не уступил ничего из того, что смог приобрести. Биркай отлично знал контрабандистов, их маршруты и базы, так как клан Реа процветал благодаря рейдам на не признающие закон миры. Клан не мог лишить Биркая этих знаний, как и опыта, приобретенного им за долгие спаны воинских тренировок. Даже смертное проклятие Расканнена было не в состоянии уничтожить прошлое.

Если бы Биркая спросили, он сказал бы, что разделяет страстную веру своего народа в могущество жизни и смерти эссенджи, но ему был присущ циничный прагматизм, которым обладали лишь немногие из его соплеменников. Другие реа могли проповедовать идеи свободы, но клановые узы налагали на них больше ограничений, чем закон Консорциума. Биркай же верил только в самого себя.

Клан Реа — крупнейшая из выживших групп истинных эссенджи — сохранил свои расовые отличия благодаря сознательно осуществляемому узкородственному размножению. Иногда реа укрепляли генофонд при помощи пленных соли, но они тщательно заботились об ослаблении доминирующих солийских генов. Большинство эссенджи, менее решительные, чем реа, были вновь абсорбированы соли, от которых они и вели свое происхождение. Но реа не расставались ни с обычаями, ни с членами, ни с сокровищами клана.

Биркай вертел в руках рубиновую звезду Реа, хорошо чувствуя острые края металлической оправы. Реа специально затачивали края, так как звезда символизировала как остроту ума членов клана, так и могущество его вождя.

Великолепный, но непрактичный дизайн эмблемы был характерен для клана Реа и для эссенджи, склонных к романтическим излишествам.

Биркай располагал достаточным количеством знаний, снаряжения и драгоценностей реа, а самое главное — безжалостной энергии, чтобы преуспеть среди непризнающих закон. Если молодой соли вроде Пера Валиса мог использовать контрабандные источники для организации независимой торговой сети, то воин-реа, безусловно, был в состоянии достичь того же. Биркай повторял себе, что не нуждается в клане, и сам в это верил, за исключением тех моментов, когда он думал об Акрас.

Все одиночество, вся обида человека, лишенного права на клан и семью, сконцентрировались в мучительных воспоминаниях об Акрас — и не только потому, что она была единственным ребенком и наследницей вождя клана Реа Расканнена. Биркай думал о ней с проклятием на устах, вызванным неизбывной горечью измены. Акрас, чье имя означало «красота»… Она оправдывала свое имя, обладая красотой, так же как и силой, гибкой грацией и гордой уверенностью, что народ обожает ее.

В Акрас воплотились в чистом виде типичные физические признаки эссенджи. Характерная мускулатура — один из важнейших компонентов красоты этого народа — четко обозначалась под золотистой кожей девушки. В глазах светилось янтарное пламя. Черную прядь надо лбом обрамляли серебряные волосы, ниспадавшие на плечи пышным облаком. Акрас носила волосы распущенными — реа заплетали косу только перед битвой.

В кривом зеркале мыслей Биркая Акрас сосредоточила в себе всю красоту, славу и богатство клана Реа и всего народа эссенджи. Ее идеализированный образ не давал покоя Биркаю, оставаясь нетронутым среди обломков неудовлетворенного честолюбия. Ни одно из его намерений так и не осуществилось.