Алексей Прозоров - Белый Волк

— Кому вам?

— А тебе не все равно? — ухмыльнулся новый знакомый. — Я ведь тебя не на уголовку подбиваю — ларечников крышевать или гопстопом заниматься. Вполне благородное дело предлагаю. Жизнь невинного гражданина защищать от злобных посягательств всякой шушеры. Причем не авторитета какого, а честного работягу, научного работника, исследователя из солидной лаборатории. И вдобавок — за хорошие деньги. Ты, если честно, не производишь впечатление племянника Абрамовича. И профессии, кроме как воевать, наверняка не имеешь. Судьба только что сдала тебе клевый джокер. Честная работа по основной специальности. По рукам?

— Больно складно получается, — не стал пожимать протянутой ладони Варнак. — Как по нотам.

— Ты еще скажи, что я специально твой маршрут вычислял, чтобы драку в нужном месте устроить, — хмыкнул десантник. — И телепатически внушил в свару ввязаться. И полицаев разнять заранее нанял. Ты, брат, не Чемберлен, чтобы по Москве на тебя охоту устраивать. Обычный естественный отбор. Золото тонет — говно плавает, ссыкачи мимо едут — честные рядом к плечу встают. Вот нас друг к другу само собой и прибило. Ничего странного. Судьба. Тебя прибило — мальца, наоборот, отнесло. Это ведь тебя не удивляет? Так что, по рукам?

— Темнишь ты чего-то, — недоверчиво мотнул головой Еремей. — Хобби, судьба… Платит-то кто за охрану? Чинуша? Контора?

— А никто не платит, — отмахнулся Игорь. — Мы на общественных началах это тянем.

— Полторы тысячи долларов в месяц на общественных началах?!

— Тебе какая разница, служивый? Под статью тебя никто не подводит. Да ты и сам не дурак, не пойдешь. А при честной работе беспокоиться ни к чему. Меньше знаешь, крепче спишь.

— Не пойдет, — уселся обратно на топчан Варнак. — Недомолвки, недосказы. Явно авантюра какая-то. Хватит мне и военной службы — голову в петлю ни за что совать. Всех денег не заработаешь. Переживу.

Тут как раз загремел засов двери, и в ответ его новый знакомый ничего сказать не успел.

— Кто из вас Варнак? — поинтересовался из-за двери молодой худощавый сержантик. — Выходи.

В дежурке находились всего трое сотрудников. Усатый, расплывшийся от сидячей работы старший лейтенант что-то заносил в журнал — его сальные шевелящиеся губы отражались в стекле перед столом, — еще двое сержантов сидели на стуле у окна и смотрели в темную московскую ночь.

— Варнак? — хмуро спросил старлей, открывая бумажник и вытаскивая закатанную в пластик карточку водительского удостоверения. — Отчество, место и дата рождения?

Еремей ответил, и милиционер засунул «права» обратно в отделение портмоне.

— Ну, рассказывай. Что у вас там случилось, из-за чего возникла ссора, кто участвовал в драке, как познакомились?

— Ничего не случилось, — пожал плечами Варнак и коротко повторил версию бывшего десантника: — Ехал мимо, увидел, как мужик в кустах торчит. Решил, что он помочиться под стеной захотел. А там завтра дети будут бегать, опять же вонь днем на солнце поднимется. Вот и решил его оттуда шугануть. А он, оказывается, просто курил. Не верите — двигатель на «Восходе» потрогайте. Он еще горячий. Если бы долго там торчал, знакомился с кем-то или выпивал, «горшки» давно бы остыли.

— То есть, никаких драк, никаких ссор, никаких споров у вас и находящихся возле кафе граждан не возникало? Никаких неприязненных отношений, никаких конфликтов?

— Ничего не было, — уверенно подтвердил Еремей.

— Ты уверен?

— Абсолютно.

— И никаких врагов у тебя там нет, никто ни за что мстить не станет?

— Нет.

— Уверен?

— Сколько можно одно и то же долдонить? — начал злиться Варнак.

— Ну, как знаешь, — невозмутимо повторил старший лейтенант. — Посиди чуть-чуть, я твои объяснения в протокол занесу. То есть, остановился без особых причин, ничего подозрительного не видел, ни с кем никаких ссор не возникало, неприязненных отношений ни с кем в данном районе не имею… Я правильно записал?

— Правильно.

— Распишись в протоколе… — Старлей дождался, пока задержанный поставит внизу бланка короткую закорючку, и вручил ему бумажник: — Проверь содержимое и свободен. После того, как выйдешь за дверь, никакие жалобы не принимаются.

Варнак кивнул, заглянул в отделение для прав, для техталона, пошевелил пальцами три стольника, сунул все в карман:

— А каска?

— Вон, с подоконника возьми. Претензий нет? Распишись вот здесь. Все, спокойной ночи. Желаю больше к нам не попадать.

— Я и не рвался. — Руки Еремей протягивать не стал, вышел за дверь, сделал пару глубоких вдохов, наслаждаясь прохладой, и направился в просвет между домами, за которым виднелись уличные фонари.

Везли их в отделение минут десять. Значит, возвращаться назад придется не менее часа. Ну, да ему к длинным переходам не привыкать….

Однако уже минут через десять возле тротуара перед ним притормозила потрепанная «восьмерка», пассажирская дверца распахнулась, и наружу выглянул Игорь:

— Банзай, служивый! Меня тоже выпустили. Садись, чего ноги зря топтать? Нам все равно в одно место.

Связываться со странным мужиком Варнаку совсем не хотелось — но еще меньше хотелось топать пешком еще два-три километра. Поэтому, после короткого колебания, он кивнул:

— Спасибо, — и полез мимо бывшего десантника на заднее сиденье.

— И почему у нас никто никому на слово не верит, Рома? — удивился мужик и прихлебнул пиво из банки с какими-то черными иероглифами. — Они ведь, гады, мурыжили меня, пока им паспортные данные из Кравотыни не подтвердили. А потом еще полчаса спрашивали, какого лешего я в Москве делаю? Воблу вялю! Нечто не ясно, что у нас в деревне рабочих мест всего два лесника, три рыбинспектора и один коровник. Вот в столице не пропадешь. Здесь для крепкого мужика завсегда славное дело найдется.

Варнак промолчал. Сам он уволился уже два месяца назад, но занятия по душе так и не выбрал.

— Смотрите, пожарники, — притормозил в десяти шагах от коричнево-красного «Зила» водитель. — Шланги сворачивают. Никак, горело что?

— Чему тут гореть, асфальт да столбы кругом. — Игорь опрокинул банку над раскрытым ртом, выливая в горло последние капли, смял тонкую жестянку, кинул в окно, сунул руку в карман, вытянул стольник, отдал водителю и полез наружу.

— Чего мусоришь? — упрекнул его Варнак, выбираясь следом.

— Банка денег стоит, подберут, — невозмутимо ответил десантник и сплюнул: — Вот козлы! Попадутся еще — руки повыдергиваю и в задницу воткну.

— Чего там? — Еремей обогнул мужика и тут же почувствовал, как по спине прокатилась холодная волна ненависти, перемешанной с тоской и безнадежностью. Вместо его только что чисто вымытого «Восхода» у столба лежала сальная головешка, местами покрытая пеной, местами выпирающая черными боками. От бывших покрышек во все стороны торчали стальные волосы корда, колеса покорежились, «бардачки» и сиденья исчезли вовсе, оставив только ребра каркаса. — Вот, с-суки… То-то полицаи с меня расписку взяли, что у меня тут знакомых нет. Не хотели «криминалом» статистику портить.