Павел Шумил - КСАПА ХУЛИГАНКА

- Не видишь что ли, Клык на нее запал? Он сейчас ради нее на смерть пойдет. Ты хочешь убить Клыка ради бабы чудиков?

- Да не хочу я никого убивать, - смущается Кремень. - Я бабу хочу.

- Клык! Сзади! - кричит Хвост. Я оборачиваюсь, девка слева от меня, в каждой руке по камню. На Кремня показывает, злые непонятные слова говорит. Отбираю у нее камни, на землю бросаю.

- Видишь, у них уже мир и понимание, - говорит Мудреныш. - А ты хочешь семью разбить.

- Умеешь ты запутать простые вещи, - делает вид, что возмущается, Кремень. - Клык, когда она тебе надоест, Верному Глазу не давай. Ко мне веди.

- Не надоест, - улыбаюсь я во весь рот.

- Тихо! - поднимает руку Ворчун. И мы слышим отдаленный рокот. Как вчера.

- Все в лес, - командует Мудреныш, и мы прячемся под деревьями. Мудреныш смотрит на девку, снимает куртку и накидывает ей на плечи, поверх ее белой куртки. - Клык, не отпускай ее. Попытается убежать - убей.

Летающая волокуша пролетает в стороне от нас. Мы ее отлично видим. Эта больше вчерашней, намного больше. Летит прямо туда, где вчерашняя разбилась. Покружилась - и садится там, где вчерашняя сидела. Мы все забираемся на утес, который Фантазер присмотрел.

Из большой волокуши много чудиков вылезает. Кто в зеленой одежде, кто в оранжевой, кто в белой. Эти все озабоченные, дурью не маются, знают, что делают. Мы на утесе удобно устраиваемся, одни головы торчат. Утес лесом порос, до чудиков далеко, нас не видно.

- Вот и медведица, - говорю я. Ворчун не понимает.

- Где?

Я на волокушу показываю.

- Мудреныш этих вчера ждал. Сказал, где медвежата, там обязательно медведица будет.

- Мудреныш мудр. Весь в отца, - кивает Ворчун.

Люди из волокуши поднимают тела мертвых наверх, трое идут вниз по течению. Другие трое переодеваются в черное, обвязываются веревками, лезут в воду. А когда вылезают, большая волокуша поднимается в воздух и вытаскивает из реки маленькую волокушу. Люди толпятся вокруг нее.

Девка моя засуетилась. Я ее руку не отпускаю, так она меня к Мудренышу ведет. И начинается у них беседа знаками. Девка на себя указывает, пальцами изображает идущего человека, указывает на людей у реки. Мудреныш жестом отказывает и подносит кулак к ее носу. Тогда девка указывает на себя и меня, мол, вдвоем к ее людям пойдем. Мне интересно стало. Но Мудреныш нам обоим кулак показывает. Девка предлагает ему вместе с нами идти. Он опять отказывает. Девка всех нас рукой обводит, себя кулаком в грудь бьет. Мудреныш долго печально на нее смотрит, по волосам гладит, словно она его женщина, а не моя. Но все равно отказывает. А мне говорит:

- Свяжи ей ноги. Она теперь убежать попробует.

Я связывать не стал, к себе покрепче прижимаю, глажу как младшую сестру. А девка свою одежку обхлопала, странную штуковину достает, к глазам подносит. Что-то говорит на своем языке, Мудренышу вещицу протягивает. Показывает, что нужно к глазам поднести. Мудреныш подносит - и даже присвистывает. Долго прижимает, потом мне передает. Девка помогает вещицу правильно взять. И тут я обалдеваю. Все, что на берегу делается, как будто в ста шагах от нас. Три парня, что вниз по течению пошли, назад идут, а в руках у одного - белая шапка, которую Мудреныш у девки отобрал да в реку кинул.

Девка опять знаки Мудренышу показывает, мол, вещица нам остается, а девка к своим уходит. Мудреныш у меня вещицу отбирает, ей в ладонь вкладывает. У девки опять лицо каменеет. Как вчера, когда мы не дали мертвых похоронить.

- Почему ты не хочешь ее отпустить? - спрашиваю я. - Тебе ее не жалко?

- Жалко, - говорит Мудреныш.

- Тогда почему?

- Потом, может, сам отпустишь. А сейчас рано. Она нам о своем племени расскажет, когда говорить научится. Я знать должен, чего от них ждать.

- Ничего хорошего! - говорю я. - Мы троих убили, девку похитили.

- Это сегодня - ничего хорошего. О том, что это мы их убили, только девка знает. Через зиму она за нас будет.

- Точно?

- От тебя зависит.

Я опять убеждаюсь, что мне до Мудреныша - как до неба. Обнимаю девку, поглаживаю. Она застывшим взглядом на своих смотрит. Из глаз слезы текут, с подбородка капают. Жалко ее.

Волокуша поднимается в воздух, над самой водой медленно вниз по течению летит. Я уже понимаю - чудики девку ищут. Думают, утонула, а она здесь сидит. Ничего они не найдут.

Так и случилось. Долго ищут. А когда волокуша возвращается, в нее тела заносят, все чудики забираются. Она поднимается, маленькую волокушу поднимает - и улетает. Моя девка тут не выдерживает. Глазами волокушу провожает - и воет в голос. Взахлеб, как степнячки, как наши бабы покойников оплакивают. Я ее к себе прижимаю, утешаю, она у меня на груди и рыдает. Мудреныш на это дело смотрит, смотрит и говорит: Сегодня ищем место для стоянки всего общества, завтра охотимся и идем назад. Темп движения будет максимальный, чтоб мясо не испортилось. Так что отдыхайте сегодня.

К обеду находим пещеру. Хорошая пещера, но вход слишком широкий, ветром продувается. Грот - не грот, а как навес. И лишь в глубине грота пещера начинается. Все общество в такую не вместится. Но от дождя под навесом укрыться все смогут Ничего, сначала можно и в такой, а к зиме лучше найдем. Ворчун оленя приносит. Костер разводим, наедаемся досыта. Девка моя проплакалась, тоже ест. А после еды делом занялась. Начала язык учить. Указывает пальцем на все подряд, по-своему называет, требует, чтоб я назвал. Упорная! Скоро надоедает мне этим заниматься, но Мудреныш просит ее быстрее обучить.

Вечером я в пещеру мха натащил, еловых лап. Маленький шалаш складываю. Девка с опасением на меня посматривает. Весь день за руку держалась, следом таскалась, а теперь снова дичится. Но тут Фантазер подходит, ей на колени сверток бросает. Это ее прозрачный шалашик и подстилка. Разворачивает она подстилку, надувает, долго что-то взвешивает, губы кусает, на нас косится, что-то с подстилкой делает - та вдвое больше становится. Охотники вокруг толпятся, щупают подстилку, надо мной подшучивают. Девка краснеет, вырывает у них подстилку, в мой шалашик запихивает. И сама лезет. Я еще немного со всеми у костра сижу да и лезу в шалашик под соленые шутки.

Девка сдвигается, мне место уступает. Я ее по щеке глажу - мокрая щека. Опять плачет. Подумал, как парни сейчас ржать будут - и не стал девку раздевать. Успеем еще. Она шуршит чем-то. Я потрогал - сверху укрыла нас своим шалашиком, чтоб теплее было. Засыпая все думаю, как так получилось. Ушел на разведку одиноким парнем, а вернусь солидным охотником. Со своей женщиной.

Ночью несколько раз просыпаюсь - девка рядом лежит. Холодно ей, ко мне прижимается.

Утром встаем, смотрю я на нее - сонная, лохматая, комарами искусанная, под глазами круги, на левой щеке синяк темнеет. Страшилка, не девка. Но - моя!