Николай Чадович - Особый отдел

Словно бы прочитав его мысли, Жрица промолвила:

– Эти духи называются «Немесида». Тебе нравятся?

– Прости, но у меня насморк, – смиренно ответил Цимбаларь.

– А со зрением у тебя всё в порядке?

– Более или менее.

– Тогда почему ты не смотришь на меня?

– Не думаю, что я увижу что-то новое для себя.

– Разве мы уже встречались?

– Конечно. Когда ты была Цирцеей, я являлся к тебе в образе хитроумного Улисса. А уж Лорелея тем более должна помнить своего нежного Лоэнгрина.

– Я всё помню, – еле заметно улыбнулась Жрица, – особенно то, что мой Лоэнгрин был блондином.

– За тысячу лет многое могло измениться, – проронил Цимбаларь. – Даже Рейн сейчас течёт по другому руслу.

– Какова же причина нашей новой встречи?

Это уже звучало как вызов, и Цимбаларь не преминул принять его:

– Любопытство, не буду кривить душой.

– Праздное или профессиональное?

– Для меня эти понятия неразделимы. Любопытство, наверное, единственное, что связывает меня с этой жизнью.

– Поэтому ты и проживёшь недолго.

– А ты? – дерзко поинтересовался он.

– Я ведь бессмертная, сам знаешь.

– Тогда тебе не позавидуешь. Какая это скукота – жить вечно.

– С точки зрения человека – возможно. А я создание астральное. – Жрица кокетливо передёрнула плечами и колечко пирсинга, вдетое в сосок её левой груди, ослепительно сверкнуло. – Я умею превращать простых смертных в небожителей, пусть и ненадолго. Ты же, похоже, стремишься к обратному.

– Верно, – согласился Цимбаларь. – Я возвращаю зарвавшихся небожителей на грешную землю. Причём надолго.

– На сколько, примерно? – лукаво улыбнулась Жрица.

– В твоём случае от года до пяти. – Цимбаларь понимал, что находится на грани провала, но ничего с собой поделать не мог. – Если, конечно, не вскроются отягчающие обстоятельства.

– Жаль, – вздохнула Жрица. – Значит, нам не суждено сегодня слиться в экстазе… Или надежда всё же есть?

– Не хочу обманывать тебя. Всё уже предрешено. Рок тяготеет даже над астральными созданиями. Особенно в этой стране.

– Будь что будет, – сказала она, замахиваясь арапником. – Но, пока ты в моей власти – терпи.

Резкая боль обожгла Цимбаларя от плеча до поясницы, но и первый, и второй, и десятый удары он принял как должное – не вздрогнул и даже не почесался потом. Если отбросить частности, ритуальная экзекуция пошла ему только на пользу. Наркотическое блаженство, туманившее сознание – результат воздействия дьявольского причастия – бесследно улетучилось.

Верховный Маг, вдоволь набаловавшийся с юной девушкой, уже подходил к ним, держа меч на плече плашмя, как лопату. Жрица опустила арапник и спросила Цимбаларя:

– Куда бы ты предпочёл поцеловать меня?

– В губы, – ответил он. – Если можно…

– Тебе всё можно. – Она присела перед ним в довольно фривольной позе писающей мадонны. – Пока…

Губы Жрицы оказались такими горячими, а язык таким ищущим, словно бы она и в самом деле пылала любовной страстью ко всему сущему в мире. Подобная баба, вне всякого сомнения, могла сбить с пути истинного любого праведника. Пятьсот лет эту породу жгли по всей Европе, а ведь всё равно до конца не выжгли.

– Вот и всё. – Она медленно отстранилась. – А ведь со временем ты мог бы стать гордостью Храма…

– Не судьба, – тихо ответил он.

Ещё раз пристально глянув на Цимбаларя, будто бы собираясь запомнить его на веки вечные, Великая Жрица выпрямилась и перешла к следующему неофиту. По пятам за ней, словно похотливый сатир за лесной нимфой, следовал Верховный Маг.

Только теперь Цимбаларь позволил себе немного расслабиться.

– Ничего не понимаю, – удивлённо прошептал рыцарь Запада. – Разве ты знаешь её?

– Впервые вижу.

– А ворковали вы, как старые друзья. И лизала она тебя иначе, чем других.

– Родство душ, знаешь ли… – уклончиво пояснил Цимбаларь.

Чёрная месса, сатанинские оргии да и сам свальный грех, являвшийся, так сказать, изюминкой всего шабаша, общественным мнением, конечно, не одобрялись, но при нынешнем плюрализме даже на административную ответственность не тянули.

Кто сказал, что законопослушные граждане не имеют права голышом скакать вокруг костра? Да на здоровье! И совсем неважно, кого они славят при этом – бога, дьявола, луну, солнце, инопланетян, хоббитов, эльфов, мировую душу, изумрудные скрижали, Гермеса Трисмегиста или свою собственную похоть. Свобода собраний гарантирована конституцией.

Но если Храм Огня и Силы на самом деле практикует человеческие жертвоприношения, о чём упорно твердит молва, то это уже совсем другой коленкор. Типичная уголовщина, без всяких скидок на астральные создания, высший разум и грядущий конец света.

Именно это и должен был выяснить сегодня опер особого отдела Сашка Цимбаларь. Причём действуя сугубо в рамках существующего уголовного законодательства, то есть без пролития крови, без немотивированной жестокости, без ущемления прав третьих лиц и без прочих фокусов, на которые он был весьма горазд. В другой службе подобного сотрудника давно бы уволили за профнепригодность, но в особом отделе ему сходило с рук и не такое.

Неофитов, только что превратившихся в мистов, на время оставили в покое. Все они изрядно забалдели, словно после хорошей дозы марафета. Держался один только Цимбаларь, но и он старательно прикидывался «въехавшим в хутор». На сетования рыцаря Запада, вспомнившего вдруг о разбитых шаровых опорах своей тачки, он отвечал лишь неразборчивым мычанием.

Между тем на поляне произошли некоторые перемены: в костер подбросили новую порцию дров, а со стола убрали всё лишнее, кроме чёрной свечи, черепа и кандалов. Приверженцы Храма подошли поближе, хотя никто из них не посмел переступить магический лимб.

По рукам пошли одноразовые стаканчики, содержимое которых издали напоминало обыкновенное игристое вино. Однако те, кто отведал этого напитка – не только женщины, но и мужчины, – сразу менялись в лице и начинали жадно хватать ртом воздух. Не иначе, это был знаменитый «белый медведь» – смесь шампанского со спиртом.

После третьего стаканчика кое-кто затянул бравурную песню, которую вскоре подхватили все, кроме Мага и Жрицы, пока что воздерживавшихся от дурманящих напитков. Слова песни казались сущей абракадаброй: «бэл, син, мардук, белиал» и так далее – но Цимбаларь, по прежним делам уже сталкивавшийся с ветхозаветной лингвистикой, решил для себя, что это всего лишь древнее халдейское заклинание, кое-как переложенное на современный манер.

Не в силах одолеть дух противоречия, являвшийся чуть ли не главным свойством его натуры, Цимбаларь запел на тот же самый мотивчик: