Александр Митич - Игра в поддавки

По-моему, с лихвой. Хотя раз на раз не приходится.

Можно заночевать в лесу, но это на крайний случай. Не считая ленточной змеи и гнуса, мы не встретили сегодня никакого зверья, но это ничего не значит. Что-то мне не нравится тишина вокруг, какая-то она уж очень мертвая. Так бывает, когда кто-то сильный выслеживает добычу, а более слабые, учуяв голодного хищника, прикидываются, что их здесь нет. Может, это воображение шалит, но, как бы то ни было, ясно одно: если ночевать прямо тут, то не спать всю ночь. Обоим. Быть в готовности к нападению с любой стороны и не расслабляться. Хороши же мы будем завтра — пара валящихся с ног невротиков!

А ведь есть ночлег. Лагерь. Его по привычке называют лагерем Сидора, хотя, по слухам, в клане давно верховодит Штангель. Понятия не имею, хорошо ли это для нас. Отстал я от жизни.

— Сзади слева, — командую я Вычету.

Он реагирует с опозданием — расслабился. Лишь спустя секунду он на ногах, и ствол повернут куда надо. Сосунок еще. Если бы нас атаковал псевдопес или снорк, уже можно было бы заказывать заупокойную.

— Что там? — шепчет он.

— Не видишь? Лес там. Если бы там кто был… Все, хватит лодырничать. Встали, пошли.

До лагеря мы добираемся уже в темноте и под моросящими осадками. Кончилась хорошая погода, побаловала нас целых полдня и сказала: баста. Вы в Зону пришли или куда? Тогда жрите, что дают, а дают здесь хмурое небо, туманы, морось и прочие атмосферные явления из раздела «безотрадные». Чаи, не на курорте.

На деревянной мачте горят три прожектора, разгоняют мрак. Стучит дизель. Топливо, выпивку и жратву для бара, боеприпасы и многое нужное сталкеру Сидор получает по раздолбанной узкоколейке — дрезина ходит регулярно. Кое-что выменивает и у военных, у них тут лагерь неподалеку. Закопались вояки в землю, как кроты, забетонировались и сидят, а в Зону ходят в наряды, как на службу, и трусят отчаянно. Я бы так жить не смог даже за хорошие деньги. Считается, что они поддерживают порядок и попутно собирают артефакты для науки, а на деле шарахаются от всего, что не человек, — человека же могут и пристрелить с перепугу. Нет, не все они такие, но в большинстве. Хотят отслужить контрактный срок и остаться живыми, а нормальным людям только мешают. Если бы они не приторговывали кое-чем, терпеть их было бы невозможно.

Нормальные люди сейчас в баре — оттуда слышны крики и хохот. Не зайти нельзя — наверняка нас уже заметили. Это только кажется, что лагеря сталкеров беззащитны перед нападением со стороны, — на деле среди пьяных и разгульных всегда найдется несколько трезвых, следящих за обстановкой. И при крике «полундра» клан уже через несколько секунд готов дать такой отпор, что чертям тошно станет.

Поднимаю вверх обе руки и машу ими — всем понятный интернациональный жест: я свой, ребята, не делайте во мне лишних дырок. Вычет проявил догадливость — без подсказки повторяет мои движения.

Бар — щитовой, крытый оцинковкой домик, возведенный над заглубленным бетонным сооружением — не то старым бункером непонятного назначения, не то просто фундаментом так и не построенного дома. Сдаем оружие при входе. В баре дым коромыслом. Волглая жара, воняет кислятиной, сигаретный дым висит под потолком. В глазах рябит от камуфла. Притон. Родные пенаты. Много незнакомых рож, но есть и знакомые…

— О! Гляньте, смертнички, кто пришел! Чемодан собственной персоной!

— Привет, старик! Сколько лет, сколько зим! Как дела чемоданные?

— Здорово, мужики, здорово…

Чемодан — это я. Глупое прозвище, а дело было еще глупее. Как-то раз возле разрушенной фермы я набрел на останки двух «долговцев» — впрочем, не поручусь, что это были именно парни из «Долга», уж очень они обгорели. Судя по характеру поражения, над ними дуэтом поработали «электра» и «жарка». Я подобрал оружие этих бедолаг и собранный ими хабар — большей частью дешевенькие «капли» и «кровь камня», — а также прибор не известного мне назначения. В рюкзак все это добро не помещалось, а я в молодости был упрям и решил, что прибор нипочем не брошу. Вдруг он ценный? «Долговцы», как всем известно, сдают хабар научникам, а значит, те в порядке ответной любезности могли снабдить их новейшим супердетектором или еще чем-нибудь в этом роде. Можете сколько угодно смеяться, но, покопавшись возле развалин фермы в куче гнилого мусора, опасно соседствующего с «жаркой», я отыскал — ну да, верно — еще вполне пригодный кожаный чемодан. На ловца, как утверждает пословица, и зверь бежит. Кто хорошо ищет, тот всегда найдет… приключений на свою задницу. Я был настолько глуп, что поперся через Зону с тяжелым чемоданом, и в меня стреляли только один раз, да и то издали. Может, я просто не попался на глаза бандитам, может, они впадали в ступор при виде сталкера с чемоданом, а скорее всего сработала еще одна пословица: дуракам везет. Я произвел фурор в баре «Харчи» и заслужил дурацкую кличку, по Зоне пошла гулять еще одна байка, а главное, все мои труды пропали без толку: прибор, внешне целый и даже красивый, изнутри оказался выжжен в прах — наверное, молнией «электры». Коллеги ржали.

— А пузо-то отъел! Чемодан, где так кормят?

— Там, где нас нет. Здорово, Кудеяр! Как оно?

— Спасибо, хреновенько.

Ну естественно. Кто ж из сталкеров станет хвастать, что жизнь хороша, а хабар обилен. Дурная примета.

Делаю вид, что не заметил, как на нас смотрят. Значит, информация дошла уже и сюда. Ну так что же? Этого следовало ожидать. Нет, нас не грохнут прямо здесь и сейчас, не такие в клане порядки, но вот завтра…

Вся моя надежда на Сидора. Я должен отыграть как надо.

Бармен новый, морда незнакомая. Не знаю, в курсе ли он насчет нас с Вычетом, но понимает: на огонек зашел не абы кто, не шпынь ненадобный. И понимание отражается на морде заученным радушием. Заказываю две «Кровавые Мери», а он, подонок, мотает головой — кончился, мол, томатный сок, авось подвезут завтра. Ну, тогда для начала две по сто и колу.

— Закусывать будете?

— После первой не закусываю.

Места у стойки заняты, но есть два-три свободных столика. Не угловых, не в тени, а у всех на виду. Ладно, это нас устроит. Киваю Вычету — двигай за мной, мол.

— Чемодан?! Какими судьбами?

— Привет, Хвост, — отвечаю. — Давненько, давненько… Подсядешь?

Еще бы он не подсел. Сталкер он удачливый, имеет недурное чутье, но до сих пор не усвоил, что любопытство — порок. И вообще он дрянцо, всем известно, что его «отмычки» долго не живут.

— Что новенького и старенького? — спрашиваю. — А то поотстал я тут… Три года — срок большой.

— Так ты что. снова к нам? — в большом сомнении вопрошает Хвост, и глаза его лезут из орбит, а белесые брови ползут к рыжим волосенкам.