Андрей Астахов - Глубокий контакт

– Добрый вечер! – сказала она с преувеличенным радушием. – Добро пожаловать в отель «Монплезир».

– Спасибо. – Северянин улыбнулся ей. – Сегодня у залива прохладно. Мне хотелось погулять еще, но я замерз.

– В октябре всегда так, – ответила девушка. – Вы будете заказывать номер в нашем отеле?

– Я уже живу здесь пять дней. Посмотрите по компьютеру.

– Ах, простите! – девушка смутилась, ее щеки заметно покраснели, что добавило ей еще больше свежести и прелести. – Я сегодня первый день работаю. Простите.

– Вы очаровательны. Я могу взять свой ключ? Четвертый номер.

– А ваш ключ взяли, – сказала девушка. – Ваша жена. Она пришла буквально минуту назад. Или… я что-нибудь не то сказала?

– Все то, – заверил Северянин. – Спасибо вам за приятное известие. Доброго вечера!

Он прошел мимо смущенной девушки к лестнице, поднялся на второй этаж и оказался у двери номера. Дверь была не заперта. Но Северянин постучался – ему вдруг очень захотелось, чтобы Анна открыла ему, улыбнулась, пригласила войти. Странная блажь. Все-таки отель, даже самый лучший, далеко не свой дом. Только вот все чаще у него появляются мысли о доме, в котором живут Анна и он.

– Дверь открыта. – Анна пропустила Северянина в номер, с недоумением посмотрела на него. Она уже успела переодеться, и после серых красок побережья показалась Северянину ослепительно-красивой в полосатой красно-белой блузке и красных домашних штанишках. – Я ведь специально не закрывала, ждала, что ты придешь.

– Я очень хорошо прогулялся. Чудесная погода. Не думал, что в это время года в России может быть так хорошо.

– У меня хорошие новости. – Анна села рядом с Северянином на диван, положила голову ему на грудь. – Я была у Кати Кольцовой. Врачи вывели ее из криобиоза. Ее лечащий врач просто в шоке – за два дня опухоль уменьшилась вдвое! Знаешь, что он сказал? У них есть повод для осторожного оптимизма.

– Я думаю о другом. Катя рано или поздно поправится. И обязательно спросит о муже.

– Здесь мы бессильны помочь, Коля. – Анна осеклась, пристально посмотрела Северянину в глаза. – Или ты хочешь сказать…

– Нет, не беспокойся. Я Ник Северянин. И я никогда тебя не оставлю. – Северянин прижал ее к себе, нашел ее губы и долго и нежно целовал, пока Анна внезапно не вырвалась из его объятий.

– Дверь открыта, Коля! – сделав страшное лицо, сказала она. – Вдруг горничная войдет.

– Пусть входит. Нас это не должно волновать. Мы с тобой – инопланетяне!

– Не смешная шутка. В ней слишком много правды.

– Скоро поедем домой. – Северянин протянул Анне руку, посадил рядом с собой и ласково обнял. – На нашу мертвую-премертвую планету, по которой гуляют грабберы и скрэтчи. И будем на ней жить. Я перечислил все мои сбережения с Земли на Аваллон, в банк Ураниум-Сити. На первое время должно хватить. Купим себе шикарные апартаменты напротив конторы твоего бывшего шефа Мармана. Пусть кусает локти, что упустил такую девушку!

– Коленька, знаешь, что я заметила? Ты все шутишь, а глаза у тебя грустные.

– Наверное, я слишком сильно люблю Землю. Ну, да ладно, привыкну.

– Поцелуй меня.

Северянин с жадностью припал к ее губам: его ладони ощутили тепло ее тела под тонкой блузой, и все, о чем он думал еще секунду назад, потеряло смысл. Однако Анна вновь отстранила его, прошептала на ухо:

– Прости, Коленька. Я не хочу вот так, на диване в гостинице. Давай хоть постель разберем. И душ надо принять.

– А на диване мы с тобой еще не пробовали!

– И не стоит пробовать. Он какой-то… неудобный.

– Как скажешь, милая. – Северянин с неохотой выпустил ее, откинулся на спинку дивана, заложив руки за голову. Анна поцеловала его и выпорхнула в ванную.

Северянин сидел, прислушиваясь к шуму воды. Потом встал, прошел в соседнюю комнату, рывком сорвал покрывало с большой двуспальной кровати. Белье было свежим, пахло летом и свежестью. Это хорошо, что у них с Анной будет еще одна такая ночь. Аваллон не станет баловать их романтикой. Но это неважно. А эта ночь – она останется в памяти навсегда, как и предыдущие три. Четыре ночи любви на Земле, под стук дождя за окном – самого обыкновенного осеннего дождя, по которому он скучал там, в той жизни.

Завтра недолгое счастье кончится. Управление военно-космических сил забронировало им два места на новом звездолете. В восемь пятнадцать вечера по местному времени они покинут этот мир и отправятся на Аваллон. Катя Кольцова никогда не узнает, что же случилось с ее мужем. Она решит, что муж ушел от нее к другой, оставил ее, потому что она заболела. И вряд ли доктор Арсений Терентьев, которому Северянин передал Панацею для Кати, решится сказать ей правду о судьбе Николая Кольцова.

Прислушиваясь к шуму воды, Северянин раскрыл «перс». В одной из папок осталась фотография Кати Кольцовой. Молодая красивая женщина, совсем не похожая на Анну, улыбалась ему с экрана «перса». Вздохнув, Северянин запустил стирание.

Теперь у него не останется ничего, что будет напоминать о Кате. Только чужие воспоминания, которые хочется забыть – и не получается. Вкус вишневого пирога. Курлыканье толстых забавных голубей. И стихи, которые они по вечерам читали друг другу.

«Был летний сон на голубой веранде»…

Когда-нибудь он вернется на Землю и расскажет Кате правду о ее муже и о себе. Но это будет не скоро. Затянутся раны, забудутся перенесенные страдания, и все, что было пережито, напомнит о себе пробившейся в волосах сединой. Они станут другими, и Аваллон тоже станет другим. Вот тогда Ник Северянин, если будет жив, расскажет всем о том, чем он обязан профессору Кольцову.

В нас живет частица тех, кто однажды изменил нашу жизнь. И здорово, что мы это осознаем.