А было ли убийство? 331 год (СИ) - Смирнова Ирина "cobras"

Ойли тихо всхлипнул от накопившейся жалости к себе, переживаний, волнения за маму, голода… А еще — от практически животного ужаса, что сейчас госпожа уйдет, а он останется один на один со всем этим и некому будет о нем позаботиться.

— Тебя проводить? — в голосе госпожи послышались… не заботливые, а усталые нотки. Словно она хотела дать понять, что такой обузы, как Ойли, ей даром не надо, но при этом, как порядочной женщине, приходится проявить заботу о чужой собственности, попавшей в затруднительное положение.

Мальчишка отчаянно закивал. Потом, наконец-то, у него получилось упасть на колени, чтобы поблагодарить за спасение и предложение помощи.

***

Мать не пришла ни на следующий день, ни через день. Вся еда в доме закончилась. И Ойли до самого вечера сидел и смотрел в окно, искренне жалея, что у них вокруг дома растут только цветы и ни одного кустика с ягодами. У соседей были яблоки, только они еще не созрели, а от зеленых животу легче не станет…

Когда первое из трех солнц почти скрылось, мальчишку вдруг осенило не очень здоровой идеей. Ойли решил пойти навестить мамину знакомую. Обращаться за помощью к госпоже Кайврайдос почему-то было ужасно страшно. Хотя умом Ойли понимал, что именно она о нем позаботится. Отдаст в мужья в хороший дом, где он будет всегда сыт, обут, одет… Исполнится его заветная мечта о госпоже…

Но почему-то голова думала одно, а ноги делали совсем другое. Даже про то, что вот-вот стемнеет, не подумал, и совершенно зря. Дом маминой знакомой находился на другом конце улицы, всего через двенадцать домов.

Шел Ойли довольно быстро, размышляя по пути о том, как неправильно он поступает. И о том, какой он вообще идиот, потому что боится обратиться за помощью к той, которая по закону просто обязана взять его под опеку.

Матерь Всего Сущего, госпожа Кайврайдос никогда не наказывала его, не ругала, всегда угощала конфетами, если он вдруг оказывался поблизости. Почему же он так боится…

Да, она никогда не скрывала своего неуважения к матери Ойли, но ведь позволила своему сыну стать ее мужем. Позволила, а могла запретить… Могла, но не стала…

Мальчишка так углубился в мысли о странностях своего мышления и личной жизни своих родителей, что не сразу услышал, что по каменной мостовой шлепает не только его пара босых ног. А дальше начался кошмар…

Конечно, вечерами и раньше ходить было опасно — красивых мальчишек действительно могли выкрасть. Но после нового закона, запрещающего усыпление, многие из горожанок смогли себе позволить приобрести наложников из Джордана. Тридцатилетних, конечно, но для жительниц Венгсити это было не так важно.

Молодые, красивые, обученные… и привыкшие к разгульной гаремной вседозволенности. А тут Ойли…

***

— И куда тебя несло, такого красивого и без охраны? — в голосе спасшей его госпожи послышались ехидные нотки.

— К маминой знакомой, госпожа, во-о-он в тот дом, — махнул рукой Ойли, так и не встав с колен.

— Провожать тебя туда? — уточнила госпожа и тяжко вздохнула. — Давай, думай быстрее, а то скоро ночные патрули появятся, а я как-то не горю желанием с ними встречаться.

— Почему? — искренне удивился Ойли. — Вы ведь госпожа… вам можно…

— Потому что я не госпожа. Пошли уже… — и госпожа… не госпожа… быстро зашагала в сторону дома маминой знакомой.

— Не… не надо! Лучше домой, — испуганно выкрикнул Ойли. — Вон туда! Пожалуйста…

Мальчишка просто представил, что с ним будет, если вдруг мамина знакомая не откроет, или откроет, но скажет, что ничем не сможет помочь. И ему придется идти одному снова по этим темным улицам… А еще патруль… Конечно, его сразу отправят к госпоже Кайврайдос, а к ней-то как раз, не понятно почему, ужасно не хочется!

— Туда, так туда, только ногами работай поактивнее. С мозгами у тебя, как я понимаю, не сложилось?

— Что «не сложилось», госпожа? — не понял шутки Ойли. Но тут живот у него снова заурчал и мальчишка почему-то покраснел. Незнакомая, красивая, молодая госпожа… Смелая, добрая… Ответственная… А он…

— От большого ума в ночи по улицам Венгсити таскаться вздумал? — вновь съехидничала госпожа и посмотрела на Ойли с каким-то понимающим сочувствием. Просто живот у мальчишки опять исполнил голодную песню.

— Нет, — Ойли отрицательно помотал головой. — Мать искать пошел.

— Мать? М-да… Ты ничего не перепутал? Или ты к гвардейкам шел? Тогда тебе в участок надо.

— Не-е-ет! — снова почти выкрикнул Ойли.

Внутри у него все сжалось от испуга и страшного предчувствия: «А вот сейчас эта госпожа как развернется, как сдаст его… гвардейкам. А те — госпоже Кайврайдос…»

— Да не ори ты на всю улицу. Долго еще?

— Следующий дом — мой.

Хотя Ойли и был немного удивлен поведением странной госпожи, это не помешало ему спокойно идти сзади и почти не прислушиваться к тому, что происходит вокруг. Один печальный опыт еще мало чему может научить, к сожалению.

Но у госпожи опыта было больше. Буквально перед самым входом во двор она настороженно замерла и огляделась. А потом обернулась, резко дернула мальчишку за руку и затащила за калитку.

— Ключи, — прошипела она сквозь зубы, и сейчас в ее голосе было очень мало женского…

— Сейчас, сейчас… — Ойли испуганно шарил по всем карманам.

Руки у него почему-то снова затряслись и зубы начали постукивать.

К счастью, окончательно впасть в панику парнишка не успел — ключи нашлись, и он быстро протянул их странной госпоже. Но легче не стало — почему-то очень захотелось поскорее оказаться дома и запереться на все засовы. Какое-то неприятное предчувствие… ощущение угрозы.

— Эойлиз Найрэйдж? — яркий луч света от фонарика прорезал темноту, заставив Ойли испуганно вскрикнуть и зажмуриться.

— Твою мать так зовут? — шепотом уточнила странная госпожа, быстро открывая дверь дома. Мальчишка едва заметно кивнул, прижавшись спиной к стене.

— Я ее знакомая, в чем дело? — госпожа резко развернулась, одновременно делая несколько шагов в сторону. Луч света последовал за ней, словно нарочно пытаясь ослепить.

— Мы хотели бы поговорить с ней. Позовите ее.

Внятно пояснить, почему от довольно приятного женского голоса было страшно до озноба, Ойли не смог бы. Может быть, ему просто передавалось напряжение, излучаемое стоящей рядом с ним госпожой. А может, это впадала в панику наконец-то проснувшаяся интуиция.

— Ее сейчас здесь нет. Приходите завтра.

Да, наверное, все дело в излучаемом его спутницей напряжении. Сжатые кулаки и перекатывающиеся желваки на скулах… и… наверное, в темноте показалось… просто шарфик на шее госпожи размотался, приоткрывая ее шею, а там…

Ойли испуганно сжался, осознавая весь ужас их положения. Настойчивая ночная посетительница заявилась сюда явно не с мирными намерениями. Приличные госпожи по ночам в гости не ходят!

— В дом, живо, — процедила… странная…. Кто?!

Мальчишка тут же выполнил приказ, а странная госпожа влетела следом за ним.

— Матерь… надо же было так вляпаться… чтобы я еще раз… тля… — реализовав мечту Ойли и заперев дверь на все замки, женщина тихо материлась, одновременно разглядывая узенький коридор. Стены с кое-где облезшей краской. Выцветший половичок. Гвоздики вместо вешалки… В доме всегда царила бедность, но сейчас, после смерти отца, это стало еще более заметно.

В дверь настойчиво постучали. Ойли сжался, ссохся, словно втянул самого себя в какое-то внутреннее подпространство. Ладони вспотели, дыхание перехватило, даже сердце словно остановилось от страха.

— Открой!! Открой сейчас же! Открой, а не то окно вышибу…

— А я гвардейцев вызову! — громко огрызнулась госпожа. Она стояла спиной к двери, словно подпирая ее. Даже руками уперлась, готовая удерживать настойчивую ночную посетительницу. — Спокойной ночи, гэйвэйрэйтэ! Приходите завтра!

Замерев от ужаса Ойли просто весь превратился в слух. Ему казалось, что он слышит тихие шаги по дорожке… до ближайшего окна… в отцовский кабинет!