Екатерина Лесина - Разум победит

   - Вот же сука-пепелац, - печально заметил старший пулицмейстер, отгоняя муху. - Вечно, как ЧП, так в мою смену...

   Он протянул мятую сигаретку, которую Майор принял с опаской: прежде подобной щедрости за пулицмейстером не водилось.

   - Теперь до вечера застряли...

   - Точно.

   И неприятный разговор отложится.

   - Ты, если чего, не забывай. Заглядывай, - пулицмейстер скрутил фигу особым образом, и Майор качнул ресницами: мол, понято и принято.

   Готов служить Отечеству!

   Пулицмейстер же исчез, смешавшись с человечьим муравейником, которого лишь прибавляло. Сигаретка, чей фильтр самоотделился и сгинул в Майоровом рукаве, несколько скрасила ожидание. В лиловом дыму мерещились то розы за два-пятьдесят штука, то позы, то искореженное гневом лицо жены.

   Лишь бы жаловаться не пошла... за аморалку точно премию снимут.

   Уже дома, сбежав от скандала в туалет, Майор вытащил из фильтра капсулу и свиток. Инструкции не допускали иного толкования.

   Винтовку Врон Чеков по прозвищу Врочек получил издыхающей. Говоря по правде, ей давно следовало бы преставиться, но СВД-шки - твари живучие. И эта, несмотря на переломанный хребет, продолжала дышать.

   - Потерпи, - сказал Врочек, перенеся винтовку на операционный стол. - Уже недолго.

   СВД-шка прикрыла глаза. Легочные мешки ее почти слиплись, а подвздошник с горючими газами был опасно полон. Где-то под ним сидело гнездо с пулями.

   - Имеется предположение, - влез сопровождающий спецушник, - что в ней имеются пули новой селекции. Имеется необходимость извлечь.

   Врочек кивнул: извлечет.

   Пробив кожу, он откачал газы, затем расширил разрез и сунул руку в горячую плоть. Пальцы сразу наткнулись на жесткий ком гнезда.

   - Есть, - сказал Врочек. - Личинок пять будет. Странно...

   Он высунул руку и вытер, оставляя на белой простыне желтоватые масляные разводы.

   - ...зачем столько? Выстрел один. А пуль...

   Крюк легко перерезал опорную жилу и, впившись в ноздреватую поверхность, поволок гнездо.

   - ...шесть, - Врочек пересчитал крапины коконов.

   - Не ваше дело, - спецушник, отлипнув от стены, оказался рядом.

   - Не мое, - согласился Врочек, передавая цинковый лоток в белые мягкие руки. - Эт точно. А вы бы поторопились. Без матричного раствора они долго не протянут.

   И спецушник ушел.

   Врочек же, склонившись над СВДшкой, сказал шептом:

   - Дело не мое, но... ты да я... мы-то знаем, что пули свистят.

   Кожистое веко слегка дернулось, а острие мизерикордии вошло точно в теменную ямку, оборвав мучения. Сунув пальцы в рану, Врочек нащупал жировик капсулы. Задание, находившееся внутри, было предельно ясно.

   Пандемия гриппа, накрывшего оружейные фермы, отвлекла людей от недавнего происшествия. Благо вакцину нашли вовремя и обороноспособность страны не пошатнулась.

   Солнце мое.

   Помни: воздух - твердь, сдирающая кожу. Огонь, им пробужденный, негасим.

   И я смиряюсь.

   Про войну Колька услышал по радио. Он булку доедал, молока еще с полстакана оставалось и масла кубик, сдвинутый на край ломтя. Колька предвкушал, как масло - сливочное, желтое - попадет на язык, крутанется по нёбу, обволакивая сытным жирком - а тут радио и про войну.

   - ...коварно напали на...

   Колька поперхнулся, и масло слетело прямиком на брюки. Только никто не заметил и не стал пенять на внешний вид, герою не подобающий. Все тоже застыли и к радио повернулись, небось, думая, что ошиблась оно.

   Ничего подобного.

   - ...вчера приблизительно в 20 часов помещение радиостанции в Глейвице было коварно захвачено пепелацами...

   Масло Колька все-таки подобрал и сунул в рот, уже безо всякой радости. А рука сама на грудь легла, прикрыв дырочку, никем, кроме Кольки, не видимую.

   - ...проявив мужество...

   И шепоток в голове:

   - Живой, живой... не поцарапало...

   - ...в кровопролитном бою...

   Голос диктора, нажористый, как мамкин борщ, потонул в грохоте сапог.

   Армии столкнулись, как два барана. Стальные рога артиллерии высекли искры. Копыта бронетехники взрыхлили землю, и щедрой рукой упало в нее стальное семя перезревших пуль.

   Люди шли за удобрение.

   Сигнал тревоги, раздавшийся в пять-сорок, заставил Майора поморщиться, а на горизонте уже показались тени бомбовозов. Они шли неторопливо и чинно, как гувернантки, в окружении роя непоседливых истребителей.

   Желтые трассеры разодрали небо. Эхо прокатило отголоски взрывов и скрылось в бункерах. Майор же застыл, глядя на кипение воздушного боя.

   Дойдут? Не дойдут?

   Вот крайний в стае нырнул и устремился к земле, отчаянно молотя крылами. Из распоротого пулеметной очередью брюха сыпались недозревшие икринки бомб. Они разрывались, не долетая до земли, и казалось, что бомбовоз разбрасывает огненно-желтые астры. Точно такие же украшали комплект белья, заботливо припрятанный супругой для спального гарнитура "Надежда".

   Выдали... авансом выдали. А бельишко она все равно не распаковала, найдя новый повод.

   Поведя плечами - сирена голосила все громче, все натужней - Майор сдвинулся с места. К условной точке он не шел - бежал неуклюжей несолидной рысцой, прижимая к боку тонюсенькую папку. Внутри были бумаги. Пять страниц, писаных от руки. В них - два месяца работы, которые не имели значения. Но бумаги еще казались кому-то важными настолько, чтобы послать связного.

   Он вынырнул из арки и замер, вытаращив блеклые глаза.

   - Вали отсюда, - сказал Майор, протягивая папку.

   Связной выхватил ее и скрылся в подворотне. А Майор неторопливым шагом направился к площади. Огненные астры догорали в небе, посыпая город смесью пепла и желтой маслянистой крови.

   Сирена откашлялась и завела:

   - Пусть всегда будет солнце...

   Эхо взрывов лупило по окнам. Стекла дребезжали, но держались. И Врочек тоже держался: одной рукой за стол, другой - за мизерикордию. Рука подрагивала, и клинок то опускался, то поднимался.

   - Бей уже! - рявкнул помощник, которому страсть как хотелось бросить все и спрятаться в бронированной утробе бункера. - Бей!

   И Врочек ударил. Неудачно. Клинок скользнул по лобовой броне и вошел в глазницу криво.

   - Извини, - сказал Врочек, исправляясь. Со второго удара добивать - прежде с ним подобного не бывало. Но гранатомет, измученный допросами, был рад уйти.

   Помощник тоже.

   Ну и хрен на него. Сука. Все вокруг суки. Воюют, воюют, а Врочеку убирать...

   Должно было получиться иначе.