Кирилл Кудряшов - День Гнева

«А взамен взяли бы душу?!» — не выдержав, съязвил Единорог.

«Ну, называй это так, если хочешь. Они просто контролировали бы нас, запрещая то, что давно пора запретить. Кто-то назвал бы это тоталитаризмом, но у Белых в обиходе нет такого слова. Они знают лишь понятия «эффективная» и «неэффективная власть»… Мы просто жили бы под их управлением и все!

С другой стороны на наш мир имеют виды Черные, которые превращают покоренные миры в сырьевые придатки, колонизируя планеты и уничтожая большую часть коренного населения. Ты же не предлагаешь сотрудничать с ними?!»

«Но агенты Черных думают иначе.»

«Их хозяева им врут!»

«Ты так уверен в том, что твои хозяева говорят тебе чистую правду?!»

«У меня нет хозяев!»

«Нет, есть! И есть, по всей видимости, что-то подобное той программе, которую Фариус заложил в голову Пумы. Они используют тебя, так же как Черные использовали своего Сэта!!! Почему ты считаешь, что в этой войне есть «хорошие» и «плохие», как в детских книжках? Не потому ли, что ОНИ хотят, чтобы ты так считал? Это война, и я, своими не зомбированными мозгами, своим мысленным зрением, которое никто не успел затуманить, вижу, что и те, и другие, ведут обычную ВОЙНУ! Да, добро всегда побеждает… Кто победит, того и добро!»

«Нет!»

Волна пылающего воздуха захлестнула Единорога, отшвыривая его прочь от Тени, а следом посыпался град телекинетических ударов.

«Последний раз говорю, присоединяйся ко мне!»

«НЕТ!»

Телекинетическая атака Тени возобновилась с новой силой, и Единорогу требовалось прикладывать все больше и больше усилий, чтобы не сбиться с курса, нацеленного точно на портал. Они по-прежнему летели рядом, но Тень медленно брал верх. Сбиться на такой скорости с пути, означало бы потерять несколько драгоценных секунд на то, чтобы вновь «лечь на курс», а этого было более чем достаточно для того, чтобы мир «Трассы огня» захлопнулся, подобно гигантской ловушке.

«Нет?! Тогда держись!»

В сравнении с натиском Тени ярость бушующего вокруг адского пламени казалась детской шалостью. Время замедлилось, горящий воздух уплотнился, а собственные руки и ноги перестали ему подчиняться… Единорог чувствовал, что проигрывает это состязание.

Мотивчик возник в его голове сам по себе, казалось бы, безо всякого его на то желания. Любимая когда-то песня «Арии» — «Битва» заиграла в его сознании сначала тихо, а потом все громче и громче. И, удивительно дело, это прибавило ему сил.

«Резонанс!» — мелькнуло в голове, одновременно с воспоминанием того дня, когда он впервые оказался в этом мире, тогда еще полагавшийся на мощь своего «Харли» больше, нежели на себя самого. Он вспомнил слова Тени: «Любая музыка тонизирует, настраивая на определенную волну, а рок, в частности, действует как чашка очень крепкого кофе. Но главное — не это, а твой внутренний ритм и мотив. Если он совпадает с тем, что ты слышишь — твоя сила умножается… Это, своего рода, резонанс…»

В тот день он решил, что сможет обойти своего учителя, еще не зная ни его возможностей, ни даже своих, веря только в силу возникшего в нем ощущения резонанса.

«Войти в ритм мелодии! Слиться с ней! Неповоротливый гигант Берсек так и не смог этого сделать…»

Своим мысленным зрением он ощущал, что и Тень уловил какую-то перемену в нем, и теперь вглядывается в его разум, силясь понять, что же он задумал. Но Единорог еще и сам этого не знал, однако, готов был поклясться, что нашел свой мотив.

Он попробовал ускориться, но тут же почувствовал, что не смотря на внутренние ощущения и так летит на предельно возможной скорости.

«А что, если эта музыка заиграет не внутри меня, а снаружи?!»

Тень снова атаковал, вложив в телекинетический удар все, на что был способен, и ударная волна смешала Единорога с пылающим воздухом, сбив его с пути. Он затормозил, восстанавливая равновесие и координацию, чтобы не влететь на полной скорости в расплавленное ядро планеты, или наоборот, не вырваться за пределы атмосферы. Тень уже исчез из поля его мысленного зрения, и теперь торжествовал где-то вдали, удаляясь с каждой секундой. Он думал, что он победил… Единорог же не был в этом уверен.

«Назгул, какой бы силой он не обладал, не может концентрировать достаточно внимания на двух вещах одновременно!»

Чтобы осуществить задуманное, пришлось остановиться окончательно. Теперь это уже не имело значения. Если резонанс и в самом деле возможен, то он нагонит Тень за секунды. Если же нет — он все равно проиграл.

Единорог завис в колышущемся море плазмы, задержал дыхание, чтобы не размениваться даже на очистку вдыхаемого воздуха и, мысленно нащупав несколько молекул атмосферы, сначала остановил их беспорядочное движение, а затем заставил двигаться так, как нужно ему — соприкасаясь друг с другом и издавая звуки.

Пылающий воздух заунывно заскрипел, затем запел, затем грянул… Из трения молекул и атомов рождались ноты, а из нот — музыка, и скоре огненный мир, не знавший, ранее, разумной жизни, узнал, что такое музыка…

Тяжелый рок-оркестр грянул «Битву», и тут же Единорог понял, что больше не должен насильно управлять воздухом. Теперь музыка, резонирующая с его собственным сознанием, творила себя сама, стремительно разбегаясь звуковыми волнами по густому и смрадному, пропитанному бензином воздуху.

И для этого мира, и для мира, привычного Единорогу, этот бой и в самом деле мог оказаться последним. И едва ощутив прилив сил, он сорвался с места, подобно ракете, нацеленной на голубой портал.

Теперь Единорог начинал понимать суть резонанса. Целительная и тонизирующая функция музыки была известна давно, но никто и никогда не задумывался о том, как текст песни накладывается на мотив, сливаясь с ним. Это тоже было резонансом, и когда текст идеально соответствовал музыкальному сопровождению, композиция и переставала жить только на диске или пленке. Она селилась в сердцах людей. В их душах…

А когда для конкретного человека композиция совпадала с его жизненными ощущениями, с конкретной ситуацией, это и вызывало резонанс в нем самом. В такие моменты музыка может поставить на ноги и смертельно больного. Правильно подобранная музыка. Резонирующая с душой…