Вольфганг Хольбайн - Ледяной ад

К сожалению, он пришел сюда не для того, чтобы оставаться в укрытии и не двигаться…

За первой ногой последовала вторая, третья и четвертая, и наконец появилось все уродливое паучье тело. Френч затаил дыхание, увидев, что перед ним один из шестиногих. Похоже, сегодня не везет во всем: вслед за первым пауком вылез второй, третий и, наконец, еще четвертый и пятый. Под тонкой блестящей материей их костюмов можно было различить до обидного мало, но Френч не сомневался, что на тонких бедрах пауков имеется оружие. Процессия черных чудовищ медленно двинулась вниз по одной из треснувших балок, чтобы заняться в глубинах Мертвой зоны тем, чем они там всегда занимаются. В следующее мгновение Френч увидел, как шлюз начал медленно закрываться. Сосчитав про себя до пяти, он оттолкнулся и, широко раскинув руки, заскользил к присовым воротам. Его поза была безупречна, он сам это чувствовал, но обе дополнительные конечности его тела начали стремительно колебаться взад-вперед. Проклятье, эти два увальня в Хорте изобретают всевозможные глупости, но не могут сделать простого механизма, который координировал бы движения дополнительной пары рук! После возвращения он скажет старику пару слов по этому поводу. Если, конечно, вернется!

Но сейчас Френч целиком был поглощен тем, чтобы не оказаться разрубленным на две части острыми краями быстро закрывающегося шлюзового замка, так как на какую-то долю секунды он все-таки опоздал с прыжком. Его ноги сильно ударились о металл, и прозрачная защитная оболочка его костюма разорвалась. Это был уже не первый разрыв, который она получила. Тем не менее Френч присел на корточки в углу шлюзовой камеры и пожертвовал еще тремя драгоценными минутами, чтобы достать из кармана быстродействующий клей и тщательно отремонтировать поврежденное место. Пауки — не дураки. А тут даже полный идиот задумается, если увидит своего собрата, который возвращается из Мертвой зоны в разорванном костюме.

После того как с ремонтом экипировки было покончено и она пришла в более или менее сносное состояние, Френч еще раз осмотрел себя, согнувшись покинул шлюзовую камеру и огляделся.

Рядом никого. Хорошо. В этой части паутины пауки встречались редко, а если и появлялись, то всегда очень спешили и не обращали никакого внимания на своих собратьев. Когда он проникнет глубже в паутину, ситуация, конечно, изменится. Френч скользнул вдоль длинного, совершенно пустого коридора, причем его прыжки с каждым разом становились все короче: он приближался к Тяжелой зоне. Он внимательно прислушивался к своим ощущениям, стараясь уловить, не появились ли уже первые признаки гравитационной болезни. Кажется, сердце теперь билось немного быстрее обычного, но это, скорее всего, было связано с его нервозностью.

Френч тщательно считал двери, мимо которых проходил: семь, восемь, девять — у десятой он остановился, на мгновение прислонился к отполированной до зеркального блеска стальной стене и сделал несколько глубоких вдохов и выдохов. Воздух в легких имел горький привкус и казался более плотным, чем обычно; у него появилось такое чувство, будто он пытается вдохнуть сироп. Значит, все-таки гравитационная болезнь. «Ну конечно, — подумал Френч, примирившись с судьбой, — нельзя же постоянно рассчитывать на везение! » Он снова посмотрел по сторонам, затем поднял руку, чтобы выполнить сложную задачу: ему предстояло внести номерной код с помощью клавиатуры, клавиши которой казались слишком маленькими для его грубой перчатки. Разумеется, он ошибся при наборе, и дверь осталась в том же состоянии, в каком была: закрытом.

Он вздохнул, повторил свою попытку и стал ждать, находясь в полной уверенности, что уж теперь-то набрал правильные цифры. Однако дверь, похоже, придерживалась другого мнения — она даже не шевельнулась. Френч чертыхнулся про себя и сделал новую попытку, и вновь неудачно — проклятая дверь не поднялась ни на дюйм.

Постепенно в душе Френча появилось и стало крепнуть очень нехорошее предчувствие. Что, если эти твари изменили код? Разумеется, и это не самая большая проблема — такое уже случалось, а Перл и оба ее техника каждый раз находили возможность перехитрить компьютер. Кроме того, в помещение с воздухом можно попасть и другим путем. Но сам факт, что пауки, возможно, изменили код, уже нагонял на Френча страх. Раньше после перемены кода каждый раз что-нибудь происходило. Френч еще слишком молод, чтобы знать об этом из собственного опыта, но того, что от слышал от стариков, было вполне достаточно.

Усилием воли отогнав от себя эти мысли, Френч занялся более насущной проблемой, а именно, как оказаться по другую сторону этой двери. Есть другие пути в помещение с воздухом, и, разумеется, он их хорошо запомнил, когда увидел на экране моделирующего компьютера. Однако ему еще никогда не доводилось ходить ни по одному из этих путей. Очень мало кто знал дорогу туда из собственного опыта. Перл однажды там побывала, и Скилл тоже. От их рассказов у него даже сейчас мурашки бегают по спине.

На долю секунды мелькнула мысль, а не вернуться ли назад с пустыми руками: в конце концов, информация об изменении входного кода, возможно, была бы для Хорта более ценной, чем несколько контейнеров с воздухом. Старик бы все понял. Но потом Френч подумал о тех взглядах, которые будут бросать на него остальные, об их ухмылках и издевках, замечаниях, которыми будут обмениваться за его спиной; например, скажут, что он якобы и сам обрадовался, что не смог пройти дальше, и что от него ничего другого и не следовало ждать.

Кроме того, им нужен воздух. У них еще оставалось два контейнера, однако если и следующая экспедиция закончится неудачно, тогда всем придется туго.

Взвесив все за и против, он двинулся дальше…

После тесноты на борту снегохода внутренний салон транспортного самолета показался ей просто огромным. Правда, совсем рядом от нее находилась металлическая стенка оливково-зеленого цвета, но зато теперь Черити могла стоять, выпрямившись во весь рост, и не нужно было при каждом шаге следить, как бы не удариться головой или не разбить в кровь голень или другую часть тела. Кроме того, в настоящий момент транспортная машина давала еще одно неоспоримое преимущество, так как никто не собирался в нее стрелять.

— А что говорит об этом Стоун? — спросил Гартман. Его лицо с трудом различалось на экране; изображение было двухмерным, черно-белым и с сильными помехами, которые временами превращали его голос в почти непонятное хрипение и кваканье. Правда, эти помехи гарантировали, что их межконтинентальный разговор никто не подслушает.