Андрей Нибаров - Агрессор

Рассматривая развороченную ударами протонных боеголовок улицу, почерневшие остовы разрушенных зданий через прицел лазерной винтовки, Игорь вдруг понял, что создатели ДОР-1 правы: оружие развивалось гораздо быстрее, чем человек. За бластерами и лазером, не успеешь оглянуться, придет нечто еще более мощное. Если звездные войны воняли горелым мясом, чем будет пахнуть будущее его, Игоря Баталова, детей?

Ученые ставили оружие под контроль. Оснасти лазерную винтовку Баталова ДОР-1, и система не позволила бы Игорю убить вчерашних школьников. Поставь допуск на плазмоган, и мальчишки не смогли бы лишить жизни космодесантников.

При высоком уровне агрессии допуск просто блокировал оружие. А война – это сплошная безудержная агрессия, концентрированная, без градаций. Вот они идут сейчас, всматриваясь в окна, чем больше агрессии, тем лучше. С допуском всем придется расслабиться, сбросить напряжение, только защищаться, а не нападать. Добрая война.

Почерневшие проломы в стенах смотрели на улицу угрожающе. Игорь шел, сжимая в руках лазерную винтовку.

Первый оснащенный допуском бластер не давал стрелять по спящим и безоружным, не давал стрелять по детям. Оказывается, уровень агрессии при этом зашкаливает. Хотя бойцу под гипнозом, стрелявшему по мешкам с песком, казалось, что он не особенно и зол, даже спокоен. Метод вытеснения, так это называется. Солдат не ведает, что у него в голове, ложные субъективные ощущения защищают психику от разрушения. Или, выражаясь проще: свое дерьмо не пахнет. Думаете, это не так?

За восемь месяцев на Зермине Игорь видел, как людей сжигали радостно, с улыбкой на лице. А вам приходилось сжигать спящего ребенка? Здесь их много притаилось по подвалам.

Десантники шли по улице разрушенного мегаполиса. Как бы они повели себя, если бы оружие могло взять и «запретить» выстрел?

Добрая война. Сам Игорь не сразу принял допуск, хотя в данный момент рисковал из-за него жизнью. Создатели ДОР-1 утверждали: чем больше людей убивает человек, тем выше его агрессия, а значит, и уровень защиты-вытеснения. Впервые услышав об этом, Игорь только посмеялся над гениями кабинетной работы. Вспороть виброштыком грудь врага и нажать на кнопку бомболюка, есть разница?

Боец из взвода Баталова, убивший голыми руками снайпера-«вольника», буквально разорвавший с помощью мускульных усилителей экзоскелета стоявшего перед ним человека, на следующий день сошел с ума. Но Баталов знал пилота, запустившего сотню нейтронных боеголовок, который после вылетов спокойно пил кофе. Правда, рот у летчика не закрывался, он все время говорил о долге. И тогда до Игоря дошло: вот она, «спасительная» сила замещения! Все подтвердилось: интенсивность, с которой защищалась психика, была прямо пропорциональна числу жертв.

Баталов не особо доверял ученым, но так вышло, что теорию допуска Игорь прочувствовал на собственной шкуре. Несколько дней назад Баталов сбил из портативной ракетной установки атмосферный истребитель. Поймал машину в рамку дисплея верхнего прицела, вдарил по истребителю «тупым» методом – неуправляемой прямой наводкой. Поблизости находится флаер федералов, который ракетный компьютер наведения мог по ошибке легко похоронить. Протонная боеголовка угодила в правый борт, и истребитель развалился на части, при этом Игорь ничего не почувствовал, словно решил задачку. Мысль о медали была. Пилота сбитого истребителя словно и не существовало. Вытеснение чистой воды: не видя глаз и лица, вытеснять легче. Вот за мальчишек-«плазматиков» медалей не хотелось.

Удивительно, чем больше людей убивал человек, тем меньше он испытывал злобы и душевного дискомфорта, но тем выше была вероятность того, что оснащенное допуском оружие ему откажет. Да, спокойней всех будет сепаратист, который нажатием кнопки поднимет столицу Зермины на воздух.

Через год-другой в армии допуска им всем, «профи сегодняшнего дня», придется буквально выворачивать собственное сознание наизнанку. Допуск попросту не дал бы выпустить Баталову ни одной ракеты, а пилоту истребителя начать атаку, если бы агрессия бойцов превысила допустимый предел.

«Чтобы мной помыкал собственный бластер!» – плевались зерминцы, те самые, что потом вовсю расстреливали на улицах мирных жителей.

Неделю назад у Баталова на Земле родился сын. Игорь отдал бы пять лет жизни, чтобы очутиться сейчас дома. А пока он шарил перед собой стволом лазерной винтовки, шел вперед, перебрасываясь по рации фразами с бойцами.

Баталов проглотил очередную капсулу из аптечки, он, как и остальные бойцы, уже не мог обходиться без фармподдержки. Так красиво называлась куча запрещенной подпольной дряни: всевозможные стероиды, синтетические гормоны, психостимуляторы вперемешку с амфетамином. Луч лазера бьет мгновенно, без упреждения. Жизнь бойца зависит от реакции, отсюда чудовищное, ежесекундное, до звона в ушах напряжение, и постоянные таблетки, инъекции для поддержания сверхчеловеческой реакции. Игорь краем глаза заметил фигуру за сгоревшим грузовиком справа, выстрелил, падая на тротуар.

«Свободник» осел. Мертв. Из окна супермаркета за грузовиком по десантникам начал долбить крупнокалиберный пулемет.

Взводный передал координаты цели. В небе резко проклюнулся, нарастая, рев ионных двигателей. Снижаясь, штурмовой флаер с грохотом разнес два верхних этажа супермаркета из лазерной пушки.

Зачистив супермаркет, Игорь с десантниками поднялся на грузовом лифте на крышу соседнего небоскреба. На уцелевшую там посадочную площадку указал пилот истребителя воздушной поддержки. Кабина лифта кое-как, на резервных генераторах, за два приема, но дотащила бойцов на последний этаж. Оказавшись на крыше, взводный вызвал транспортный флаер. Саперы еще возились в руинах, и возвращаться пешком через три квартала было небезопасно.

Мегаполис, третий по числу жителей город планеты, лежал перед ними разбитый. Небоскребы смотрели в небо закопченными остатками зеркальных стен, но сейчас километры разрушенных зданий, транспортных развязок, рухнувших на землю рукавов воздушного метро выглядели не столь обреченно.

Игорь присел у края крыши, положил лазерную винтовку на колени. Капитуляция. Зермина – последний рассадник свободного оружия – сдалась окончательно. Нарыв вскрыт и почти вычищен. Пройдет не так много времени, и все оружие федералов будет подчинено допуску.

Баталов снял шлем, отсоединил маску. Порывистый холодный ветер бил в лицо, но Игорь словно ощущал чистое дыхание, приближение новой жизни. Новая армия, новая эра.

У него, Игоря, на далекой мирной Земле рос сын. Сегодня Баталову пришлось убить троих, глотнуть горной мяты, но его дети будут жить в совершенно другом, счастливом мире. В пространстве допуска.