Джуд Уотсон - Смерть на Набу

А он сидел здесь, скрываясь, как последний трус.

Он должен был помочь ей, и быстро. Но как?

Хватит прятаться, Тревер. Твой ход.

Он прополз позади спидеров, ища место, откуда было лучше видно происходящее наверху.

Штурмовик, охранявший спидеры, отвернулся в сторону от грохота сражения — похоже, прозвучал вызов на связь. Тревер мог видеть, как тот говорил что-то во встроенный в шлем комлинк, напряженно стараясь расслышать ответ. Тревер воспользовался моментом и прыгнул в сторону лестницы, ведущей на следующий уровень. Он приземлился позади дымящейся кучи искореженного металла, когда-то бывшего домом. Плюхнулся на лежащее там тело — и чуть было из собственной шкуры не выскочил с перепугу, когда вдобавок чья-то сильная рука вдруг крепко ухватила его за ногу.

— Не двигайся.

Это был Эрион, ботан. Лицо почернело от копоти, длинная грива спуталась, одежда порвана. Через всю руку тянулся длинный порез, глаза покраснели от дыма. Но выглядел он более чем решительно, если не сказать — свирепо.

— Солис… — задыхаясь, проговорил Тревер.

— Знаю. У тебя осталась какая-нибудь взрывчатка?

Тревер кивнул, стыдясь. Он побоялся воспользоваться своими зарядами. Вместо этого просто спрятался.

— А у меня есть несколько гранат, — подытожил Эрион, — Должно хватить.

— А что мы собираемся делать?

— Устроить взрыв на платформе.

— Но Солис…

— Она — джедай. Она выживет. А они не смогут.

— Мм, а что относительно… — Тревер сглотнул, — Относительно нас?

— Мы спустимся вниз, а после взрыва вернемся обратно.

Тревер взглянул через решетку на черную морскую поверхность далеко внизу.

— Вниз?! — пискнул он.

— Ты готов?

Готов? Ещё как готов — смыться отсюда любым образом…

…Нет. Только не в-одиночку. С остальными…

И Тревер кивнул.

— Иди за мной.

Два шага — и Эрион перепрыгнул через перила пандуса. Тревер осторожно подошел и свесился вниз. Там, ниже, были и захваты, и достаточные опоры для ног — выступающие металлические части и штыри, на которых можно было держаться, боком, как краб, карабкаясь под решеткой. А внизу, страшно далеко, виднелась угольно-черная волнующаяся поверхность моря.

Но ничего другого не оставалось. Впрочем, какой-то части его — небольшой!!! — нравилось, что Эрион обращался с ним как с равным, будучи без вопросов уверен, что ему это по силам. …Ферус, небось, сейчас велел бы и дальше прятаться за спидером…

Тревер перенес ногу, ища на что бы опереться. Потом осторожно перехватился руками и опускался, пока не нащупал опору носком другой ноги.

Они пробирались под пандусом, поглядывая сквозь него вверх. Время от времени, чтобы преодолеть какой-то участок, им приходилось хвататься за саму решетку. Тревер только надеялся, что никто из штурмовиков не наступит ему на руки — ботинки у этих парней выглядели просто убойно. Во что превратятся после такого пальцы, лучше и не воображать. Но, как не странно, страх уже ушел, уступив место мрачному намерению во что бы то ни стало осуществить их план.

Когда они добрались, Эрион подобрался и сказал шепотом:

— Давай. Установишь таймеры на тридцать секунд. Это даст тебе достаточно времени, чтобы вернуться. Потом я брошу отсюда протонные гранаты. Установи заряды как следует, так, чтобы взрывом этих всех снесло с подиума.

Тревер карабкался вперед, стараясь не обращать внимания на боль в пальцах. Нужно было найти достаточную опору для ног и захват для руки, чтобы суметь свободной рукой достать из сервисного пояса заряд. Теперь он двигался быстрей, уже более-менее наловчившись. Там, у него над головой, ходили штурмовики, он видел их белые ботинки сквозь решётку, когда один за другим втискивал в щели под пандусом самые мощные заряды, какие у него были. К концу работы пальцы у него были изодраны в кровь.

Похоже, готово. Он двинулся обратно, туда, где его ждал Эрион.

— Пять секунд, — сообщил он ботану.

— Уходи, — прошептал тот.

Тревер принялся как мог быстро карабкаться обратно. Но все же не смог воспротивиться искушению на мгновение остановиться и посмотреть, как Эрион осуществит свою часть плана.

Эрион швырнул гранату. Она вылетела из под подиума и исчезла на платформе. Ни мгновения не замедлив, он отправил следом другие три.

Взрыв ударил по барабанным перепонкам. Эрион прыгнул к Треверу, схватил за руку. Подиум дергался, словно живой, в любую минуту готовый развалиться.

Тревер всё же рискнул ещё раз взглянуть назад. Платформа над ними разламывалась с жутким стоном и скрежетом рвущегося металла. Штурмовики попадали, тщетно стараясь удержаться.

Солис была единственной, кто сумел обернуть эти взрывы себе во благо. Она воспользовалась силой взрывной волны, позволив ей нести себя, чтобы потом в высоком прыжке взмыть высоко вверх. Тревер затаив дыхание наблюдал, как она пролетела высоко над головами штурмовиков и упала — нет, не упала, а словно спланировала вниз — мимо штурмовиков, над рвущимся металлом, сквозь жар и дым — вниз, к морю глубоко внизу.

— Быстро! — хрипло проговорил Эрион, — У нас неприятности.

Тревер с ужасом увидел, что подиум плавится от жара, накреняется, отламываясь от основной платформы. Наверное, крепеж был поврежден ещё и бластерным огнем, — подумалось ему. Он видел, что им не выбраться отсюда. Отваливающийся подиум уже просто болтался над морем, платформа вверху раскололась на части, сбросив штурмовиков вниз, в воды подземного моря.

— Отпускай руки! — закричал Эрион, — Мы же не собираемся здесь сдохнуть!

— Отпускать?! Вы с ума сошли?! — Тревер почувствовал, как от одной этой мысли свело пальцы.

— Это единственный путь! — Эрион внимательно взглянул на него, всё понял и в следующее мгновение рывком оказался рядом, обхватив мальчишку ногами и свободной рукой. Захват получился стальным.

— Я буду рядом, — сказал ботан.

Тревер глянул вниз. Море — там, страшно далеко внизу — было черным и страшным.

— Я только хочу, чтобы вы кое-что знали, — хрипло сказал он, — Я не умею плавать!

И разжал руки.

Тот короткий разговор с сокамерником оказался и самым длинным за день. Ферус узнал его номер — 934890 — и только. Ни имени, ни чего-либо о себе сосед так и не рассказал. Дальнейшие попытки заговорить с ним завершались ничем.

В течение дня Ферус присматривался к установившимся здесь порядкам. Это было необходимо. Каждое отклонение от здешних правил сопровождалось ударами и руганью — на это имперская охрана не скупилась. Но у него было немалое преимущество перед обычными заключенными. Обучение в Храме многое дало ему. Он умел предвидеть. Понимать язык тела. Видеть происходящее вокруг, вроде бы даже не глядя — «смотреть без взгляда», как говорили учителя… Он был способен влиться в этот поток без малейших завихрений.