Василий Сахаров - Солдат

Все было готово к погребению. Появился офицер, невысокого роста крепыш из разведбата нашей бригады, и с ним наряд бойцов, вооруженных карабинами. Капитан дает команду, и работяги сноровисто закапывают могилу. Спустя десять минут, только невысокий, не более полуметра в высоту, холмик, указывает на местоположение захоронения. Вновь звучит команда офицера, солдаты дали в воздух три залпа из карабинов, а мы поддержали этот последний салют в честь павших, из своих пистолетов. Капитан с солдатами покидает это место, вслед за ним, с лопатами на плече уходят территориалы, и мы остаемся одни.

Наше тягостное молчание нарушает Исмаил:

- Мне служить, всего две недели осталось. Как буду свободен, так на охоту за Геной Симаковым отправлюсь. Сам жить не буду, а гниду эту достану. Матерью своей, которой не видел никогда, клянусь, что убью этого подонка. Если у меня не выйдет, хочу, чтобы им кто-то из вас занялся. Вы как?

- Согласен, надо гада завалить, - подтвердил я. - Если у тебя не получится, я в работу включусь.

- Да, смерть предателю, - это отозвался Север.

- По любому, а за своих братков посчитаться надо, - соглашается Бурый.

- Раз так, то пошли собираться, завтра возвращаемся в бригаду.

Такими были эти дни. Прищурившись, я посмотрел на весеннее солнышко, выглянувшее из-за туч, и еще раз погладил овчарку по голове. Из палатки вышли Север и Бурый с рюкзаками на плечах, и одновременно с ними появился Исмаил-ага, ходивший госпиталь.

- Как комбат? - задал я ему вопрос, и встал с лавочки.

- Нормально, начал разговаривать. Врачи говорят, что знахарь пятигорский, который им занимался с самого начала, просто чудо сотворил, и ему не придется ногу отрезать. Для строя он теперь не годен, но жить сможет вполне нормально. Теперь ему главное отлежаться, слишком много он крови потерял и контузия сильная.

- А сам-то он что говорит?

- Речь у него еще нечленораздельная, но я ясно разобрал слова «удача» и «рад».

- Что обоз?

- Только нас и ждут. Пошли.

Рюкзаки на плечи, и вперед. Конный обоз, пять десятков телег, отправляющийся в Конфедерацию, в самом деле, уже был готов отправиться в путь. Мы заняли свои места на одной из повозок, раздалась команда старшего колонновожатого, которому здесь все подчинялись, и мы направились домой. От всего батальона, не считая раненых по госпиталям и тех, кто был в Павловской, нас оставалось четверо, и для нас четверых война была окончена. Настроение не очень, и радоваться было особо нечему, но нам повезло, мы выжили, и хотели жить дальше, мы были молоды и перед нами была вся жизнь.

Конец Первой Книги.