Никон Арьин - Играя плотью, не имея плоти

В отсеке воцарилась гробовая тишина. Капитан нажал клавишу пульта и перед зрителями вновь возник стоп-кадр с розоватым облаком. Изображение оставляло желать лучшего — даже различные варианты голографического разрешения не позволяли четко различить детали объекта.

— Зычно, — раздалась чья-то реплика.

— Капитан, — подал голос Стаслав, — это означает, что у нас экстренный рейд формы А?

— Судя по тому, что мы с вами только что видели, — да.

— На Земле об этом широко известно? — спросил Фет.

— Думаю, еще нет, — Нечетный разыскал взглядом Курсова. — Вся информация, которую теперь имеем мы, пока не пошла дальше Президента и СпецБюро.

— Других известий из ТРИП-колонии не поступало? — спросил кто-то из исследовательского состава.

— Нет, — Нечетный отключил визуалограф и включил полное освещение. — Через тридцать два часа по бортовому времени мы прибываем на место. Всем быть в полной готовности, в соответствии с распорядком рейдов формы А. Старшим по каждому составу провести инструктаж… через полтора часа. Старший по техсоставу… Нефедов, я не ошибся? Сейчас зайдите ко мне.

Две недели — стандартное время, необходимое для прохода звездолета по кротовой дыре. Ни больше, ни меньше, независимо от дальности полета по релятивистским меркам.

Звездолет шел без малейших эксцессов — как всегда. Чтобы изнутри звездолета заметить, что он куда-то летит и вообще как-то работает, пришлось бы изрядно постараться. Техника сама обслуживала себя, не требуя человеческого вмешательства; впрочем, за последние полтора столетия к этому можно было привыкнуть.

Всех на «Стерхе» теперь интересовал один и тот же вопрос — что они видели на этой чертовой записи. В разных частях судна велся приблизительно один диалог, обобщенная часть которого выглядела примерно так:

— Ну и что ты обо всем этом думаешь?

— Дерьмо какое-то.

— А мне кажется, это все театр колонистов. Они что-то суетят по-своему.

— С такими спецэффектами им на Мосвизуале хиты снимать.

— Что-то там не так.

— А если это злостные братья по разуму?

— Думаешь, это нормально для первого контакта? Больше похоже на повадки взбесившегося носорога.

— Не скажи. Если там использовалось оружие, то у них очень неплохая технология. К тому же, учитывая весь антураж, спектакль разыгран продуманно и нетривиально. Работа на камеру, как пить дать.

— А может это какая-то аномалия? По типу Куранта.

— Если так, то теперь Курант может отдыхать. Но вообще — вряд ли. У Куранта совсем другая специфика, никакой тебе кровищи рекой, никакого расчленения.

— Мне кажется — это какая-то форма жизни. Вполне разумная и достаточно агрессивная. К сожалению сейчас у нас слишком мало информации, чтобы судить о ее мотивах или природе.

— А если вся комедия — трюк колонюг? Тогда не ясно, зачем им привлекать внимание таким образом? Ну, предположим, решили они подать прошение о возвращении на Землю. Ладно. Но они же знают о процедуре — рассмотрение обычно занимает не менее трех-четырех лет. Иначе не бывает. Обязательные проверки, обследование и орбитальный карантин.

— Согласен. Открытых бунтов еще ни разу не было — не имеет смысла. Да и редко какие колонисты горят желанием возвращаться назад.

— Знаете, я смотрел эту запись и ни секунды не сомневался, что все по-настоящему. Не знаю, как объяснить, но это не спектакль. Мы прилетим и увидим там не одну свежую могилку, увидите. Меня предчувствия редко когда подводили.

— По-моему, если там у них и впрямь завелось какое-то инородное дерьмо с такими повадками, то им пришлось туго. Не исключено, что нам придется круто продезинфецировать всю поверхность планеты.

— Мезонные бомбардировки?

— Да, если не останется другого выбора.

— А СБ передавало какие-нибудь инструкции на этот счет?

— Видимо, да. Обычно, если что-то серьезное, они рекомендуют действовать по обстановке. Потом идет подробный реестр разных видов обстановок, и к каждой имеется четкий, заверенный экспертами план действий.

— Ладно, посмотрим, что у них там за катавасия…

На Илью просмотр записи произвел сильное впечатление, и после общения со своими желтыми братьями он снова уединился в своей каюте. В голове ощущался легкий гул.

К тому, что у него была чрезмерно развита реакция, называемая с древних времен интуицией, Илья давно успел привыкнуть и теперь просто понемногу использовал эту способность, а вернее все происходило как-то само собой, почти автоматически. Медико-биологические обследования космосостава всегда констатировали в случае Ильи полную нормальность и отсутствие каких бы то ни было отклонений. Однако то, чего некоторые добивались путем приема комбинации из мощнейших ингибиторов и интростимулянтов, ему давалось без усилий. Действительно, все происходило само собой — информация сама находила Илью чуть раньше, чем достигала других его коллег и сослуживцев. Нельзя было сказать, что он ежесекундно жил с этим эффектом, но подобное случалось довольно часто. Единственное — эти кодированные на языке символов и ассоциаций предуведомления никогда не возможно было предсказать, потому что они сами являлись своего рода предсказанием. Это был классический с точки зрения духовных учений Земли вариант и Илья так к нему и относился — уважал, уживался с ним и не злоупотреблял.

Через полчаса Илья заснул. Ему снилась Анастасия, его последняя знакомая, девушка активная, деятельная и симпатичная, но неглубокая. Он о чем-то долго спорил с ней, потом они куда-то ехали, после с раздражением расстались и пошли каждый в свою сторону. Илья стал укорять себя за непомерный критицизм, эгоизм и неумение смотреть на некоторые слабости близких сквозь пальцы. Тут он развернулся и хотел было догнать Настю, но натолкнулся на какого-то человека, руки которого были завязаны узлом. Человек этот стоял по пояс в морском прибое и над чем-то громко смеялся. На какое-то мгновение его черты стали похожи на черты Мады, необычного знакомого отца из далекого детства. Илья подошел к человеку и спросил — не холодная ли вода, ведь уже ноябрь. Человек с удивлением взглянул сначала на Илью, затем себе под ноги и опять рассмеялся. Тут Илья заметил, что никакого прибоя внизу нет, а вместо воды под ногами смеющегося копошатся тысячи мелких оранжевых крабов, поблескивающих своими панцирями и клешнями. Человек перестал смеяться, слегка развернулся и вдруг превратился в огромную толпу людей. Они шли в одном направлении — слева направо и каждый из них напоминал какую-то букву, цифру или знак. Через какое-то время у людей стали проявляться знакомые Илье черты: мимо него медленно шли Глеб Фет, Эдуард Силаев, Конрад Помилов, Антоныч, Алексей Седых, Юрий Ливаш, Глеб Панин, Леня Котов, Лукьян Авдеев, Стаслав Рощин, Петруха Баюл, Константин Нешта, Толик Русанов, Влад Чертков, Поликарп Бахмут, Андрей Григорьев, Нил Гривашов, Данила Алесьев… крабы неуклюже шевелились, человек продолжал хрипло смеяться, соленые брызги прибоя оседали на лице Ильи, и где-то за спиной, в перевернутой бесцветной бездне кричала навзрыд какая-то далекая птица.