Graham McNeill - Охота на Волка

(Нагасена): Подпиши. Даже если я убью этого человека, не думаю, что я вернусь.

(Амита): Почему нет?

(Нагасена): Потому что горы сказали: "Прощай".

Амита кивает, смиряясь с его загадочным ответом.

(Амита): Этот Лунный Волк... У него есть имя?

(Нагасена): Его зовут Севериан.

Волк сидел в овчарне, но никто из овец не подозревал, что он там. Многоквартирная хибара, в которой Севериан устроил себе логово, пребывала в перманентном состоянии прогрессирующего обвала. Сотрясения вытряхивали пыль из её стен при каждом сокрушительном ударе титанической машинерии на стройплощадках перед Дворцом. В здании скучилось две тысячи человек, делающих всё возможное, чтобы отгородиться от чужих глаз при помощи кусков брезента, развешанных на  хитросплетении перекрещивающихся бельевых верёвок.

Севериан был призраком, незримым и неслышимым за стонами строения. Вот уже три дня, как он скрывался между стенами и в гниющих потолочных промежутках, слушая шипение статических шумов в своём шлеме и давя в себе стремление продолжать двигаться дальше. Охотники ожидали, что он бросится прочь от резни в Храме Горя, но сейчас его плащом-невидимкой было не действие, а неподвижность. Город был наводнён сотнями Чёрных Стражей, которые прочёсывали в его поисках полные отчаяния улицы. Он так и не увидел никаких признаков Имперских Кулаков или кустодиев. Что могло быть настолько важным, чтобы удерживать их в стороне от охоты?

Смертные солдаты двигались через город, как загонщики при охоте на дичь, но ускользнуть от них было сущим пустяком. Этим людям никогда прежде не доводилось ловить Лунного Волка, и они не знали, что такое Лунный Волк. Сын Хоруса... Воителю была отнюдь небезызвестна польза от выставления себя напоказ, но даже он наотрез отказался переименовать целый Легион космодесантников в свою честь. Теперь его нежелание, судя по всему, было побеждено.

Севериан всё ещё думал о себе, как о Лунном Волке — хищнике-одиночке, охотящемся в сумеречном свете луны. Сын Хоруса с боем проложил бы себе путь через город, но пройти неузнанным по его улицам мог лишь Лунный Волк.

Он всё ещё носил броню, снятую им с силовиков Громового Воина. Доспехи были подогнаны плохо, их фасон создавался в эпоху, когда об экстренности беспокоились больше, чем о функциональности. Вокс шлема гудел статическими шумами, бормоча призрачными голосами давно умерших воинов. Он мог отключить внимание от статики. Сложнее было игнорировать голоса окружавших его людей.

Мятеж Воителя и резня на Исстване V — вот тема, которая была у всех на устах. Трясущиеся губы рассказывали и пересказывали истории об убийстве и изуверстве, ложь и домысел рядились под факт. Но все рассказчики сходились на том, что Хорус Луперкаль был предателем, подлым и вероломным сыном. Севериан не мог заставить себя поверить в то, что его примарх обратился против Императора. Какая причина могла быть у Воителя, чтобы ступить на такой пагубный путь? Севериану не удавалось придумать ничего настолько грандиозного, что могло бы оправдать предательство, его ум отвергал любой возможный вариант как слишком пустячный, слишком неправдоподобный или бывший слишком уж в духе смертных, чтобы извинить мятеж галактического размаха. Атхарва казался таким убеждённым в предательстве Хоруса, но с сынами Алого Короля всегда было так — они жили своей уверенностью. И Атхарва уже мертвец с пулей примарха в мозгах. Чего теперь стоит всё то, в чём он был убеждён?

Севериан услышал хруст приближающихся шагов и замедлил дыхание, сливаясь с гниющей оштукатуренной дранкой потолка. Шаги остановились под ним. Трое мужчин, несущих с собой пластиковые бочонки, чтобы наполнить их водой из насоса.

В своей способности оставаться незамеченным на самом виду Севериан не знал себе равных, роднясь в этом с тенями, это давалось ему столь же естественно, как дыхание. Укрываться в месте, куда часто наведывались люди, звавшие этот блок домом, было рискованным, но опасности перевешивались теми крохами информации, что он мог здесь собрать.

Первый мужчина, коренастый и имеющий комплекцию молотобойца, разместил свой бочонок под насосом и заработал ручкой. Появившаяся вода была грязной и мерзкой на вид. Остальные сменяли друг друга у насоса, и их беседа крутилась вокруг банальных и приземлённых тем. Их разговор с неизбежностью свернул на бои в системе Исстван.

(Молотобоец, с натугой качая насос): Это был ублюдок Хорус. Он это заварил.  Изменить имя своего Легиона... слишком много о себе возомнил, так?

Скелетоподобный мужчина с большими как блюдца глазами, чей пот вонял вожделением наркомана, занял его место у насоса.

(Наркоман): Полагаю, ты прав.

Лысеющий мужчина с крючковатым носом и "сухой" правой рукой последним взялся за насос.

(Плешивый): А чего Император ожидал-то?  Отвалить человеку столько власти, это ж только ему в помощь!

Мужчины закивали, признавая здравомыслие своего собеседника.

(Молотобоец): Ага. У тебя столько пушек, и ты только спишь и видишь, как бы спустить курок, так? О, гляньте-ка на его честную схватку! Что там с вирусными бомбами? Безумие.

(Наркоман): Я слышал, что Хорус в одиночку убил трёх своих братьев! Вулкан, Коракс и Леман Русс — все мертвы, как прах!

(Плешивый): На Исстване не было Волчьего Короля! Это Феррус Манус мёртв! Послушайте, его убил Фениксоподобный, снёс ему голову начисто!

(Наркоман): Не! Не думаю, что кто-нибудь может убить этого двужильного старого хрыча. У него связи и деньги, так?  Как ты собрался через это прорваться?

(Молотобоец): Хорус это сможет. Все так говорят.... Я слышал, его отравили!

(Наркоман): Ага.

(Молотобоец): Какой-то культ наслал на него болезнь и исковеркал его рассудок. Шураси, она слышала, что Хорус теперь тоже в этом культе!  Даже все его воины, я слышал, они приносят в жертву женщин и детей, бросают их в костёр и дают им сгореть во имя... какого-нибудь из их богов.

Мужчины заговорщически склонились друг к другу.

(Молотобоец): Ага. Теперь ничем не лучше дикарей, она говорит. Каннибалы — вот они кто, жрут мясо покойников и делают себе трофеи из их костей!

Севериан заскрипел зубами. Слушать, как его возлюбленного примарха и его любимый Легион очерняют таким явным вздором, было почти за пределами того, что он мог вынести. Его пальцы стиснулись на ржавеющих арматурных стержнях и трубах, и металл взвизгнул, прогибаясь под его силой. Молотобоец посмотрел вверх, и они встретились глазами сквозь отсырелую потолочную конструкцию. Севериан пожелал, чтобы человек его не увидел, концентрируя всю свою волю до последней капли. Тот отвёл глаза с занятным выражением на лице, словно бы вдруг сбитый с толку. Севериан потихоньку выпустил воздух из лёгких и увидел перед собой перья пара от собственного дыхания.