Алекс Шакилов - Остроги. Пси-Войны

Старый раздолбанный автобус, латанный-перелатанный, едва полз. Народу в него набилось немеряно. Всё-таки вторая — последняя! — утренняя развозка. Следующий рейс только после обеда. Дребезжали в оконных проёмах ржавые сетки, крепления разболтались. Автобус то и дело подпрыгивал на ухабах. Мимо иногда прокатывали велоповозки — тележки с двумя сидениями под лёгким навесом и с отдельной сидушкой для водителя. Управлять ими просто: крути педали да рули. Лошадей народ боится — вокруг коров и свиней на фермах постоянно дежурят вооруженные псидемики. А вот как, если что, с личной лошадью быть? Вечно за ней со стволом ходить и подскакивать от каждого ржания? Потому и нет в остроге лошадей, но и с бензином туго, а стало быть — что? Стало быть, ходи на своих двоих или велосипед приспособь. У Данилы в сарайчике под домом тоже велик стоит, с большим багажником и новой рамой, но вчера цепь лопнула, починить не успел, поэтому и трясётся теперь в развозке.

Место, куда Дан уже опаздывал, располагалось недалеко от закрытого кинотеатра и бывшего супермаркета «Дигма». Раньше не Училище на улице Третьего Интернационала было, а машиностроительный колледж, но вот уже много лет в Харьковском остроге машины если и собирали, то по заказу и в малом количестве. Куда больше — ремонтировали те, что есть. Поэтому машиностроители стали попросту не нужны, вполне хватало тех, кто выжил после Псидемии. Зато острогу постоянно требовались фермеры, чтобы выращивать злаки и овощи, разводить свиней и коров.

Автобус как раз тащился мимо большого картофельного поля, разбитого на месте школьного стадиона. По другую сторону дороги тянулся луг, на котором паслось стадо в полсотни рогатых голов. Стадо охраняли псидемики с автоматами и огнемётами.

А ещё острогу нужны доставщики, подумал Дан, выпрыгнув из «Икаруса».

Без доставщиков городу не выжить.

— Сташев, сигарета есть? — Ашот, как всегда, тихо подкрался сзади.

— Не курю, и тебе не советую. — Данила так зло глянул на одногруппника, что тот попятился.

— Ты чего?

Дан не стал объяснять, что из-за пагубного пристрастия к самосаду умерла его мать — женские лёгкие не выдержали испытания никотином и смолами. Это случилось полтора года назад, спустя почти шесть месяцев после того, как он в последний раз видел отца. Отец, как полагал Данила, и был виноват в её смерти — курила она так много из-за него, из-за его вечных отъездов.

— Праздник сегодня, что ли? — Ашот плёлся чуть позади. — Гляди, сколько машин прикатило.

Дан и сам заметил у центрального входа в училище бронированный «мерседес» и пару колымаг попроще. А если учесть, что с бензином в остроге теперь, когда не пришёл очередной караван из Москвы, особенно туго, то…

Что случилось, а?

У автомобилей прогуливались пятеро крепких мужчин в лёгких — не по погоде — костюмах. Оно хоть и начало сентября, а плюс десять всего. Дан поёжился, втянув шею в форменную куртку — пятнистую, с кучей карманов. Надо было капюшон надеть, ну да что уж теперь-то, когда до крыльца два шага осталось.

Ощущая бритым затылком внимательные взгляды мужчин в костюмах, он взялся за ручку двери. Рядом шумно сопел Ашот.

Текст острожного гимна, герб с рогом изобилия и прочая наглядная агитация украшали стены Училища. Или уродовали, уж кому как. Старичок-вахтёр скучал, глядя в экран крохотного телевизора, принимающего только один канал — местную телестанцию, «Первый Харьковский». Название вполне соответствовало действительности, канал был не только первым, но и единственным, и второго с третьим не предвиделось. Да и этот, говорили, скоро заглохнет — передачи шли с жуткими помехами, что-то там у них вечно сбоило в оборудовании из-за ослабленного электромагнитного поля планеты. Закроют канал, как пить дать, и лишится советник Петрушевич удобной площадки для агитации перед выборами.

Вахтёр был глуховат, и потому голос диктора слышался издалека: «Урожай высок… проблемы с топливом… наша Стена крепка… руководство острога выражает надежду…» В общем, всё как всегда.

Дан успел пройти по вестибюлю с десяток шагов, прежде чем его окликнули.

— Эй, Сташев, дуй сюда! Я познакомлю тебя с отцом!

Скрестив руки на груди, Мариша, единственная девушка в группе Данилы, стояла возле высокого импозантного мужчины в галстуке и начищенных до блеска туфлях. Волосы у мужчины были седыми на висках и зачёсаны назад. Данила опешил: надо же, сам Первый советник посетил Училище, и нашёл ведь время, когда вовсю идёт предвыборная кампания!

— Добрый день, — пробормотал он.

— Здравствуй, Данила! — Петрушевич, улыбаясь, шагнул навстречу.

Мариша презрительно скривилась.

С отцом отношения у неё не очень-то складывались. Советник развёлся с её матерью «из-за какой-то фифы», как выражалась Мариша. Но при этом отец всячески её опекал, что девушку только сильней раздражало. Она ведь могла выбрать любую специальность в Училище, но пошла в доставщики, которых в остроге нехватка — уж очень часто они гибнут, куда чаще остальных граждан. А всё потому, что доставщики работают снаружи, за Стеной.

Петрушевич покосился на дочь, задравшую подбородок, и подмигнул Дану, мол, конфликт отцов и детей. Мариша это заметила — и надулась ещё сильнее.

Дан непроизвольно залюбовался ею. Карие глаза, длинные ресницы, гладкое лицо, чёрные волосы… Взгляд Дана скользнул по стройной фигуре. Девушка могла выбрать любую специальность и без помощи отца — умна, сноровиста, в технике разбирается… Единственный недостаток — за словом в карман не лезет, разговаривать с ней непросто. Конечно же, в роли доярки её представить тяжело, но в доставщики-то зачем было идти? Чтобы насолить отцу за «какую-то фифу»?

— Всё, милая, у тебя занятия, нельзя опаздывать. А мне надо поговорить с твоим другом с глазу на глаз. — Петрушевич коснулся плеча дочери, та дёрнулась.

— Он мне не друг. — И застучали каблучки по кафельному полу.

Надо же, все в сапогах ходят да валенках, а она…

Дан сразу погрустнел. Не друг, значит. Или вовсе — недруг.

— Нас ждут, Данила. Тебя ждут. — Петрушевич направился к лестнице походкой человека, уверенного, что за ним обязательно последуют.

В сторонке маячили двое в лёгких костюмах. Зашли в Училище погреться? А где ещё трое?

— Меня ждут? Кто? — У Дана появилось нехорошее предчувствие.

А когда советник остановился у кабинета директора Училища, предчувствие превратилось в уверенность.

Что-то случится.

Неужели за прогулы отчислят?! Или уже из псидемстанции сообщили о том, что Дан устроил на улице пальбу из купленного на чёрном рынке оружия?! Но он же не для себя старался — спасал женщину с дочкой!