Георгий Беклемишев - Миллионы лет в никуда

  Война началась быстро и стремительно. Прямо на дебатах одна из сторон открыла огонь по другой. Та сторона не осталась в долгу и открыла ответный огонь. Это переросло в войну. Почти все те, кто вёл переговоры - умерли. Лишь нескольким удалось сбежать от этой перестрелки и передать своим сообщения о начале войны. Когда я пришёл туда, то увидел окровавленные тела моих детей, которых я должен был вести по пути просветления. В итоге всё переросло в бойню. Как я мог так ошибиться? Где? Неужели я настолько никчёмен? Я через столько прошёл, столько всего повидал. Начиная от зарождения жизни, заканчивая смертью и уничтожением всего человечества. Как я, тот, кто через столько прошёл, мог так сильно где-то ошибиться? Не понимаю.

  Все разделились на два лагеря, один был "за", другой был "против". Сразу начались массивные боевые действия. Дети были хорошо развиты в плане тела. Лишение конечности их не убьёт, ведь регенерация их тела быстро закроет рану. Так же, как и произошло с моей рукой. Когда я её лишился, то организм быстро залатал брешь, благодаря чему я не умер от потери крови. У нас почти не было оружия, так что схватки проходили в рукопашную или с помощью холодного оружия. Лишь за редким случаем использовалось огнестрельное оружие. Да и то, его почти не было. Было и тяжёлое оружие вместе с техникой, которое мы на всякий случай взяли, когда улетали с Земли. Его быстро разобрали и использовали в крайних случаях, но эти случаи несли за собой огромный ущерб, как и сторонам, так и нашему небольшому городу.

  Одним днём, когда у меня спрашивали совета по поводу того, что делать дальше, я увидел его.

  Килли.

  Он был живым и прямо перед моими глазами. Я сразу же вспомнил нашу последнюю с ним встречу, пусть тут он и был молодым, но это безусловно был он. Да, он оказался на стороне тех, кто был за проект. К сожалению, его слова оказались правдой, пусть всё же я и надеялся, что он лгал мне. Я всё ещё сожалею, что мы с ним так расстались.

  - Килли, неужели это ты? - с ноткой надежды спросил я его.

  - Да, это я, старейшина. Не думал, что вы знаете моё имя.

  Да, я понимал, что это не тот Килли, которого знал я, но всё же. Я хотел с ним поговорить, пусть он и не знал настоящего меня, скрытого за странной маской. Скоро он познакомится со мной, тогда мы отправимся в длительное путешествие, где уничтожим много миров и людей, живущих в них. Всё живое. Тогда я с ним поссорюсь и расстанусь не лучшим образом, поставив всё на миссию, от которой в итоге откажусь. После этого я стану началом всего того, что произойдёт с будущим людей. Порочный цикл. Я всё же хотел с ним поговорить, но с тем, которого знал я. Желание извиниться всё ещё было внутри меня.

  - Конечно, я знаю твоё имя, Килли. Я знаю всех своих детей.

  - Я рад этому, старейшина, но лучше не отвлекайтесь от темы нашего собрания.

  Пусть они и выбрали свой путь, но всё же слушали отчасти меня. Я для них был значимой фигурой, к которой они хотели бы прислушиваться, но этого не делали. О чём они меня спрашивали на собрании? О том, как им победить тех, кто против их плана по спасению нашего будущего. Они знали, что я общаюсь с обеими сторонами, поэтому пытались выяснить у меня тайные сведенья о том, где располагаются их войска. Конечно же, я не отвечал на такие вопросы. Вместо этого я помогал их противникам. Я не желал, чтобы устройство обрело жизнь и уничтожало целые миры. Я не желал, чтобы мои дети умерли в этом длинном путешествии. Не хотел, чтобы мы предавали друг друга. Для этого я сделаю всё, что в моих силах, но уже слишком поздно. Избранные отправились в их первый мир, а я жду казни. Ждал. В любом случае, я сделаю всё для того, чтобы мои дети жили, чем бы мне не угрожали - я соглашусь.

  Когда это собрание закончилось, то я ушёл к себе. Я жил далеко от их боевых действий, земля эта по их договорам была неприкосновенной, то есть там запрещались любые боевые действия. Они уже успели уничтожить весь город, после чего потерять всё оружие, которое у них было. Всё, что оставалось - сражаться врукопашную. Они пришли ко мне, теперь другая сторона хотела узнать о секретных позициях их противников. Я им всё рассказал, поведал обо всём, что знаю. Не следовало этого делать. Я их подвёл, попался на крючок, как какой-то глупец, или же юнец. Они знали, что я могу сказать их врагам об их местоположении. Мои дети попали в ловушку, которую заранее подготовили их противники. Большинство было перебито, лишь нескольким удалось выжить и сбежать, но война на этом не кончилась. Всех схваченных пытали и допрашивали, пытались узнать всё, что знают те, но всё было бесполезно. Никто не хотел говорить. Я видел, как мучали моих детей, но ничего не сделал. Я никудышный отец. Если бы я только мог всё исправить, то я тотчас бы это сделал, но уже слишком поздно для этого, я это понимаю, но всё равно надеюсь. Будущее моих детей может быть под опасностью, так что мне пришлось согласиться с условиями. Не будем забегать вперёд. Скажу лишь, в который раз, что сделаю для своих детей всё, что в моих силах.

  Я долгое время оставался в неведении о том, что у них происходит, пока в итоге ко мне не пришли. Война закончилась не в пользу тех, кто был против плана и проекта. Победители были ясны, но, когда я вышел в город, то попал в прострацию. Они, мои дети, те, кого я так люблю, вырезали всех особей мужского пола. Даже тех, кто не воевал. Они не остановились на этом. Убили всех детей тех, кто был против, оставив в живых лишь женщин и девушек. Почему именно их? Я узнал это, когда пришёл в их штаб. Картина была ужасной, я не думал, что мои дети на это способны. Они насиловали всех особей женского пола, в надежде, что те родят потомство, ведь они не знали, кто может рожать, а кто нет. Всех без разбору. Как варвары. Не знаю, как я смог на это смотреть, но одно я понял точно. Пусть я и остался один, но должен их остановить, пока не поздно. Даже если придётся пожертвовать их будущим, пусть я их и люблю. Я должен был повести их на пусть истинный. Пусть война и была проиграна, но я не собирался сдаваться. Я решил для себя, что не дам им убить столько невинных жизней. Некоторые смогли забеременеть, и их оставили в живых, остальных же казнили прямо у меня на глазах. Когда те, кто смог родить, родили, то после их тоже казнили. Я ничего не мог поделать, меня не слушали. Мои слова для них были пустыми, ведь их поработил страх. Страх того, что те восстанут, и их план будет провален. В итоге появилось новое поколение. Последнее. Было наложено табу на наше прошлое, его исказили, представив выбор выживших как единственно правильный. Новое поколение росло в неведении о том, что совершили, когда те не были рождены.

  Время шло, проект продвигался. Сложно было сказать, когда проект будет закончен, так что я пытался найти способ его саботировать или уничтожить после того, как тот будет реализован. Время шло, и мы снова строились, забыв про старые технологии. Нас осталось не больше тысячи к тому времени. Время шло.